Квест Академия. Том 1 и 2 - Марина Ефиминюк

групповой перепиской! Хорошо, что не поделились со всей аудиторией! Страшно представить, какую речь толкнет Армас, если на грифельной доске прямехонько у него перед носом появится чужой милый треп.

«Форстад, ты бездарь!» – печально заключила я.

«Господин Форстад!» – немедленно поправил он.

«Заткнитесь все!» – письменно гаркнул Ботаник.

И только Бади, сидевший к нам бритым затылком и, видимо, мысленно подыхавший от хохота, поднял вверх большой палец. Мол, вы двое вообще мужики, даже если одна из вас девушка!

Взволнованное девичье трио в полном составе поджидало меня возле столовой. Пока нормальные адептки (я) ломали зубы о гранит магических наук, клуб поклонниц Мажора прихорашивался и накручивал локоны для знакомства с самой большой занозой академии Дартмурт.

– Идем? – кивнула я и, не дожидаясь подружек, немедленно пошагала к столам раздачи. Знаете, любовь любовью, но если сразу не нальешь себе съедобного супчика, то до вечера придется жевать хлебушек и запивать водой из питьевого фонтанчика.

Девушки неотступно следовали за мной, дышали в затылок и нервировали. Я то и дело ловила быстрые взгляды, брошенные на мой поднос, где стоял нормальный обед пахаря магической науки: первое, второе и сладкий напиток из шиповника. Вернее, косилась только предводительница, группа поддержки смотрела с голодной завистью. Меня подзуживало спросить: они всем коллективом сидели на строгой диете или надеялись поразить аристократов экономностью в питании? Мол, возьми меня замуж, я красивая и мало жру!

Не представляю, кто может выжить на одном яблочке и плошечке супа-пюре цвета облепиховой настойки. Хотя питательность у кушанья была на месте, только не в самой еде, а на подносе! К оранжевой «мечте беззубого» прилагались крошечные сухарики подозрительно бледного цвета, наводившего на мысль, что хлеб сушили не в печи, как положено, а под солнцем. Прошлым летом.

– Ты же ему ничего не говорила? – волновалась предводительница.

– О том, что ты мне денег заплатишь?

– Об этом особенно!

– Может быть, прозрачно намекнула, что неплохо вспомнить о хороших манерах, – туманно отозвалась я.

– И он меня не будет игнорировать? – окончательно оробела она, пока мы направлялись к переполненному столу в центре обеденного зала. С тех пор как в нашей с друзьями столовской жизни появился Форстад, а вместе с ним два прихлебателя, трапезы стали тесными и шумными.

– Не посмеет.

Мы подошли.

– Приятного аппетита, – с елейной улыбкой пожелала я, и Дживс мгновенно подавился. – Дайте дамам место.

Парни сдвинулись, девицы уселись. Дживс, с трудом вернувший дыхание, посматривал с опаской. Пришло время зарабатывать деньги.

– Девушки, познакомьтесь…

Илай многозначительно поднял брови, напоминая о договоре.

– Господин Илай Форстад-младший, – по всей форме представила я.

– Девушки, приятного аппетита. – С улыбкой сытого кота он выстрелил быстрым взглядом в мой поднос с полноценным обедом батрака. – Я, кажется, не расслышал, как вас зовут…

И пока девицы, хихикая и краснея, представлялись, все с тем же любезным видом он переложил в мою тарелку нетронутый кусок мяса. Понимаете? Дополнительный кусок мяса! Будто я действительно сбежала в академию из трущоб, где белые булки видели только по большим праздникам, а котлеты вообще лишь издалека нюхали. Какое оскорбление!

Не произнося ни слова, я вонзила в отбивную вилочные зубцы и с чувством вернула ее обратно, но мясо немедленно переместилось ко мне. Кусок был истыкан с такой страстью, словно мы представляли друг друга (я точно представляла Мажора).

– Ребята, – позвала Тильда, – вам никто не говорил, что нельзя играть с едой?

Вдруг стало ясно, что примолкнувший народ следил за круговоротом еды по тарелкам.

Ситуацию, как, впрочем, и всегда, спас Бади. Он перехватил оспариваемый кусок, возложил на горку еды перед собой и емко объяснил для непросвещенных:

– Полезный белок.

– Слышал, Ботаник? – Тильда бросила выразительный взгляд на Флемма, с индифферентным видом жующего овощное рагу. – За плохую вещь люди не дерутся.

– Спорное утверждение, – парировал тот, наотрез отказываясь покидать ряды убежденных вегетарианцев.

– Так вот! – громко, звонко и очень пронзительно, словно хлопнув в ладоши, произнесла поклонница Форстада. – Илай, меня зовут Аманда!

– Я помню, – усмехнулся тот.

Надо сказать, он был очень мил. На мой взгляд, даже чересчур для человека, завязавшего с девушками. Живо стрелял глазами, рассыпал приторные улыбочки, от которых даже у меня суп казался не соленым, а сладким, и к тому времени, как я давилась невкусным гарниром, узнавал номер комнаты потенциальной подружки. В общем, четыре сорима были потрачены девицей не зря!

С Илаем мы увиделись только на следующий день, на занятии по флоре Рейнсвера. Я влетела в оранжерею через пару минут после начала и по узкой дорожке, придерживая мантию, чтобы ни один плотоядный куст не попытался раздеть приличную адептку, помчалась в другой конец стеклянного строения, в пристройку, где располагались учебный класс и ботаническая лаборатория.

Группа в полном составе нашлась возле злосчастного арауста. Помахав ладошками перед раскрасневшимся от бега лицом, я пристроилась с краешка. Вроде как не опоздала, а просто держалась подальше от всяких растений, если они не были выкопаны из родной земли нашего, нормального и привычного, мира.

Магистр Ранор, похожий на маленькую птичку, вдохновенно отчитывал двух худых парней на полторы головы выше его. Тряс крючковатым пальцем и от возмущения трясся сам.

– Да что же вы все издеваетесь над несчастным растением?! – Дребезжащий голос звенел. – За последнюю седмицу куст успел выпустить целых три женских отростка и зацвести! Зацвести, понимаете?!

– Видать, от счастья, – пробормотал кто-то.

– Подвинься, Эден. – Илай незаметно пристроился рядом. Судя по всему, он пришел вовремя, спокойно дождался, пока магистр отведет душу, и вдруг из понятного только аристократам принципа решил потеснить простой народ, то есть меня.

– Сам подвинься и встань туда, где стоял, – огрызнулась я, но тут же спросила: – С чего Ранор буйствует?

– Ты правда не слышала? К кусту устроили паломничество, и оранжерею теперь опечатывают заклятиями.

– На него молятся, что ли? – фыркнула я.

– Проверяют истинные пары.

– Это как? – Я с удивлением посмотрела на Илая.

– Если спеленает, значит, все по-настоящему.

– По-настоящему – это до гробовой доски и общей погребальной урны?

– Вам, девочкам, лучше знать, – согласился он.

– Если девочкам лучше знать, то что под кустом делали двое парней?

– Пытались на спор доказать безосновательность теории.

– И как?

– Спеленал. Не представляю, как они теперь будут выживать в мужском общежитии.

У меня вырвался громкий издевательский смешок, и несколько человек повернули к нам головы. Пришлось прикусить язык и состроить индифферентную мину.

Между тем гнев профессора окончательно излился. Пошарив по карманам руками, он залез под мантию, вытащил жестяную крошечную коробочку с какими-то сушеными листиками и, быстро сунув один в рот, скомандовал:

– В ботаническую лабораторию, господа вандалы! Я совершенно не настроен