Греческие древности. Быт, право, государственность - Василий Васильевич Латышев

граждане, считавшие необходимым объединение Греции под властью Македонии.

Затруднительное финансовое положение Афин не могло не останавливать на себе внимание Демосфена, особенно потому, что он видел необходимость упорной борьбы с Филиппом и старался подготовить к ней государство. Чтобы устранить множество злоупотреблений, порожденных симмориями для триерархии и вредивших государству не менее, чем частным лицам, Демосфен провел в 340 г. закон о новом порядке отбывания триерархии (см. ниже, разд. III, гл. 25), который, как он сам говорит со справедливою гордостью (О венке. 107), был полезен как отдельным гражданам, так и государству. Около этого же времени удалось Демосфену добиться отмены Эвбулова закона о смертной казни за предложение употребить деньги зрелищной кассы на другие надобности и таким образом возвратить эти суммы их прежнему назначению.

Заключенный в 346 г. мир не мог быть прочен при постоянном стремлении Филиппа к расширению своего могущества, так как препятствовал успехам его оружия на фракийском берегу, где у афинян оставались еще крепкие позиции в Херсонесе, и приобретенному им уже раньше влиянию в Пелопоннесе. Красноречие Демосфена и военные успехи Фокиона расстраивали планы Филиппа и снова приобрели Афинам значительный круг союзников. В 340 г. между Филиппом и Афинами вновь возгорелась явная война, в которой счастливо были отбиты нападения Филиппа на Перинф и Византий. Но в самих Афинах македонская партия с Эсхином во главе открыто действовала в пользу врага и замедляла борьбу с ним, пока занятие крепости Элатеи, доставившее Филиппу свободный доступ в Грецию, не раскрыло всем глаза на его истинные намерения. Афины и Фивы, забыв свою старинную вражду, соединили теперь свои силы против общего врага, но было уже поздно, и в битве при Херонее в 338 г. нанесен был последний удар свободе и независимости Греции.

§ 2. Афины при Александре Великом

Афины сохранили независимость во внутренних делах как при Филиппе (от которого даже получили город Ороп после битвы при Херонее), так и при великом сыне его Александре, и их благосостояние снова поднялось до значительной степени во время умной финансовой деятельности оратора Ликурга. Он управлял афинскими финансами в течение 3-х четырехлетий (338–326), сначала сам в звании του επι τη διοικησει, а потом от лица своих сына и зятя, избиравшихся в эту должность потому, что он сам по закону не мог занимать ее более одного раза. Деятельность Ликурга была обращена на все части финансового управления, но главным образом на восстановление когда-то славного афинского флота. Его заслуги перечисляются в предложении Стратокла, сделанном в честь его в 307 г., через 18 лет после его смерти: «Ликург во время своей государственной деятельности установил много прекрасных законов отечеству и, быв казначеем государственных доходов в течение 3 четырехлетий, распределил из государственных доходов 18 900 талантов <…>, собрал на Акрополе большое количество денег, приготовил украшение богине [Афине], статуи Победы из цельного золота, золотые и серебряные сосуды и золотые украшения 100 канефорам[81]; будучи избран для заведования военными приготовлениями, собрал на Акрополе множество оружия и 50 000 стрел, приготовил 400 годных к плаванию триер, одни починив, другие вновь выстроив; кроме того, окончил постройку доков и морского арсенала [начатых при Эвбуле], достроил театр Диониса, окончил панафинейский стадий, выстроил гимнасий в Ликее и многими другими сооружениями украсил город… Часто отдавая отчет в своей деятельности в свободном демократическом городе, он всегда был неизобличенным и неподкупным. Итак, чтобы все знали, что народ и при жизни высоко ценит людей, поставивших себе целью верно служить демократии и свободе, и после смерти воздает им приснопамятную благодарность, – в добрый час да постановит народ: воздать хвалу Ликургу, сыну Ликофрона, Бутаду за его доблесть и честность, воздвигнуть ему от имени народа медную статую на площади, кроме тех мест, где закон запрещает их ставить, дать содержание в пританее старейшему в потомстве Ликурга на вечные времена, вырезать на каменных плитах все его постановления и поставить на Акрополе»[82].

Из современных Ликургу надписей, относящихся к морскому делу[83], видно, что в 330 г. афинский флот состоял из 392 триер и 19 тетрер, в 326–324 гг. (в конце Ликурговского времени) – из 360 триер, 50 тетрер и 3 пентер. В следующие 2 года упоминается уже только до 365 разного рода судов.

Итак, при Ликурге афиняне всегда были в состоянии выслать в море до 400 судов[84]. Они не отказались еще от мысли восстановить свою власть и избавить Элладу от македонского ига и держались наготове, чтобы при удобном случае поднять знамя войны. Это видели Филипп и Александр и, понимая, что в случае открытого восстания будет очень трудно взять Афины без помощи флота, относились к ним благосклонно и с готовностью исполняли их просьбы. Однако и македонская партия в Афинах, к которой принадлежали преимущественно состоятельные граждане, была сильна, и ее влиянием объясняется то, что афиняне не приняли в 330 г. участия в восстании, поднятом против Македонии спартанским царем Агисом II, а потом не воспользовались случаем, который предоставил им Гарпал, бывший казначей Александра, бежавший от него с громадной суммой денег. Гарпаловское дело может служить яркой характеристикой тогдашнего нравственного состояния афинского народа и его руководителей, хотя по окружающему его таинственному мраку имеет сходство с процессом гермокопидов. Бежав от Александра из боязни наказания за воровство, Гарпал явился в Афины, где раньше получил право гражданства за оказанную помощь во время голода, и начал сорить деньгами, побуждая афинян к восстанию против Александра. Многие афиняне, подкупленные им, или просто из ненависти к Македонии, приняли его сторону, но Демосфену удалось отклонить их от намерения поднять восстание. Между тем Олимпиада, мать Александра, и правитель Македонии и Греции Антипатр потребовали выдачи Гарпала, а потом и от самого Александра явился посланец с тем же требованием. Афиняне решили наконец арестовать Гарпала и поручили Ареопагу произвести следствие и предать суду лиц, которые окажутся виновными в подкупе их Гарпалом. Следствие в Ареопаге затянулось на продолжительное время (между тем Гарпал успел бежать на о. Крит, где и был потом убит), наконец в конце 324 г. был объявлен список виновных, в числе которых был назван и Демосфен. По решению народа обвиняемые были преданы суду гелиастов, причем назначены были от лица государства десять обвинителей (συνηγοροι). Демосфен, несмотря на все усилия спасти себя, был признан виновным, присужден к штрафу в 50 талантов и, так как не мог заплатить его, был заключен в тюрьму, из которой ему удалось бежать[85]. Для удовлетворения Александра афиняне решили признать его богом (летом того же года, на Олимпийских играх, когда Александр через послов потребовал этого признания, а также возвращения греческих изгнанников в их родные города и уничтожения Ахейского и Аркадского союзов, афиняне не хотели согласиться на эти требования) и послали посольство с извинениями, которые Александр благосклонно принял.