Проснитесь, сэр! - Джонатан Эймс

– Как я рада с вами познакомиться, Алан.

Потом протянула правую руку, и я в ответ подал правую руку, которую она продолжала доламывать, хоть и не с такой силой, с какой доктор Хиббен тискал ее в начале дня, а некоторое время назад размозжил плечо, тем не менее пожатие было хорошее. Таким пожатием можно снять кожу с задней слоновьей ноги. Возможно, они с доктором Хиббеном практикуются друг на друге. Потом миссис Хиббен милостиво вернула мне руку, и я понадеялся, что из нее получится неплохой студень. Требуется только стеклянная банка и темный подвал, который можно снять на полгода, после чего я сумею продать ее на сельскохозяйственном рынке, заработав три доллара – не так много за руку, безупречно служившую мне тридцать лет, но и все-таки лучше, чем ничего.

Чувствуя, что я долго не протяну, боги вечеринок с коктейлями избавили меня от мучений. Я каким-то образом увернулся от доктора с миссис Хиббен и от Маррина, обернувшись лицом к тому углу, где Мангров с Тинклом присасывались к винным бокалам, и юркнул в ту сторону. Они очень удачно устроились совсем рядом с вращавшейся круглой стойкой с бутылками. Во время затмения мне почему-то пить не хотелось. Должно быть, увидел голову Авы и направился прямо к ней – она меня манила сильней, чем спиртное, и это добрый знак.

Протискиваясь сквозь плотную толпу, я был на полдороге к Мангрову и Тинклу, когда меня остановил Кеннет.

– Видел, как Хиббен вас в угол загнал, – сказал он. – Переживал за вас всей душой, но ничего не мог сделать.

– Вроде бы я еще жив, – сказал я. – Хотя не уверен.

– Мне показалось, что вы возбужденно, неровно дышали.

– Не от восторга. Извините, если это прозвучит грубо, но, по-моему, доктор Хиббен перед вечеринкой съел головку чеснока. Думаю, из-за этого заживление моего носа затянется.

– Прискорбно слышать. Вы весьма эффективно сегодня его охладили в бассейне.

– Постараюсь держаться за это воспоминание. Может быть, оно напомнит моему организму о прежних достижениях.

– Хорошая мысль. – Кеннет очаровательно улыбнулся, держа нос прямо и царственно. Потом добавил: – Я сегодня с большим удовольствием разговаривал с вами.

– Я тоже, – сказал я правду, а потом соврал: – Мне надо чего-нибудь выпить, я сразу вернусь. – Ложью были последние слова после запятой. Но ложь подобного типа так часто произносится на вечеринках с коктейлями, что Кеннет просто кивнул с одобрением и пошел к кому-то другому, вовсе не ожидая моего возвращения.

Я добрался до Тинкла и Мангрова, налил себе бокал вина, выпил, взглянул на обоих, и Мангров сказал:

– Пошли отсюда, травки покурим.

– У вас травка есть? – спросил Тинкл.

– Лекарственная марихуана от депрессии, – объяснил Мангров. – Не желаете?

– Разве не опасно курить здесь травку? – прошептал я, как настоящий слюнтяй и слабак, размазня. Курение марихуаны в Колонии Роз почему-то казалось противозаконным до ужаса. Кроме того, я со студенческих времен не курил травку, да и тогда она на меня не действовала, если перед тем хорошенько не выпить.

– Разумеется, это не полагается, – подтвердил Мангров. – Но и сигары курить тоже не полагается. По крайней мере, в самом особняке.

– Я бы выкурил чуточку травки, – сказал Тинкл, причем мне не понравилась его отвага.

В нашем маленьком тройственном семействе Мангров был главным, играя роль старшего брата, и мне не хотелось бы, чтобы он ставил Тинкла выше меня. Я рос единственным ребенком, без братьев, но в данный момент проявлялась естественная реакция – братская конкуренция. Я чувствовал необходимость посоперничать с Тинклом за любовь Мангрова.

– Я тоже, – сказал тогда я с фальшивой бравадой, и мы покинули общество, отправившись курить травку, что, по моему мнению, обязательно будет иметь катастрофические последствия, смешавшись со всем выпитым мной вином и виски. Хотя если марихуана действительно лекарственная, рассуждал я, возможно, она благотворно подействует на обширный и расширявшийся список моих поврежденных органов – печень, мозг, нос, синяки на теле и только что изувеченные правое плечо и кисть руки.

Глава 30

Серотонин-Спрингс. Затерянный в космосе Рай. Мы вступаем в морскую пехоту. Спасательный челнок. Мы принимаем воды

– Как я рад, что приехал в Серотонин-Спрингс, – сказал я, – и познакомился с вами, друзья.

– Что это ты говоришь? – переспросил Тинкл, глядя на меня как бы со дна глубокого колодца.

Марихуана загнала его далеко в глубь себя. Он лежал на своей кровати, я опять сидел в кресле за письменным столом, Мангров на легком стуле, склонившись вперед, засыпал в маленькую глиняную трубку очередной пузырек лекарственной марихуаны. Мы уже выкурили несколько трубок. Я собрался побывать в Вудстоке,[72] мысленно отметив, что надо наконец почитать стихи Аллена Гинзберга.[73]

– Очень рад, что приехал в Серотонин-Спрингс, – повторил я.

– В Саратога-Спрингс! – поправил Тинкл.

– Так я и говорю.

– Нет, ты сказал в Серотонин-Спрингс.

– Ты действительно сказал в Серотонин-Спрингс, – авторитетно подтвердил Мангров.

Я вернулся назад во времени, заново прокрутил свою фразу, признав их правоту. Действительно сказал Серотонин-Спрингс! Очень любопытно.

– Вы правы, – сказал я двум своим друзьям, любя их в тот момент очень сильно. От марихуаны стал милосердным и добродетельным, как далай-лама. – Должно быть, из-за прежних разговоров о серотонине… А вдруг это место было до отказа заряжено серотонином? Невероятно. Может быть, люди действительно приезжали сюда лечиться, а не просто прикидывались, будто лечатся.

Я имел в виду историю Саратоги – городка с минеральным источником, славившегося своим ипподромом. Фактически меня, сидевшего в комнате Тинкла, в пьяный миг грандиозного озарения осенило, что богатые люди, оставившие в конце девятнадцатого века Шарон-Спрингс ради Саратога-Спрингс, возможно, нуждались в разнообразии, лежа в ваннах и принимая воды, поэтому построили для себя ипподром. Я сообразил, что две эти вещи идут рука об руку. Вода и лошади. Можно привести лошадь к воде, говорил я себе, даже если пить ты ее не заставишь – заставишь бежать! История Саратоги заключена в фразе: «Можно привести лошадь к воде». Городское туристическое агентство может сделать из этого слоган, связующий скачки и воды. Может быть, город заплатит мне за подобное предложение. Хотелось поделиться с друзьями гениальным маркетинговым открытием, вдохновленным марихуаной и взглядом на историю Саратоги, но, прежде чем я успел это сделать, Мангров сказал:

– Знаете, они сколотили бы миллионы, если бы городские источники плевались жидкими антидепрессантами.

– Если бы ты из них выпил, – добавил Тинкл, – сорвал бы повязку и снова смотрел в оба глаза.

Внезапно новая фантастическая идея вытеснила из моей головы мысль об удачном туристическом слогане для Саратоги. Я просто не мог удержать ее при себе. У меня в голове словно вспыхнуло северное сияние.

И я сказал с пламенным конопляным энтузиазмом:

– Да, Реджинальд, ты сможешь исцелиться. Понимаете, мы трое вроде космических путешественников в поисках серотонина. Ищем его, потому что находимся в жуткой депрессии и безумии, каждый по-своему, вроде супергероев, только вместо сверхъестественной силы у нас сверхъестественная слабость. Поскольку мы так угнетены и подавлены, так искалечены, то высаживаемся не там, где надо. Принимаем Саратога-Спрингс за Серотонин-Спрингс. Неправильно прочитали название на галактической карте и теперь тут застряли. Корабль разбился… Не знаю, так ли это в действительности, но из этого вышел бы фантастический фильм. Фантастический фильм и одновременно комедия, благодаря депрессии и неправильно понятой карте… Закончив роман, я собираюсь написать сценарий о высадке гомосексуалистов в Нантакете, но, может быть, после этого сделаю фильм о серотонине. Если захотите, ребята, можете мне помочь. Киносценарии часто пишут многочисленные соавторы.

– О чем это ты говоришь? – спросил Тинкл.

– О киносценарии, где мы трое, космические путешественники, ищем серотонин.

– Неплохая идея. – Тинкл сел на кровати. – В «Дюне»[74] ищут волшебное снадобье. А как ты свой фильм назовешь?

– Думаю, просто «Источники серотонина».

– Нет, это нехорошо, – возразил Мангров.

– «Затерянные в космосе», – предложил Тинкл.

– Годится, но уже было, – сказал Мангров.

– Твоя правда, – согласился Тинкл. – Даже не верится, что я мог позабыть… Хотя до этой минуты не представлял, какое это потрясающее название.

– «Затерянные в космосе» очень красивое название, – сказал я. – По-моему, любое название со словом «затерянный» всегда хорошо… Можно назвать его «Затерянный в космосе Рай», довольно забавно смешав две среды обитания, или просто «Затерянные».