Функция 2 - Виталий Сергеевич Останин

драться с тем же отстраненным спокойствием на лице.

Огляделся по сторонам: лесная почва вспахана и хорошо удобрена. Десять тел: восемь китайцев, двое «четвертых». Вадим с сосредоточенным выражением лица бродил по полю боя, убеждаясь, что все, кому нужно было умереть, сделали это окончательно. Столкнувшись с моим взглядом, он поднял руку и показал большой палец.

Аня Гончаренко стояла на коленях рядом с телом Влада Пиллера и беззвучно выла. Молодняк «четвертых», половину из которых я даже видел впервые, ошеломленно смотрел на дела рук своих. Один, прислонившись к дереву, блевал. Первые убийства, они такие…

Разум фиксировал все эти образы равнодушно, словно видеорегистратор. Слезы, страх, отвращение. Развороченная земля, сломанные деревья, трупы. Густой полог зеленых листьев, в разрывах которого посверкивали звезды. Эти штуки, бессменно висевшие в небе, видели и не такое.

Мысли были пустыми, не несущими никаких эмоций. Я выжил. Мы победили. Уничтожили большую часть Структуры, ее боевое ядро. Там, возле особняка Гончаренко, вне зависимости от эффективности внезапного нападения, погибла и большая часть сил сектантов. Но это вовсе не значило, что все закончилось. Завтра, точнее, уже сегодня в городе начнется передел сфер влияния.

Клан предателей захочет укрепить свои позиции, уничтожить семьи, оставшиеся в результате нападения без Лидеров. Вряд ли остальные будут при этом сидеть смирно и ждать конца. Я — точно не буду. Так что, да. Умереть предстоит еще очень многим.

Парень, ровесник Дарта, сунул мне увесистый пакет с логотипом универмага. Мимо прошел Вадим, бросивший какую-то фразу, которую мой опустошенный разум распознал как шутку. Я растянул резиновые губы, показывая, что услышал и понял ее, хотя это и было неправдой. Потом долго смотрел на пакет в собственных руках и пытался понять, что с ним делать.

После чего пошел к ближайшему дереву, сосне, кажется, и сел возле него, откинувшись спиной на пахнущий смолой ствол. Закрыл глаза.

Просто надо немного отдохнуть — и я буду в порядке. Пару минут. Всего пару минут.

— Лях! Лях, не молчи!

Блин, я заснул, что ли? Глянул на пацана со смартфоном в руке — точно заснул! Когда моргнул, его тут не было.

Из динамика телефона продолжал кричать Михаил.

— Лях! Ваня! Да ответь же!

— Ну что?

Надолго я отключился? Вот ведь! Даже не предполагал, что можно так устать. И оголодать. В животе бурлило, как в тот день, когда я перестал быть человекам и сделался новусом. Где бы найти пожрать в сибирском лесу? Интересно, тут есть звери?

— Наши говорят, ты там к дереву прирос и вставать не хочешь. Трогать боятся — убьешь спросонья. А у нас проблемы, чувак!

— Да?

Какие еще проблемы? Мы только что порешали большую часть проблем!

— Давай жопу в горсть и к трассе! Там машина ждет. По пути все расскажу. И пожри че-нить, у тебя же мозги уже отключаются! Тебе принесли еду?

Я перевел взгляд на пакет — вот зачем мне его в руки сунули. Надо же, а я ведь даже запаха пищи не почувствовал. Раскрыв, понял почему. Полный пакет копченых куриных окорочков в вакуумной упаковке.

Вместе с пищей в мир стали возвращаться краски, а душу — эмоции. Господи, вкуснота-то какая! Жирная холодная курица с дымком дарила неземное наслаждение! Обглодав меньше чем за минуту сразу два окорочка, я понял, что организм действительно отключил мозг, как самый энергозатратный орган. Когда рядом уселся Вадим и стал шумно жрать мою еду, мелькнула даже мысль отогнать наглеца.

— Что за проблемы, Миша?

— Война, блин! Какие еще проблемы!

— Да? А я-то и не заметил. Конкретнее.

— Пиллеры с сектантами режут кланы. Напали и на нашу базу, но мы их с камер срисовали на подходе еще и свалили.

Значит, Пиллеры, все-таки! Ясно. На них я и думал с самого начала. Они не только на верхушки кланов решили напасть, но и всем остальным Варфоломеевскую ночь устроить.

— Потери есть?

— Только те, что у тебя. Аня доложила уже. А мы рассредоточились малыми группами, задолбаются ловить!

— Молодцы. Кстати, спасибо за подмогу. Я уже помирать собрался.

— Вадиму спасибо скажи. У него у единственного мозги сработали. Дарт до сих пор в ауте, за ручку водят.

Да уж, свалилось на парня. Жил себе спокойно мажором, смузи с фалафелями потреблял, а потом решил поиграть в высшей лиге. Ну ничего, если не помер, будет жить. А Вадим — молодец! Не буду у него окорочка забирать.

— Какой план, Миш?

— Ты мне скажи, ты же глава! Я только народ разогнал по норам да систему оповещения и сбора им довел. Ты решай, что дальше делать.

Мне показалось или Ланской сейчас злорадно ухмыльнулся? Или это неверный звездный свет отразился от испачканной жиром рожи?

— Дай мне адрес, куда ехать. Пока доберусь, решу. Справитесь пока без папки?

— Да дети взрослые уже, квартиру не спалят. Только давай быстрее. А то, чувствую, из города придется бежать.

17

Новосибирск. Краснообск.

11 июня

Не правы были спецназовцы. Первым в здание входит не граната, а Крик Ликвидатора. А потом уже и гранату можно, да. Хотя не в этом конкретном случае. Зная, что в двухэтажном заброшенном бараке на краю города находится только один раненый, до сих пор не восстановившийся Воин и два Аналитика, я даже способность применял больше из нежелания покалечить беглецов, чем из соображений собственной безопасности.

Дальше было совсем просто. Ветхую дверь выбили пинком бравые Воины объединенного карательного отряда, устремились в проем и вскоре вытащили на свет божий три парализованные тушки. Их тут же упаковали, обмотав тонкими стальными тросами, и бросили в багажник тонированного минивэна. Пленников ждал интенсивный допрос, а потом казнь.

— На базу?

Немолодой Воин из второго поколения вопросительно на меня уставился. Да, вот так неожиданно «эскадроном смерти» командую я. Сам в шоке. Небывалый карьерный рост!

— Да, давай. На сегодня закончили. Я домой поеду.

— Хорошо порыбачили!

Краем глаза я заметил, как один из «карателей», Воин из Гольдманов, злобно впечатал кулак в бочину бессознательному Аналитику. И среагировал быстрее, чем успел подумать. Одним скользящим движением приблизился к нему и прошипел в лицо:

— В следующий раз рыбу глушить не буду. Посмотрим, такой ли ты борзый, когда она еще трепыхается.

Воин опасно сузил глаза и характерно выпятил нижнюю челюсть. Но ответить ни словом, ни делом не успел. Я развернулся и отправился к неприметному серому «Логану», за рулем которого, всеми силами демонстрируя недовольство, сидела Инга.

— Вань, ну почему нельзя ездить на нормальной машине, а не на этом убожестве⁈ — встретила она, едва я уселся рядом.

— Потому что никто из сектантов не подумает, что новусы могут ездить на «Рено». А значит — не выстрелят из гранатомета.

Уже стреляли, кстати. Не в меня, а вообще. Устроили засаду на подъезде к поместью Симоновых, жахнули по «Мерседесу» из двух «Мух», и полетели души в небеса. Стрелков-то нашли и уничтожили. Толку, правда, от этого… Они же смертники, знали, на что шли.

— И вообще, нормальная машина, не зуди. Поехали.

«Логан» ей дрова! Вот мажоры! Да для меня такая машина была пределом мечтаний пару месяцев назад. Новенькая, только-только из салона. Цвет удачный, светло-серый с перламутровым отливом. Круто же!

Хотя вру. Не мечтал я о «Рено». В Благовещенске почтением пользуются «японки» со вторичного рынка. И я, естественно, хотел нормальный «пацанмобиль» — «Mark II». Черный и тонированный, года двенадцатого, а еще лучше — четырнадцатого. Эх!..

От окраины города, где мы взяли очередных Пиллеров, пытающихся спастись после падения клана, до нашей базы ехать было минут двадцать-двадцать пять, и то, если в пробку на мосту не встанем. Инга что-то безостановочно рассказывала, но я отключил слух и прикрыл глаза. Часов тридцать уже не спал, а то и все сорок. Организм пока держался, но уже выдавал периодически сигналы, мол, пора в люлю, хозяин! На одних окорочках далеко не уедем!

А я что? Я только за! Когда вот только? Аврал же, ни минуты свободной! Жизнь пошла, как в той присказке, бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит. В дороге, например, от одного объекта к другому.

Последняя пара дней действительно выдалась напряженной. Нападение функций запустило цепную реакцию, с которой все новусы — и я в том числе — разбирались до сих пор. Многие вещи, совершенные за это время, я бы предпочел забыть, но вот беда, память у нас, мутантов, эйдетическая.

Атаку-то мы отбили.