Мертвая сцена - Евгений Игоревич Новицкий

всерьез запсиховала я. Родственников у него нет, к друзьям он давно уже не ходит…

— Алла, ты заменила мне всех на свете, — не раз говорил мне он. — Ты моя возлюбленная, моя сестра, мой лучший и единственный друг, ты — все, что у меня есть…

И это были не пустые слова. Мы действительно уже несколько лет абсолютно все свободное время проводили исключительно друг с другом. Если бывали где-нибудь в гостях, то только вдвоем. Я разве что в кино могла иногда одна сходить, да и то очень-очень редко.

Уже по этой причине я не могла не забеспокоиться! А тут еще моя интуиция, которая почти никогда меня не подводит, буквально кричала внутри меня: случилось что-то чрезвычайное!

«Неужели он все-таки поехал один на дачу?» — мелькнула в голове ужаснувшая меня мысль. Я ведь не так уж настойчиво просила его не делать этого. Он даже вполне мог забыть о данном обещании. Решил, может: пока, мол, Алла работает, я доделаю все дела на дачном участке, чтобы в воскресенье и праздники мы с ней предавались в нашем загородном доме исключительно отдыху и больше уже ничем там не занимались…

«Одним словом, — решила я, — мне надо срочно оказаться там же, на этом проклятом участке! Но как?! Ходят ли туда автобусы? Какие и когда? Почему я заранее этот вопрос не выяснила?!»

«Ладно, проще будет доехать на такси», — заключила я.

Найдя в телефонной книжке один-единственный номер такси, я принялась по нему звонить.

— Все машины заняты, — неизменно отвечали мне.

Ну конечно! Субботний вечер! Где тут найти свободную машину? Прямо хоть выбегай на улицу и останавливай первое попавшееся авто!

Наконец удача! Через двадцать минут за мной приедет машина!

Не знаю, как мне хватило терпения прожить эти двадцать минут. Я, разумеется, заранее вышла на улицу — и практически кидалась на каждую машину, которая только въезжала в наш двор. Все-таки за мной приехали. Я прыгнула на заднее сиденье и почти проорала нужный адрес, видимо, сразу давая понять этим криком водителю, что мчать надо во весь опор. Но шофер мне достался, как назло, неторопливый и даже медлительный.

— Что — за город, что ли? — пробурчал он.

— Я, по-моему, заранее сказала об этом по телефону! — возмутилась я.

Шофер ничего не ответил, но нарочно, кажется, поплелся как улитка. Можно было подумать, что его машина развалится, если он позволит себе увеличить скорость хоть на пяток километров в час.

К даче мы приехали, когда на улице уже стояла кромешная тьма. Я расплатилась по счетчику и выскочила, даже не подумав попросить шофера подождать меня на всякий случай. Точно так же я ничего не думала о какой-либо своей безопасности. Стремглав вбежала на темный дачный участок, сразу включила единственный фонарь. Ворвалась в дом, зажгла и там весь имеющийся свет.

Никого нигде нет. Устин не здесь? Он в городе? Хоть бы это было так. Но когда я вышла на крыльцо, сердце у меня упало вниз. Я только теперь заметила машину Устина, аккуратно стоящую в ближайшем к воротам углу. Я подошла к ней, заглянула внутрь. Никого…

И вдруг мне как будто что-то послышалось. Я затаила дыхание. Ночную тишину явственно разрывали чьи-то тихие всхлипы! Здесь все же кто-то есть! Устин?! Сначала я не решалась подать голос, но, беспорядочно пометавшись по участку, я все-таки позвала:

— Устин! Устин!

Всхлипы словно бы стали чуть громче. Откуда же они раздаются?.. Ах, ну конечно, из сарая! Этот, с позволения сказать, сарай больше походил на чуть увеличенную собачью будку. Устин сразу сказал, что эту уродливую постройку надо бы ликвидировать, а я ему ответила, что торопиться не надо: ничего, мол, страшного, она не так уж бросается в глаза… Вот и сейчас она мне в них не бросилась. Но, сообразив наконец, что к чему, я в несколько прыжков достигла горе-сарая и распахнула дверь.

И моему взору предстал тот, кого я ожидала, но меньше всего хотела здесь увидеть… Носов. Он сидел на земле (пола в этом сарае нет), схватившись за голову.

Я нагнулась к нему:

— Где Устин?! Где Устин?!

Он поднял на меня ошалелые глаза и снова опустил, а потом уронил голову себе на грудь.

— Да ты что — совсем спятил?! — разозлилась я. — Что ты здесь делаешь? Где Устин? Отвечай — я сейчас милицию вызову!

Угрожать было бесполезно. Носов выглядел так, будто он и впрямь помешался.

Я пошла в дом и взяла большой фонарь, недавно купленный Устином. Может, свет фонаря подскажет, что здесь все-таки случилось…

Первым делом я вновь пошла в сарай. Посветила Носову в лицо, он закрылся от меня руками, а потом и вовсе спрятал голову уже буквально между колен. Я осветила стены сарая, потолок. Потом опустила свет на землю… И тут у меня екнуло сердце.

— Господи, что это? — прошептала я.

Земля в сарае была взрыхлена. Сомнений не было: ее совсем недавно кто-то вскапывал… Я еще раз — уже дрожащими руками — осветила весь сарай и тут чуть не вскрикнула! В углу стояла лопата. На ее штыке были свежие следы земли… Не давая себе как следует вдумываться в то, что я увидела, я выскочила из отвратительной будки и принялась открывать большие ворота.

Устин несколько раз давал мне пробовать водить машину. У меня плохо получалось, и в конце концов я пришла к выводу, что вождение — совсем не мое. Но сейчас мое дилетантство в этом деле волновало меня меньше всего.

Ключ торчал в замке зажигания — это все, что мне было нужно. Я прыгнула в машину, не без труда развернулась — и с еще большим трудом выехала на дорогу. Мотор автомобиля поминутно глох, но я упорно заводила его вновь и вновь и продолжала свое неумелое движение вперед, в город.

Впрочем, добраться до города оказалось еще сравнительно легко. По-настоящему тяжело стало уже в Москве. Я и не думала, что в такое время в городе ездит столько машин. Мне без конца сигналили, водители высовывались из окон и что-то мне кричали. Просто чудо, что я ни в кого не врезалась, хотя раз десять, наверное, была в опасной близости от аварии.

Наконец я доехала до Петровки, 38. Другое отделение милиции мне было неизвестно, да и это я запомнила только потому, что мне его как-то показал Устин. Я как попало бросила на улице машину и даже не забрала с собой ключи. Впрочем, в этом месте ее вряд ли рискнул бы кто-то угнать,