Герцог. Путь в неизвестность - Рустам Панченко

…Учитель, дедуля, Ветеран, бывший мэр, а может, и не бывший, это как посмотреть на данную ситуацию, а с ними и еще несколько человек сидели в комнатке и мирно так себе общались. Да и тема разговора была самая что ни на есть банальная: как получить денежки, находящиеся на счетах мелкого выскочки. Почему они обозвали меня мелким – понимаю, даже в чем-то согласен, но вот только почему они назвали меня выскочкой? Ведь не лез я на это хлебное место. Жаль, что услышал не так много, как хотелось. Проклятая пыль! Все было банально. Чуток послушал, о чем говорят старшие, вдохнул, чихнул, и меня очень быстро выковырнули из-за картины с дырочками. Было видно, что народ очень расстроен моим появлением. Явно они не ожидали такого быстрого раскрытия их закулисных дерганий за ниточки глупого молокососа.

Согласен, много услышать не получилось, но то, что эти господа собрались вместе, говорило о многом. Например, мне было интересно, что в этой теплой компании делает бывший мэр, особенно после того, как его уволили за несоответствие занимаемой должности. Он же, кажется, и не заметил, что его уволили. Сидел себе и раздавал ценные указания.

Когда попал на глаза этому совету заговорщиков, или, правильнее сказать, когда нас вытащили пред их ясные очи, несколько минут стояла гробовая тишина. Потом Ветеран задал довольно банальный вопрос: что делать? От меня, естественно, ответа не ждали.

– Я так понимаю, что игры закончились, – решил уточнить для себя.

– Ты прав, Кевин, закончились, – ответил Ветеран.

– И что будем делать? – спросил его.

Интересно мне стало, чем все это закончится. Ну не верил в то, что меня ликвидируют. Не верил, и все. Они переглянулись, и смещенный мной мэр выдал, что мы должны мотать в замок, сидеть там как мышки и не мешать людям работать. Оба! Сказано это было таким тоном, что, не видя их, можно было бы представить себе занятых людей, которым мешают мелкие шалопаи. Господам некогда было разбираться с такой мелочью, работы оказалось по горло, и оставалось только выпроводить нас так, чтобы подольше не могли вернуться и помешать разумным делать их работу. Как-то так.

Нас быстренько отправили в личные покои и велели собираться. Не знаю, что я должен был собрать, но из угла в угол походил. Для приличия. Ведь велели же!

Когда на улице начало темнеть, принесли красивую коробочку от гномов. В ней лежал брусок металла, по внешнему виду похожий на олово. Эта с позволения сказать подставочка имела четыре выреза. Два толстых и два потоньше, вероятно, под оба комплекта. По бокам подставки шла вязь из буковок не нашего алфавита, напоминающего арабский. Так как настроение опустилось ниже плинтуса, даже не стал надрываться и вчитываться, что там написано. Мне было все равно.

Обида! Горькая обида на весь мир грызла меня, не жалея зубов. А ведь какие были планы! Как раскатал губу, желая попасть на место главного героя! Потом жизнь начала бить ключом. Притом большим. Прямо между глаз.

Ладно! Хватит заниматься самобичеванием. Никому от этого не будет никакой пользы. А вот разобраться во всем нужно обязательно. Да и просмотреть варианты, как выкрутиться из данной ситуации, тоже не помешает. Так что вот теперь ехали и думали. В смысле думал я. Малолетняя красавица любовалась окружающими видами и создавала видимость, что она ребенок, которого отправили на деревню к любимому дедушке, исполнив тем самым заветную ее мечту. У меня так не получалось.

Вскоре показались вершины, или все-таки правильно говорить шпили, семейного поместья. Странно, раньше вроде ехали дольше. А может, привык к дороге, потому и казалось, что быстро? Когда въехали внутрь, соскочил с этой пародии на транспортное средство и, не оглядываясь, направился в дом. «Герцогиня» хвостиком побежала за мной. На втором этаже указал ей на одну из комнат и сказал, что это ее. Сам же направился в покои отца. Возможно, на автомате? Ведь к тем покоям, в которых жил Кевин, у меня не было привязки. Не знаю!

Не взирая ни на кого, плюхнулся на кровать и до вечера провалялся в мрачных мыслях. Все это время накручивал себя по полной программе. Когда всплыло сообщение, что стабильность психики находится в критической точке, только огрызнулся и посоветовал разным не лезть в мою неудавшуюся жизнь.

– Ах так? – прозвучал в голове обиженный голос. – Тогда лови!

Что должен был поймать – не понял. Но шибануло так, что искры из глаз посыпались. Голова стала ясной-ясной.

– И еще…

Рубильник щелкнул, и искорки потухли. Точнее, ваш покорный слуга отрубился напрочь.

– Мелкий садюга…

Кажется, это тоже сказали. Или нет?

Очнулся от того, что на грани слышимости звучала речь, больше напоминающая бубнеж. Начал прислушиваться, и мне даже стало немного смешно. Профессор, тот, который в Иске, репетировал обличительную речь для не в меру меркантильного мелкого пакостника, не умеющего держать свои мысли в руках и сумевшего за несколько часов сделать то, что ранее считалось невозможным. Чем было невозможное, так и не понял, вряд ли это умение накручивать себя до состояния… до критического состояния.

Когда возмущение пошло по третьему кругу, мне это надоело, усилием воли переключился на себя любимого. Быстрый анализ ситуации показал, что организм находится в прекрасном состоянии, психика стабильна и на все происшедшее смотрю с точки зрения незаинтересованной стороны. Не знаю, чем меня шибанул искусственный умник, но это явно пошло на пользу одному не в меру припадочному типу. То есть мне. Наверное, нужно было его поблагодарить за такое оперативное приведение в норму?

– Я так понимаю, молодой человек, что вы уже очнулись и внимательнейшим образом выслушали все, что я говорил о вашем, несомненно, недостойнейшем поведении. Вы не имеете права так бурно реагировать на происходящее. Так себя можно довести до непонятно какого состояния.

Так как голос зазвучал внезапно, а в комнате, кроме меня, никого не было, резко дернулся.

– Значит, нужно повторить курс лечения…

На этот раз голос звучал так, будто бы говорил врач, притом сам с собой, и ему совсем не интересно было, что думает пациент о том, как его станут лечить.

Наконец до меня дошло! Надо же быть таким тормозом! Артефактик заработал. Переживал, болезный, за своего владельца. Вероятно, я ему приглянулся, а это не могло не радовать.

– Все в порядке! Больше лечения не надо! Я уже прихожу в себя! – заговорил скороговоркой.

Правильнее сказать, не заговорил, а стал думать, но это дела не меняет. Почему-то вспомнились искорки, появившиеся после того, как меня не хило так шибануло. В жизни несколько раз получал разряд из бытовой розетки, но это не шло ни в какое сравнение с полученными ощущениями. Не знаю, как лупашит десять тысяч вольт, но, наверное, ощущения окажутся подобными. Хотя, быть может, немного и преувеличиваю. Но только немного!

– Ладно, ладно, – как-то примирительно заговорил Профессор.

Вы меня извините, если и в дальнейшем общение с наручами буду описывать в терминах «заговорил»? А то выражение «задумал» как-то неадекватно звучит и мне не очень нравится. Обратил внимание на, с вашего позволения, раздраженный тон железяки. Это был голос старого Профессора, которого студенты достали до мозга костей или все-таки до печенок, последние сто лет преподававшего маразмологию в высшем учебном заведении для молодых дебилов, которые все равно не ценили его стараний.

Решил уточнить, что произошло, а то жить с таким соседом остаток жизни что-то не пробивало. В ответ услышал такое, что самому стало плохо! В научных терминах не запомнил, но в общих чертах звучало приблизительно так. Один молодой (нецензурное слово, приводить не буду, сами придумаете), не умея пользоваться какой-то там энергией непонятного порядка, что-то где-то закольцевал (еще несколько тех же слов), сжег несколько блокирующих модулей, не дающих доступа к каким-то непонятным мне функциям (еще одна семиэтажная конструкция), и чуть не выжег мозги моему дорогому учителю. И если такое еще раз повторится, для приведения носителя в порядок будут использованы более радикальные меры, которые кое-кому явно не понравятся, но Иске это до микропроцессора, так как хоть он и искусственный, но все же интеллект, и подыхать ему явно не хочется.

В этом рассказе было столько экспрессии, что прямо заслушался. Вот только что и как натворил, не понял, но чистосердечно пообещал больше такого не делать. Про себя же подумал о том, что не мешало бы побольше узнать об обещанном, а то, не понимая сути проблемы, тяжело не повторить подвига.

Когда мой артефакт немного успокоился, если так можно сказать о приборе с искусственным интеллектом, удалось выяснить еще кое-какие нюансики. Так как для полного ментального взаимодействия с прибором требуется некоторое изменение структуры мозга, то наручи и занялись этим в первую очередь. Если помните те прикольного вида индикаторы на них, так это и были приборы, показывающие процесс изменения. Оказались разблокированы почти все области мозга, которые у большинства разумных почему-то заблокированы. И получился эффект «упс…». Или, как объяснил для себя такое поведение, это чем-то похоже на подвиг пользователя за ПК, когда он делает такое, чего не может потом повторить весь отдел, и все в один голос говорят, что сие невозможно в принципе.