Пылающие небеса (ЛП) - Шерри Томас

И отошла, чтобы самой принести пунш. А к моменту ее возвращения Алект и леди Калиста уже отыскали принца. Арамия не забыла о своих словах и увела мать за собой, сославшись на нечто, требующее ее внимания.

С одним Алектом справиться было легче. С энтузиазмом ребенка-переростка он рассказывал об эпическом подвиге: мол, решил обзавестись новой мантией, так пришлось провести пять незапланированных примерок за последние два дня.

Тит слушал его лепет, притворяясь, будто пьет ледяной пунш Арамии. Ей он доверял, но никогда нельзя знать наверняка, что на уме у леди Калисты.

– Возьмите бокал с пуншем Арамии, – предложил Тит Алекту. – Напиток вас немного взбодрит.

– Ах, он вам, стало быть, пришелся по вкусу? – поинтересовался тот.

– Да. А почему вы так удивлены?

– Ну, всего лишь потому, что вашему высочеству очень трудно угодить, – неловко рассмеялся Алект.

– Да, такова участь рожденных с утонченным вкусом.

– Верю, что в этом все и д...

– Довольно! Нет, это я не вам, Алект, – вы можете продолжать. Я говорю со своей канарейкой.

Фэрфакс вела себя странно: клевала его в плечо, чирикала прямо в ухо, а теперь еще и оставила глубокую царапину на шее.

– Быть может, мисс Лютик голодна? – предположил регент.

Фэрфакс действительно уже давно не ела, а мимо проносили огромное количество снеди. Тит достал упакованное печенье из складок мантии – еде леди Калисты он тоже не доверял – и поднес его к Фэрфакс.

Она весьма ощутимо клюнула его в ладонь.

– Что за...

– О боже, мне кажется, приближается инквизитор, – с придыханием прошептал Алект. – Она предупредила, что может посетить нас, но я до конца в это не верил. Мадам инквизитор крайне редко появляется в обществе.

Тит похолодел. Он рассчитывал, что у него в запасе больше времени.

Фаэтон инквизитора был полностью черным без каких-либо украшений, кроме эмблемы Атлантиды в виде водоворота. Сама инквизитор также облачилась во все черное, а волосы свои зализала назад и собрала в узел на макушке.

Она напоминала ходячую смерть.

– Прошу извинить меня, ваше высочество, – пробормотал Алект и поспешил лично приветствовать гостью.

К Титу присоединилась Арамия:

– Мне не следует так говорить, но меня дрожь от нее пробирает.

– Поразительно, как ее терпит твоя мать. Если бы ты показалась на людях в такой уродливой верхней мантии, она бы от тебя отреклась.

– К сожалению, – мягко усмехнулась Арамия, – инквизитор нравится дяде Алекту. Мать говорит, мол, это единственная женщина, которую дядя Алект предпочтет ей, так что у нее нет выбора, кроме как быть очень дружелюбной.

В самом деле – леди Калиста приветствовала новоприбывшую самой что ни на есть любезной улыбкой. Когда инквизитор поднималась по ступенькам, ведущим от посадочной площадки, Алект вертелся вокруг нее, словно ребенок подле нераспакованного подарка, и совершенно не стыдился своей преданности.

Инквизитор направилась прямо к Титу, пробивая себе дорогу через толпу. Почти половина приглашенных ей кланялась.

– Они не понимают, что делают? – нахмурилась Арамия. – Склоняются перед чужеземной властью!

– Они предусмотрительны, – отдал им должное Тит. – Будь я на их месте, возможно, поступил бы так же.

– Нет, не так же.

Она смотрела на него сквозь розовые очки, и ему почти захотелось стать лучшим человеком, чем он был.

Инквизитор приблизилась к Титу и холодно поклонилась. Он ответил столь же сдержанным кивком:

– Мадам инквизитор.

– Добрый вечер, ваше высочество.

– Вы знакомы с мисс Арамией Тиберий?

– Да, имела такое удовольствие. Мисс Тиберий, мне бы хотелось поговорить с его высочеством наедине.

– Разумеется, мадам инквизитор. Пока не ушла: могу ли я предложить вам выпить?

– В этом нет никакой необходимости.

Арамия поджала губы и оставила их одних.

«Для предполагаемого дипломата, у вас, мадам инквизитор, полностью отсутствует талант дипломатии».

Тит не поддался порыву: не следовало превращать инквизитора во врага прямо перед личным допросом.

– Леди Калиста отвела комнату, где нам никто не помешает, – сказала она ему.

– Хорошо. Она понадобится, когда мы вернемся.

– Вернемся?

– Разве вы не приглашали представителей Короны проверить моих подданных, ныне содержащихся в Инквизитории?

– Несомненно, мы все это сделаем п...

– Я совершенно подходящий представитель Короны. И готов навестить их сейчас же.

Алект за спиной инквизитора весь дрожал. Как же, Тит посмел ее перебить!

– Сейчас не самый лучший момент, – холодно заметила инквизитор.

В ее взгляде сквозила угроза, и Титу захотелось последовать примеру Алекта.

– Вы сказали: в любое время, – заставил он себя возразить. – И вы уже поставили меня в чрезвычайно неудобное положение, потребовав моего внимания.

– Вы молоды и упрямы, ваше высочество, и плохо обдумали свои требования. Давайте положим конец этим глупостям.

Любой нормальный человек отступил бы. Но у Тита не было выбора. Клятва кровью обязывала делать все возможное. И «все возможное», разумеется, равнялось самоубийству.

– Вижу, мне не следовало полагаться на слово, особенно кого-то вроде вас с вашей... родословной. – Зубы инквизитора скрипнули от намека Тита на ее родителей-фальсификаторов. – Знаете, я тоже передумал с вами беседовать.

Он отошел и присоединился к трио молодых чародеек-прелестниц.

– Вижу, самые красивые женщины на этом вечере уже познакомились друг с другом.

Три красавицы обменялись взглядами. Очевидно, главная среди них улыбнулась Титу:

– Вы очень интересный незнакомец, сэр, но мы, по правде говоря, охотимся на принца.

– На этого тщеславного болвана? Вам повезло, что он слишком поглощен своей персоной, чтобы обращать на вас внимание. Представляете, какой невероятный он зануда?

– Я об этом не узнаю, но вас, ваше в... то есть, сэр, занудой точно не назовешь.

Он поднял завиток ее темных волос, чувствуя отнюдь не их мягкость, а только силу инквизиторской ярости, что иглами колола спину.

– Позвольте угадать: вас нарекли Афродитой в честь богини любви?

– Отличная догадка, но меня зовут Алкиона, – нежно рассмеялась чародейка.

– Небесная нимфа – мне нравится. – Тит повернулся к одной из ее подруг. – А вы, должно быть, Елена – единственная не уступающая по красоте богиням смертная?

– Увы, я всего лишь Рея.

– Дочь земли и неба – еще лучше. А вы, – обратился он к третьей прелестнице, – Персефона, так сильно вскружившая богу голову, что он дерзнул ее похитить?