Якорь - Наталья Караванова

Ну же, дави на свою калечную память, выдерни из нее хоть что-нибудь, хоть след, хоть звук, хоть намек на решение проблемы.

Все мои потуги выглядели, как попытка вломиться в нарисованную дверь. Самое обидное — я знаю точно, где-то рядом есть дверь настоящая. Только надо найти ее, не спугнуть, тихо-тихо. Надо забыть, что ты ее ищешь, сделать вид, притвориться, что она тебе не нужна, и тогда, может быть, эта дверца отворится сама собой.

Флаер я пристроила на какой-то окраине, подальше от любопытных горожан. Закрыла глаза. Оказывается, я устала и жутко хочу спать. Велчи попыталась меня разбудить, но я сказала:

— Лучше отдохнуть сейчас, пока передышка. Завтра, возможно, такого шанса у нас не будет.

— Выходите, Игорь. Одевайтесь.

Игорь покинул нутро диагностического аппарата. Жанна очень серьезно посмотрела на своего коллегу и спросила:

— У вас что-то случилось? Что-то серьезное?

— Плохо, да?

— С такими результатами я должна бы засадить вас в санаторий. Надолго. Но если вы объясните мне причину, то, возможно, я назначу повторное обследование.

В кабинете у Жанны было светло и красиво. Букетик зимоцвета украшал стол, в остальном совершенно пустой, гладкий. Световая панель за бежевыми жалюзи создавала полное ощущение прикрытого окна. Белая мебель, стены серо-голубого цвета. Сама хозяйка, мягкая и улыбчивая, с очень внимательным, понимающим взглядом.

Она присела напротив, спросила:

— Скажите, у вас на этой планете есть близкие люди? Может, семья? Или любимая девушка?

Игорь решился. Нет, всей правды он не скажет и Жанне, раз уж Димычу не сказал.

— Девушка… есть. Есть человечек, которому я кругом должен и перед которым кругом виноват. Я не знаю, помнит ли она меня, и не знаю, что будет, когда мы встретимся. А вчера мне сказали, что она умерла. Погибла. И мы ездили опознавать тело…

— Простите. — Жанна отвела глаза.

— Это оказалась другая девушка.

Повисла немного напряженная пауза, на излете которой Игорь задал дурацкий вопрос:

— За что вы не любите Димыча? Даже не поздоровались сегодня с ним.

Она вскинула глаза:

— Один-один. Это трудно объяснить. Мы были… мы долго были вместе. А когда появилась Сандра, они как-то сразу не понравились друг другу. Хотя, что греха таить, все мы к ней были немного предвзяты. Но Дима… мне иногда казалось, что он воспринимает ее присутствие на борту как личное оскорбление. Сандра потом стала мне подругой. Так сложилось. Когда это все произошло, я наговорила Диме много лишнего. Сгоряча и в большинстве несправедливо. И ушла. С тех пор мы не здороваемся и не разговариваем.

— А медосмотр?

— Ну, приходится ему иногда терпеть мое присутствие рядом. Хотите, я вас напою тонизирующим чаем? Сбор из местных трав, зато натуральный.

Игорь согласился. Рядом с Жанной он чувствовал себя легко и хорошо. Словно они век знакомы. Он сильно подозревал, что этот эффект распространяется на каждого, кто попал под ее обаяние. Очень мало в мире людей по настоящему добрых, и Жанна — одна из них. Наверное, ее дети любят. Игорь спросил об этом вслух, она не стала отнекиваться.

— Любят. Только я почти не имею дела с детьми. И своих нет.

Легко было представить ее матерью в окружении по крайней мере троих малышей.

Через четверть часа Игорь спохватился:

— Я отнимаю у вас время, а ведь, наверное, у вас еще назначены пациенты?

Она укоризненно покачала головой:

— Я слежу за временем, и выгоню вас, как только подойдет час следующего посетителя. Но если будет настроение, заходите. Я работаю допоздна.

Майкл задумчиво прочитывал сводку за последние сутки. Вся информация о потерявшихся, заблудившихся, найденных пен-рит сегодня умещалась в одной строке. А вот забавных эпизодов было несколько. Например, в жилой дом залетела местная ночная птица. Не просто птица, а орсский орел, размах крыльев полтора метра. Сожрал колбасу на столе и до прибытия спасателей не выпускал из комнаты хозяев. Или вот, у знаменитого профессора, доктора Ханчиэни украли флаер. Причем как украли! Профессор летел в клинику, где он работает консультантом. Вызвали его туда вчера ночью, когда он вылетел, началась метель. Водитель, опасаясь сбиться с курса, решил переждать снегопад на стоянке СПК. Так вот со стоянки флаер и угнали! Кто? Зачем? Чтобы решиться на этот шаг в такую погоду, нужно быть отчаянным смельчаком. Но сам профессор заявлять об угоне не хотел. Он вообще мирный человек и старается держаться подальше от всяческих конфликтов. Сторож стоянки самолично подал заявку на розыск. А профессора в клинику утром отправили на служебной машине.

Нет ничего полезного в этой сводке. Пятнадцать драк, изнасилование, одно ограбление. Тоже забавно. Украли одежду из витрины закрытого на ночь магазина. Цена той одежде — грошики даже на местные деньги. Такое же бессмысленное действие, как кража флаера.

Майкл протянул листок Игорю, который в тот момент изучал сводки за последние три дня.

Сидели они в кафе неподалеку от центрального сквера. Ждали, когда министр позовет принять участие в тотальной проверке последней клиники. Документы из СПК Майкл получил час назад, и теперь они развлекались, читая друг другу самые забавные места.

— Взгляни. Целых две идиотские кражи. Похоже на розыгрыш.

Игорь прочитал, развеселился.

— А представь, что это кто-то один сделал? Вот он ночью крадется к флаерной стоянке…

— Голый!

— Точно. Забирается во флаер профессора. Потому что у профессора самый большой и удобный флаер, и на нем нет знаков СПК.

— Не поэтому, — возражает Майкл. — Флаеры СПК трудней угнать.

— А зачем ему понадобился флаер ночью? Реконструируем тогда полную картину преступления. Итак. Имеем голого мужика ночью на флаерной стоянке.

— Все правильно, — прыснул в кулак Майкл. — Ему нужно украсть флаер, чтобы слетать в магазин и купить себе хоть какую-то одежду.

— Ты хотел сказать, украсть. А как он там, у СПК, оказался без одежды? Он там живет? — Игорь почесал затылок, — или, может, его ограбили?

Майкл вдруг выпрямился. Сказал с вернувшейся серьезностью:

— Ты прав. Нет там никакого жилья. И ограблением это быть не могло: ограбленный человек первым делом отправился бы к спокам писать заявление. Значит, твой мужик уже был во флаере профессора. Он мог там оказаться без одежды, если его тайно перевозили из одной клиники в другую. За это говорит и то, что сторож стоянки никого не видел кроме профессора и его водителя. А профессор, вспомни, не хотел заявлять о похищении… А перевозили его из-за наших тотальных проверок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});