Зеркальное отражение - Della D.

— Какая тебе разница? Еще до нового года он будет здесь, ничего с ним не случится за это время, а я… — тут его голос сорвался, на глазах выступили слезы, и он поспешно выбежал из кухни.

Снейп обнаружил его в гостиной: Гарри сидел на диване в полной темноте, сердито скрестив руки на груди, и пялился в потухший камин. Выражение его лица было невозможно разглядеть, но судя по учащенному дыханию, мальчик едва сдерживал гневные слезы. Северус чуть приблизился и тихо произнес:

— Я думал, ты хочешь вернуться домой.

— О да! – Гарри издал странный смешок. – Я просто горю желанием вернуться в мир, где абсолютно никому нет до меня дела, где я живу со славными родственничками, попрекающими меня каждым куском хлеба, где сумасшедший маньяк жаждет моей смерти, а противный преподаватель зельеварения считает день, в который он ни разу надо мной не поиздевался, прожитым зря.

Мысленно Гарри выругался на себя за то, что не сдержался. Северус не был виноват в том, что в другом мире все складывалось так скверно. Он едва ли имел возможность что‑либо изменить и не мог помочь Гарри. Как не мог позволить себе бросить своего приемного сына в том мире.

Погруженный в эти мысли, Гарри не сразу заметил, как зельевар сел рядом с ним на диван и обнял за плечи.

— Я боялся этого, — тихо признался он. – Поверь, мне очень не хочется отправлять тебя обратно. Если бы я только мог, я бы оставил вас обоих здесь, но это невозможно… Хотя еще несколько часов назад я был уверен, что вернуть вас по местам тоже невозможно, — он грустно усмехнулся.

— Если только я могу победить Волдеморта, то я должен быть там, — обреченно произнес Гарри, позволяя Северусу прижать себя к груди и обнять двумя руками. – Мне даже кажется, я смог бы с этим справиться, если бы в том мире были вы. Но вас там нет…

— Там есть мой двойник, — напомнил зельевар. Гарри презрительно фыркнул. – Конечно, у вас совсем другие отношения…

— Дело не в отношениях, — горячо возразил мальчик. – Он злой. Жестокий. Совсем другой. Я даже не уверен, что он на нашей стороне.

— Уж в этом можешь быть уверен, — мрачно произнес Северус. Гарри чуть отстранился и вопросительно заглянул ему в лицо. – Если наши миры разошлись только после того, как тебе исполнилось четыре, то у него просто нет выбора. Он на стороне Ордена, поверь мне.

— Даже если так… Он ненавидит меня.

Северус внезапно отпустил его, встал и с задумчивым видом прошелся по комнате. Потом он неуверенно взглянул на Гарри.

— Не думаю, что дело именно в тебе, — наконец произнес он. – Видишь ли, между мной и твоим отцом всегда были очень напряженные отношения. Мы постоянно конфликтовали. А однажды… произошла очень неприятная история…

— Это на пятом курсе, после экзамена? – уточнил Гарри. За окном чуть посветлело, и этого было достаточно, чтобы он смог разглядеть, что щеки Снейпа покраснели.

— Откуда… — он резко скрестил руки на груди, словно закрываясь. – Откуда ты знаешь?

— В прошлом году я случайно залез в его Омут Памяти, — виновато потупившись, признался Гарри.

— Случайно? – переспросил Северус, заставив Гарри смутиться еще больше. – Что ж, это доказывает то, что не так уж мой двойник безнадежен. – В ответ на вопросительный взгляд Гарри, он уточнил: — Он ведь не убил тебя за это. А ты уж поверь, этот факт своей биографии я скрываю самым тщательным образом. Мой Гарри ничего об этом не знает. Он вообще плохо себе представляет мои отношения с его настоящим отцом.

— Он был в таком бешенстве, — тихо произнес Гарри, вспоминая тот эпизод. – Так орал на меня.

— Но он не применил к тебе Обливиэйт, — заметил Северус, подходя ближе и опускаясь рядом с ним на корточки. – Он не сделал ничего, что могло бы навредить тебе, не так ли?

Гарри вспомнил о синяках на руке, чуть повыше локтя, банке с тараканами, разбитом флаконе с образцом зелья… И все это показалась такой ерундой по сравнению с тем, что мог бы сделать Пожиратель смерти. Мог бы, но не сделал…

— Потому что я никогда не был ни злым, ни жестоким, — еле слышно сказал Северус, словно прочитав мысли Гарри. – Жестким – да. Нелюдимым. Злопамятным. Вредным. Мстительным. Но я никогда не состоял из одних только отрицательных качеств. У меня были свои привязанности. Увлечения. У меня были друзья. По крайней мере, я считал их таковыми. И я смог полюбить маленького мальчика, когда мне навязали заботу о нем, хотя это был сын человека, унижавшего меня большую часть моей жизни. А знаешь, почему я его полюбил?

— Почему? – заворожено спросил Гарри. Тихий голос Снейпа вводил его в состояние, похожее на транс.

— Потому что он полюбил меня. Полюбил, несмотря на то, что я довольно скверно к нему относился.

— Думаете, его отношение ко мне можно изменить? – с сомнением уточнил Гарри.

— Нет ничего невозможного, — Северус выпрямился. – Ты просто скажи ему, что если он будет вести себя со своими студентами чуть мягче, это еще не значит, то он повторит судьбу Томаса Брауна.

— Кого?

— Неважно, — по губам Снейпа скользнула одна из тех призрачных печальных улыбок, к которым Гарри уже успел привыкнуть. – Он поймет.

Гарри на всякий случай решил запомнить названное имя. Зельевар же предпочел сразу сменить тему:

— Ну что? Чем желаешь заняться? У нас впереди целый день…

***

— Вставайте, молодой человек! – потребовал чей‑то голос. – Не то проспите собственное возвращение домой.

Гарри с трудом оторвал голову от подушки и слепо сощурился, пытаясь понять, кто так жестоко будит его, когда он только уснул. Однако положение солнца в фальшивом окне свидетельствовало о довольно позднем утре.

— Который час? – хрипло спросил Гарри, закрывая глаза.

— Половина одиннадцатого. Еще успеешь позавтракать. – Снейп остановился у кровати мальчика, скрестив руки на груди. – Чем ты занимался ночью? Обычно ты встаешь раньше…

Гарри уронил голову на подушку, не желая окончательно просыпаться. Чем занимался? Он усмехнулся про себя. Писал письмо, как это ни странно. Причем писал самому себе.

Эта идея пришла ему в голову еще за ужином. Гарри действительно не мог сказать Северусу, как победил Волдеморта, это было слишком рискованно. Но он мог рассказать об этом самому себе. И не только об этом. Он провел полночи, сочиняя текст, перечеркивая фразы, добавляя новые, переписывая. Так много пришлось объяснять. И чем больше он писал, чем больше прислушивался к своим ощущениям, тем больше понимал: весь этот «обмен телами» был неслучаен. Очевидно, там наверху все же есть какой‑то мудрый дядя, который следит за порядком.

Но рассказать обо всем этом Северусу он не мог. Поэтому он просто повернулся на другой бок и сонно пробормотал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});