Крыса из нержавеющей стали. Кн. 1 - Гарри Гаррисон

— Я умею читать, да так хорошо, что вижу тут цифру четыре, которую и исправлю, прежде чем подписать, — что я и сделал, поставив на линии подпись судьи Никсона, прекрасно зная, что покину это место еще до того, как завершится срок моей службы. — Пойду позову своего оруженосца, который ожидает за воротами вместе с моим престарелым отцом.

— Никакой дополнительной еды для бедных родственников! Поделитесь своим.

— Согласен, — сказал я. — Вы сама доброта.

Я подошел к воротам и махнул рукой своим товарищам.

— Ты мне должен, — сказал стражник.

— Я отдам — как только эта жаба золотушная мне заплатит.

Он одобрительно хрюкнул.

— Если тебе кажется, что он не очень хорош, — подожди своей встречи с Капо Димоном. Я бы не ошивался вокруг этой вонючей свалки, если бы не премия из боевых трофеев.

Они медленно приближались к нам, Слон почти силком тащил упирающегося Дренга.

— Боевые трофеи? Скоро будут выдавать?

— Сразу после сражения. Мы выступаем завтра.

— Против Капо Доссия?

— Вряд ли. Говорят, что у него полно всяких драгоценностей и золотых гроутов, и еще всякой всячины. Было бы здорово собрать такой улов. Но не в этот раз. Все, что мы знаем, это то, что придется идти на север. Мы должны совершенно неожиданно напасть на кого-то, может, даже на какого-нибудь нашего союзника, поэтому они не хотят, чтобы кто-нибудь из наших проговорился. Неплохо придумано. Застать их врасплох, когда подъёмный мост опущен, и можно считать, что половина сражения выиграна.

Я обдумывал эту небольшую военную хитрость, шагая во главе своей малочисленной банды в указанном направлении. Солдатские казармы, хотя их и не станешь вписывать в красочный буклет для туристов, все же намного приятнее скотского загона для рабов. Деревянные нары для бойцов с соломенными матрицами — немного соломы рядом с нарами для оруженосцев. Мне, наверное, стоило позаботиться об устройстве Слона. Но я был уверен, что небольшой подхалимаж сделает свое дело. Мы сели вместе с ним на нары, а Дренг отправился разыскивать кухню.

— Как спина? — спросил я.

— Болит, но совсем немного. Я чуточку отдохну, а затем примусь за исследование плана местности…

— Утром у тебя будет достаточно времени для этого. Должно быть, мне придется отлучиться на пару дней.

— Я тоже так думаю. А вот и наш оруженосец с провиантом!

Это было горячее овощное рагу с плавающими на поверхности кусочками какой-то безымянной птицы. Наверняка птицы — так как из мяса торчали птичьи перья. Мы разделили рагу на три равные порции и с жадностью набросились на еду. Свежий воздух и долгая прогулка разбудили в нас зверский аппетит. В рацион входила также кружка кислого вина, но ни мой желудок, ни желудок Слона его не принимали. Чего нельзя было сказать о Дренге, который залпом осушил обе наши порции. Затем свернулся калачиком под нарами и сладко захрапел.

— Я пойду осмотрюсь немного, — сказал я. — А ты пока отдохни на моей койке до моего возвращения…

Меня прервал громкий и фальшивый рев сигнальной трубы. Я поднял глаза и увидел, что в дверном проеме стоял трубач, злорадно оглядывая казарму. Затем извлек из своего инструмента еще один совершенно не музыкальный звук. Я был готов схватить его за горло, если он попытается дунуть в него еще раз, но он отошел в сторону и поклонился. А его место заняла тонкая фигурка в голубой униформе. Все солдаты, наблюдавшие за этим, слегка наклонили головы и встряхнули оружием, салютуя вошедшему, и я сделал то же самое. Это был не кто иной, как Капо Димон собственной персоной. Он был такой тощий, что казалось, будто живот прирос у него к спине. К тому же у него, наверное, было нарушено кровообращение или он родился с такой голубой кожей. Маленькие красные глазки пристально смотрели из — глубоких голубых впадин, в то время как пальцы, прозрачные как небо, осторожно ощупывали острую челюсть.

Он подозрительно оглядел казарму и заговорил; несмотря на всю свою худобу, голос его был сильным и густым.

— Мои воины, у меня для вас хорошие новости. Готовьтесь сами и приготовьте свое оружие, мы выступаем сегодня в полночь. Это будет марш-бросок, нам нужно дойти к рассвету до Пинетта Вудз. Пойдут только солдаты — и налегке. Ваши оруженосцы останутся здесь и присмотрят за вашими вещами. Мы заляжем в лесу на день, а с темнотой двинемся дальше. Ночью мы встретим наших союзников и на рассвете совместными усилиями ударами по врагу.

— Один вопрос, Капо, — окликнул его один из солдат. Убеленный сединой и весь в шрамах, должно быть побывавший во многих переделках. — Против кого мы выступаем?

— Вы узнаете об этом перед самой атакой. Мы сможем добиться победы, только благодаря внезапному нападению.

Вокруг раздавалось недовольное бормотание, когда ветеран вновь выступил вперед.

— Пусть наш враг останется в секрете — но по крайней мере скажи, кто наши союзники.

Капо Димону не понравился вопрос. Он задумчиво потер щеку и принялся вертеть в руках рукоятку меча, в то время как аудитория молча ждала. Само собой разумеется, что ему нужно было наше добровольное и сознательное участие в этом деле, поэтому в конце концов он заговорил.

— Вам будет очень приятно услышать, что наши союзники обладают огромной волей и силой. У них также имеется на вооружении машина, способная пробивать городские стены. При их содействии мы можем взять любой замок, победить любую армию. Мы счастливы сражаться на их стороне, — он сжал губы, борясь с нежеланием продолжать дальше и осознавая в то же время, что он должен это сделать. — Победа нам гарантирована, так Как наши союзники, некто иные, как… монахи из ордена Бенедиктинцев.

Наступило долгое молчание, — настолько все были потрясены услышанным, — за которым немедленно последовали возмущенные крики. Я не понимал до конца, что все это могло значить, единственное, что я знал наверняка, это то, что ничего хорошего ждать не приходится.

Как только Капо Димон произнес последние слова, он удалился, и дверь захлопнулась за ним с громким стуком. Со всех сторон неслись гневные и возмущенные возгласы — но один человек возмущался и кричал громче всех. Это был израненный ветеран. Он вскочил на стол и заставил всех замолчать.

— Здесь все знают меня, знают старого Таскера. Я резал головы в то время, когда большинство из вас еще сажали на горшок. Поэтому я сейчас буду говорить, а вы будете меня слушать, и может, потом я дам вам возможность сказать что-нибудь в ответ. Есть кто-нибудь здесь, кто не согласен с этим?

Он сжал огромный кулак и выставил его перед собой, нахмурившись и сердито оглядывая притихшую аудиторию. Кое-где еще раздавалось недовольное бормотание, но не такое громкое, чтобы его можно было принять за несогласие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});