Франсиско Франко (Солдат и глава государства) - Хельмут Дамс

- Этот товарищ приехал, чтобы передать нам, бойцам НКТ - ФАЙ, пламенный привет от российского пролетариата и пожелание победы над капиталистами. Да здравствует НКТ - ФАЙ! Да здравствует свободный коммунизм!

- Вива! - воскликнула толпа.

26 августа 1936 г.

Индалесио Прието не занимает никакой официальной должности. Ему все же отведен огромный роскошный кабинет и секретариат в морском министерстве.

Мадридские министерства - самые роскошные в Европе. Парижские и лондонские кажутся рядом с ними просто жалкими конторами по продаже пеньки.

Прието приезжает сюда утром, диктует ежедневный политический фельетон для вечерней газеты "Информасионес". Затем до обеда принимает политических друзей и врагов.

Он сидит в кресле, огромная мясистая глыба с бледным ироническим лицом. Веки сонно приспущены, но из-под них глядят самые внимательные в Испании глаза.

У него твердая, навсегда установившаяся репутация делового, очень хитрого и даже продувного политика. "Дон Инда!" - восклицают испанцы и многозначительно подымают палец над головой. При этом дон Инда очень любит откровенность и даже щеголяет ею, иногда в грубоватых формах.

Лукаво смотрит из-под тяжелых век и говорит на ломаном французском:

- Мелкий буржуа осчастливлен вашим вниманием и визитом.

Он произносит, как все испанцы: "пэты буршуа". В 1931 году я отчаянно ругал его в "Правде" за реформизм и соглашательство, я думал - он не читал!

Я спрашиваю его мнение об обстановке. В десять минут он дает очень пристальный, острый и пессимистический анализ положения. Он издевается над беспомощностью правительства.

- А что вы думаете о Ларго Кабальеро?

- Мое мнение о нем вообще известно всем. Это дурак, который хочет слыть мудрецом. Это холодный бюрократ, который играет безумного фанатика, дезорганизатор и путаник, который притворяется методическим бюрократом. Это человек, способный погубить все и всех. Политические наши с ним разногласия составляют существо борьбы в испанской Социалистической партии последних лет. И все-таки, по крайней мере сегодня, это единственный человек, вернее - единственное имя, пригодное для возглавления нового правительства.

- И вы?..

- И я готов войти в это правительство, занять в нем любой пост и работать под началом Кабальеро на любой работе. Другого выхода нет для страны, его нет и для меня, если я сегодня хочу быть полезен стране...

27 августа 1936 г.

Встреча со "стариком" в помещении Всеобщего рабочего союза. Здесь типичная обстановка реформистской профсоюзной канцелярии, только взбудораженной сейчас революционным шквалом. Маленькие чистенькие комнатки, многолетние просиженные стулья, бесконечные архивы и архивные чиновники за картотеками. Они смущены непрестанным потоком посетителей, вооруженных рабочих, женщин в штанах, запыленных крестьян из далеких деревень.

Сам Ларго Кабальеро одет в военное моно, с пистолетом на поясе, обветренный, загорелый, очень свежий и бодрый для своих без малого семидесяти лет. Альварес дель Вайо, организовавший встречу, служил нам переводчиком. Это было довольно трудно, потому что "старик" говорил быстрыми, стремительными монологами; впрочем, я все лучше понимаю этот язык, простой, звучный и плавный в построении фразы.

Без всяких предисловий и вступлений Ларго Кабальеро бурно и резко обрушился на правительство. Обвинил его в полном неумении и отчасти даже в нежелании подавить мятеж. Министры - неспособные, тупые, ленивые люди. Они проваливают все и вся на каждом шагу. Никто их не слушается, они не считаются друг с другом. У них нет ни малейшего представления об ответственности и серьезности обстановки. Им бы только благодушествовать в своих министерских кабинетах. Да и кого они представляют? Все народные силы объединяются вне рамок правительства, вокруг социалистических и анархистских профсоюзов. Рабочая милиция не верит правительству, не верит военному министерству, потому что оно пользуется услугами темных личностей, бывших реакционных королевских генералов, кадровых офицеров, заведомых изменников. Рабочая милиция уже не слушается правительства, и, если так дело пойдет дальше, она сама возьмет в руки власть.

- Какое же это правительство! - Кабальеро гневно приподымается со стула. - Это комедия, а не правительство! Это позор!

На вопрос, почему так затягивается переход от милиционных дружин к регулярной армии и кто в этом виноват, он не дает прямого ответа и опять нападает на правительство. Он считает вредным недавно изданный декрет, кладущий основу добровольной армии. В нее приглашаются вступить в первую очередь солдаты-резервисты и унтер-офицеры, затем все граждане, владеющие оружием и готовые в регулярных войсковых частях защитить республику. Чтобы обеспечить республиканский, демократический характер новой армии, декрет требует, как обязательное условие приема, от каждого солдата рекомендации партий и организаций народного фронта.

Кабальеро видит в этом декрете пренебрежение к рабочим бойцам и создание особых привилегий для кадровых солдат: "Опять возрождается армейская каста!"

Я убеждаю его в полезности для армии солдат-резервистов, особенно в такой штатской, военно не обученной, почти не воевавшей стране, как Испания. Он пророчествует, что регулярная армия отнимет у народа оружие, так дорого доставшееся ему.

Разгорается длинный горячий спор о преимуществах армии и милиции. Дель Вайо еле успевает переводить. Ларго ссылается на некоторые места из "Государства и революции" Ленина о вооруженном народе. Я напоминаю, что в другой обстановке сам же Ленин возглавил создание рабоче-крестьянской армии, отдавая ей полное предпочтение перед организационной пестротой милиционных дружин, колонн и отрядов. Соединение лучших, профильтрованных элементов младшего командного состава с передовыми революционными рабочими - вот сплав, из которого может быть создана крепкая народная антифашистская армия. При параллельном и равноправном существовании армейских частей и милиционных или партизанских отрядов между ними раньше или позже начинается противоречие, затем конфликт, и выигрывает всегда армия, как более высокая по уровню форма. Зачем же растягивать этот период противоречий? Надо ускорить объединение всех вооруженных антифашистских формаций в единый армейский организм.

Он прямо не возражает и на это, но начинает ругать коммунистов за их стремление "все организовать, повсюду поставить начальников, всему дать кличку, ярлык и номер". Он относит это к молодости руководителей партии, к их самоуверенности, основанной на успехах и опыте не их самих, а русских коммунистов. Говорит, что коммунисты, помогая правительству, делают вредное дело, приближают катастрофу, усиливают недовольство масс. Рабочим партиям нужно скорее смести чиновников, бюрократов, министерскую систему работы и перейти к новым, революционным формам управления.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});