Классик (Городское фэнтези) - Глеб Исаев

— Я хочу записаться в Легион. — Выдохнул Алекс заранее приготовленный текст. — Только у меня нет документов.

Полковник, внимательно смотрел на посетителя. Он покатал в пальцах ребристый столбик карандаша и вдруг ловко бросил его в лицо гостю. Рука скользнула вверх, и пойманный в пяти сантиметрах от носа карандаш замер в огромной ладони соискателя.

Не выказав никаких эмоций, рекрутер кашлянул, и произнес: Парень, это ответственный шаг. Прежде чем его совершить, нужно пять раз подумать. Однако, приняв решение, отступать не годиться. Ты читал рекламный проспект? Правильно. Теперь раздели его в уме на три, и добавь пота, соли, и крови. Не служил? — Утвердительно произнес он. А без опыта службы у нас тяжко вдвойне. Да и отбор строгий. Ты можешь элементарно не пройти тесты. Тебе не жаль будет потерянного времени и сил?

Гостен встал. — Я не знаю, смогу или нет выдержать, но сейчас мне совсем плохо. И не думаю, что будет лучше.

Полковник нехотя вынул листок. — Хорошо. Вот анкета, заполни. Я посмотрю, а дальше будем думать.

Алекс справился быстро. Дюпон пробежал текст и вновь глянул на молодого человека. — А ты не хитришь? Мы ведь будем проверять на детекторе. Зачем тратить свое и чужое время?

Вот мои документы. — Положил справки перед военным Гостен. Я никто. Но сегодня ночью понял, что был когда-то опытным бойцом. Кроме того, у меня появилась надежда, что так я смогу вернуть память.

Его собеседник неожиданно вздохнул. — Эх, паренек, хотел бы я оказаться на твоем месте. Иногда лишиться памяти не самый плохой выход из положения. А вот обрадует ли тебя то, что ты вспомнишь? Ты об этом не думал?

Возможно, вы правы. — Согласился Алекс, но, не проверив, не узнаешь. Я решил. — Твердо произнес он.

— Решил, так решил. — Подвел черту старый солдат. Вот тебе билет до места, где находиться сборный пункт и направление в отборочный лагерь. — Подал он запечатанный конверт. Удачи. И не поминай лихом. — Непонятно закончил Полковник.

Местечко, где располагался лагерь, находилось в семи часах езды от Парижа. Алекс вышел из вагона электропоезда и направился к одиноко стоящему на перроне человеку. Мне сказали, обратиться к вам, вспомнил он наставления. Хорошо, — кивнул головой посредник. — Серый фургон на площади. Жди там.

Гостен нашел микроавтобус и забрался в салон, где уже сидело несколько мужчин. Они глянули на новичка, однако ничего не сказали. Наконец вернулся их встречающий, и автобус не спеша, покатил прочь мимо полей и дубовых рощиц.

Минут через сорок въехали на огороженную высоким забором территорию. Несколько двухэтажных модульных домиков выстроились по невидимой линии. Чуть дальше здание административного корпуса, за ним полоса препятствий и стадион, а между всем этим однообразие асфальтовых дорожек с покрашенными в белый цвет бордюрами. Подъехав к одному из домиков, провожатый приказал выйти и ждать.

Минут через пять к ним подошел огромный сержант. Шевронов на его рукаве хватило бы на всю команду. Сержант построил новобранцев, и коротко объяснив правила, зачитал фамилии. Когда владелец отзывался, инструктор называл номер комнаты. Как понял Алекс комнаты двухместные. Вместе с ним поселили кого-то с фамилией Крюгер. Фамилии были явно выдуманные. О чем предупредил и полковник. Однако, Гостен, едва привыкнув к своей, менять не стал.

— Разойдись, наконец, отпустил их сержант и добавил. — Сбор через тридцать минут у входа.

Крюгер оказался немцем. Светловолосый, худощавый, с пронзительными глазами, отрывистой речью. Он сухо кивнул Алексу и принялся заправлять свою кровать. Смыв грязь, и постелив чистое белье, Алекс выглянул в окно. Увидев, что новобранцы уже стоят возле входа, кивнул соседу, предлагая поспешить. Немец четко, словно команду, произнес. — Еще три минуты, идти тридцать секунд. Рано.

Гостон, слегка удивленный пунктуальностью немца, промолчал. Когда через две с половиной минуты они появились на крыльце, услышали, как сержант выговаривает собравшимся. — Если приказ построиться через тридцать минут, он должен быть выполнен точно. Встать в строй. — Без перехода рявкнул им служака, даже не повернув головы, словно увидев парочку затылком. Когда все собрались, прозвучала команда и нестройная колонна двинулась к административному бараку.

Мытарства начались с медосмотра. Целый этаж, расположенный в левом крыле был забит всевозможными приборами и аппаратами. Их слушали, смотрели, проверяя ли слух, зрение, заставляли приседать, прыгать. Осмотр закончился выдачей небольших книжек, на первой странице которых были вписаны фамилии. Трем новобранцам книжек не выдали. После медкомиссии перешли в другое крыло. Оно полностью состояло из кабинетов. Алекс безучастно ждал своей очереди. Он почему-то был твердо уверен, что пройдет все испытания, поэтому совершенно не волновался. Крюгер, сев рядом с ним искоса глянул на спокойную физиономию соседа по комнате и впервые одобрительно кивнул.

— Гут, порядок.

Каверзные вопросы психолога, тесты на сообразительность, логическое мышление, внимание и сосредоточенность. Проверка вестибулярного аппарата. Венчало испытания кресло полиграфа. Усевшись на неудобное сиденье, Алекс расслабился, и, дожидаясь, когда оператор подключит датчики, прикрыл глаза.

Его ответы на вопросы поставили исследователя в тупик. Как ответить на вопрос употреблял ли он наркотики, если память не сохранила ничего. Выйдя, и видимо посовещавшись с кем-то, аналитик подступился иначе. Теперь все его вопросы касались потери памяти. Однако и они закончились. Ничего не сказав, техник выпустил его в коридор.

А дальше за дело взялось так называемое «гестапо». Проверив потенциального кандидата по картотеке Интерпола, приступили к собеседованиям. Выяснять у Алекса в принципе было нечего.

Решение командования было абсолютно предсказуемо. Давно прошли времена, когда в Легион принимали всех подряд. Сокращение численности почти втрое, позволило ужесточить отбор. Да и Франция уже давным-давно не претендовала на роль колониальной державы.

Извините месье вы не прошли отбор. Билеты, деньги на дорогу выдадут в канцелярии.

Алекс шел к своему домику, впервые после прибытия в лагерь, один и не в строю.

Он собрал вещи, и тихо сидел на кровати, ожидая, когда его отправят на все четыре стороны.

Дверь распахнулась, но вместо капрала, появился сосед, с которым он за все время тестирований не обмолвился и двумя десятками слов.

Немец глянул на собранную сумку, понимающе кивнул. — Я так и думал. — Сообщил он.-

Они бояться, что на тебе висит какое нибудь темное дельце. Крюгер, быстро переоделся, и уже собираясь выбежать на построение, задержался. — Ты хороший парень Алекс. Вот, он бросил на стол визитку. — Позвони по этому телефону, если захочешь. Это работа. Скажешь, рекомендовал Макс. Будь здоров. Немец махнул рукой, исчезая за дверью.

Послышался резкий крик сержанта, и новобранцы вразнобой зашагали на плац.

Алекс криво усмехнулся. Повертел бумажку в пальцах, и уже было решил выбросить в мусорную корзину, однако передумал. Сунул в карман и вновь уставился в окно, усиленно пытаясь сообразить, что ему делать.

Если может быть в мире одиночество. Не просто физическое отсутствие раздражителей, а полное, абсолютное, то это потеря памяти. Один, и ни родных, ни знакомых, ничего. Даже представить тошно подобное. А оказаться в этой шкуре, не приведи господь.

Алекс расстроился, тому, что его выперли из Легиона. Хотя? Да нет, определенно огорчился. Здесь его, по крайней мере, хоть кто-то замечал. А теперь? Мучительно насиловать мозг, пытаясь выудить из бездны свое прошлое? Сколько раз, лежа в ночной тишине, он пытался вспомнить хоть что-то. Без толку.

Бестолковые размышления прервал капрал. Он придирчиво осмотрел несостоявшегося солдата, и, наконец, махнул рукой, указывая на выход.

— Пошли, сынок. — Совсем попросту обратился матерый служака к отставнику. Однако за все время, пока они ехали в армейском пикапе, больше не проронил ни слова.

И вот уже Алекс протягивает билет в вагон эконом класса затянутому в униформу проводнику.

"Мягкое кресло, комфорт. Странно, — подумалось ему. — А у нас в плацкарте проводница всю дорогу по ногам веником машет- Подумал и вздрогнул. Мысль сформировалась сама по себе и звучала на совершенно не европейском языке. Где это у нас? Напрягся он, но, увы, прозрение мелькнуло и растворилось, сбитое голосом рассудка.

" Выходит я не француз"? — только и сумел понять Алекс. " А кто? Почему у нас все так отличается от того, ч то я увидел? Стоп, стоп, успокойся. — Остановил суматошный поток вопросов Гостен. — Совсем рехнуться хочешь? Всему свое время. Не торопись. Отдохни, а утро вечера мудренее. — Успокоил он сам себя поговоркой.