Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

Контакт был установлен в конце июня в Австрии, где Курон выдал первого из многих агентов Щтази, ставших двойниками и работавших на его ведомство. Ему выдали S 000 марок наличными и присвоили псевдоним «Штерн» (Звезда). В октябре Курон и его жена прибыли в Австрию, где их встретил полковник Гюнтер Нельс из разведки, отвечавший за контрразведку. Нельс вручил Курону дипломатический паспорт и отвез его с женой в Братиславу, откуда их спецсамолетом доставили в Дрезден. В роскошном доме для гостей, принадлежавшем административно-хозяйственному управлению Штази, их встретили начальник разведки Маркус Вольф и несколько высокопоставленных офицеров. Начался торг. Курон потребовал единовременной выплаты в ISO 000 западных марок и еще месячной зарплаты в 4000 марок. Вольф согласился. Помимо этого, Курону присвоили звание полковника МГБ ГДР и пообещали, что по истечении пятнадцати лет службы он сможет выйти в отставку и его пенсия будет составлять 60 процентов оклада.

Курон выдвинул дополнительное условие: выданные им двойники не должны были подвергаться немедленному аресту, чтобы начальство в Кельне не заподозрило в своих рядах «крота». Вольф пообещал, что для двойников будут постепенно созданы такие условия, в которых их эффективность сведется к нулю.

Безоговорочное предательство

Несмотря на то, что различные подразделения контрразведки действовали вполне автономно и их сотрудникам не положено было проявлять интерес к делам друг друга, авторитет Курона был столь высок, что коллеги частенько за чашкой кофе или чая в кафетерии рассказывали ему о делах, не входивших в его компетенцию. Он был в курсе всех сплетен: знал, кто из контрразведчиков пьет не в меру, изменяет жене или залез в долги. Вся эта информация направлялась в Восточный Берлин для возможного использования при вербовке новых агентов. Иногда Курон передавал сведения через курьеров, но по большей части он пользовался телефоном. При помощи переносного компьютера одной из первых моделей он зашифровывал информацию и записывал ее на миниатюрный магнитофон с резиновыми ушками, которые надевались на микрофон телефонной трубки. Затем он искал уличный телефон-автомат. Иногда на такие поиски у него уходило несколько часов, ведь ему нужна была такая телефонная будка, из которой можно было бы легко засечь возможное наблюдение. Отыскав подходящее место, Курон набирал восточноберлинский номер и включал магнитофон. Сообщение передавалось в течение нескольких секунд. Номер телефона в Восточном Берлине часто менялся, и зная о возможностях службы электронного перехвата федеральной пограничной полиции, Курон редко пользовался дважды одним и тем же телефоном-автоматом.

Сгоревшие двойники

Хорст и Герлинда Гарау были двойниками, которых вел сам Курон. Эту пару знали в их восточногерманском городе Калау как надежных членов СЕПГ.

Хорст возглавил районный отдел образования, а его жена, также педагог, имела тесные контакты с министром образования Марго Хонеккер, женой генсека ЦК СЕПГ и главы государства. Супруги Гарау являлись также осведомителями Штази. Их принадлежность к высшей элите окружной партийной организации давала им значительные привилегии. Так, например, они могли совершать частые поездки в Западную Германию.

Время от времени в ходе таких поездок они выполняли роль курьеров министерства госбезопасности. Во время одной поездки в ФРГ в 1976 году с Хорстом Гарау установил контакт контрразведчик из подразделения Курона. Он предложил Хорсту солидную сумму в западногерманских марках. Не в силах устоять перед таким искушением, Гарау согласился стать агентом-двойником. Действуя под кодовым наименованием «Пошивочная мастерская», супруги Гарау стали ценными агентами, хотя до сих пор не ясно, что именно они могли передать западным немцам. Когда Курон засветил их, Маркус Вольф сдержал слово. Супругов не стали арестовывать. У них просто отобрали заграничные паспорта, и они стали невыездными.

В начале августа 1985 года Герберт Хеленбройх начал шерстить свое ведомство после того, как на сторону противника перебежал Клаус Тидге, руководитель одного из подразделений отдела контрразведки БФФ. До этого еще ни один сотрудник БФФ не переходил на сторону коммунистов. Толстяк Тидге, законченный алкоголик и азартный игрок, по уши залез в долги еще до смерти жены, последовавшей в 1982 году. Он решил, что единственный выход для него — побег в ГДР. Хеленбройх понимал, что предпринимать какие-либо меры было бесполезно. Тидге знал слишком много. «Мы знали, что он сдаст «Пошивочную мастерскую», — вспоминал Хеленбройх. Разумеется, глава западногерманской контрразведки не знал, что Курон давным-давно выдал супругов Гарау.

Теперь, когда Тидге был в Восточном Берлине, Штази больше не опасались, что арест супругов Гарау вызовет подозрения в отношении Курона. Утром августа 1985 года их арестовали и отвезли на виллу Штази в Берлине. Позднее Герлинда Гарау описывала допросы, длившиеся сутками, как «психологический террор». Ей угрожали, что она никогда больше не увидит своего мужа. «Я была напугана до смерти… Я думала, что нас расстреляют».

Четыре месяца спустя Герлинду Гарау освободили, а ее муж был приговорен к пожизненному заключению в тюрьме «Баутцен-II».

«Мне разрешили свидание с ним раз в два месяца, — вспоминала Герлинда в интервью, данном в 1992 году журналу «Квик». — Его состояние становилось все хуже и хуже. Он говорил как в трансе и почти не мог сконцентрироваться. Когда он подал мне руку, казалось, что силы его совершенно «вставили».

В письме, датированном 6 июля 1988 года, Гарау написал своей жене: «Не печалься, будь уверенной. Когда-нибудь мы снова будем вместе». Очевидно, он надеялся, что его обменяют на восточногерманских шпионов, сидевших в западных тюрьмах. Шесть дней спустя Герлинду Гарау вызвали к военному прокурору, который сухо сообщил ей, что ее муж совершил самоубийство, По официальной версии он повесился на спинке койки в своей камере, скрутив жгут из одеял. Отсутствие свидетельства о смерти или справки врача вызвало у Герлинды Гарау подозрения. Она не поверила истории о самоубийстве и потребовала, чтобы ей показали тело мужа, которое уже находилось в бюро судебно-медицинской экспертизы в Дрездене. Несмотря на попытки сотрудника Штази помешать ей, она отдернула белую простыню, которой было накрыто тело. «Я увидела раны на голове и окровавленные волосы, но никаких признаков удушения на шее», — рассказала она репортеру «Квика».

Докторская диссертация

В то время как Курон продолжал выдавать своих агентов, в Штази решили сделать из Тидге человека и отправили его в больницу, чтобы он если не совсем излечился от алкоголизма, то хотя бы ненадолго перестал пить. Затем его убедили написать диссертацию, которая должна была снискать ему степень доктора права в восточноберлинском университете имени Гумбольдта. Диссертация, озаглавленная «Контрразведывательные функции ведомства по охране конституции Федеративной Республики Германия», в действительности являлась не чем иным, как компиляцией фактов, которые Тидге сообщил своим новым хозяевам из Штази. На 245 страницах описывалась методика работы отдела контрразведки БФФ, включая операции службы электронного наблюдения.

В ноябре 1989 года коммунистический режим зашатался. Три месяца спустя состоялись новые выборы и старая гвардия оказалась не у дел. В Штази Курону и Тидге сказали, что они могут найти убежище в Советском Союзе. Тидге, уже успевший жениться на секретарше из центрального аппарата Штази, воспользовался этим предложением. Восточногерманская разведка всегда была щедра по отношению к своим шпионам. Несмотря на бедственное финансовое положение ГДР, Тидге получил выходное пособие в 150 000 западных марок (93 167 долларов) и улетел в Москву на борту советского военного самолета.

Курон встретился с сотрудником КГБ под железнодорожным мостом в Берлине. Оттуда его и жену доставили в штаб-квартиру КГБ в Карлсхорсте. Алчный Курон взял у чекистов 10 000 марок (6211 долларов), а затем сказал, что должен подумать, прежде чем принять окончательное решение.

Он вернулся в ФРГ поездом. Его жена осталась в Кельне. Еще в поезде Курон придумал план спасения своей карьеры. Он остановился в отеле в Ганновере и оттуда позвонил в штаб-квартиру БФФ, сказав, что он установил контакт с представителем КГБ и что ему по возвращении в Кельн на следующий день необходимо встретиться с главой БФФ Герхардом Боденом. Он хотел убить двух зайцев: добиться, чтобы его послали в Москву, и тогда он стал бы работать на русских в качестве двойника. Однако Боден, обладавший невероятным чутьем, развившимся за долгие годы работы в полиции, потребовал, чтобы они немедленно выслали группу захвата в ганноверский отель и задержали Курона. После ареста Курон выложил все, осознав, что это единственный способ избежать пожизненного заключения.