Наследие исполинов - Владимир Васильев

– Соедини! – велел Урву адъютанту.

В штаб-зале крейсера над уже до смерти надоевшей турбазой хомо тотчас сгустился видеостолб. Эксперт был тщедушен и тонок в экзоскелете; вдобавок Урву его не знал, а значит, это рядовой эксперт, а не кто-нибудь из руководителей.

– Склоняюсь, шатта! – отчеканил эксперт в формальном ключе, хотя Урву разогнал ближайших командиров с поручениями и в штаб-зале находился в одиночестве. Разумеется, если не принимать в расчет техников и адъютантов.

– Что там у тебя? – неприветливо осведомился Урву. Хотелось побыстрее убедиться – зря он теряет время или же, не приведи Борк, не зря. Не приведи Борк в переносном, конечно, смысле. Просто командующий привык за последние Дни только к плохим новостям.

– Мне кажется, я знаю, почему мы не можем засечь хомо в джунглях, шатта.

– Кажется или знаешь? – буркнул Урву и как раз в этот момент подумал о синхронности мыслей в разных головах.

– Кажется, знаю, шатта. Вот, взгляните.

Эксперт протянул ладонь и показал небольшой серый шарик с отчетливо видимым пятнышком вакуумного крепежа на боку.

– Это штатный поглотитель излучения тоски, ими комплектуются «Сизые скелеты», «Меченый корпус» и прочие элитные части. Регулярные части комплектуются другой моделью, попроще. Так вот, более сложная модель в одном из режимов работает одновременно и как щит от сканирования. Точнее, даже не как щит – щит засекают большие стационарные биодетекторы. Эта модель, говоря попонятнее, делает носителя прозрачным для сканирования нашим оборудованием.

– Если ты заодно объяснишь, как сделались прозрачными исамаровы хомо, я тебя прощу! – пообещал Урву ледяным тоном.

– Шатта, я осматривал трупы погибших в первой стычке десантников. Ни у одного такого детектора не осталось. Причем они не сорваны случайно – в этом случае отдирается верхний слой пластика с места крепления.. Они штатно удалены. У всех до единого. Захваченных поглотителей хватает с лихвой на предполагаемое количество хомо.

– Постой. – Шат Урву заметно оживился. – Но ведь какое-то время после стычки мы сканировали даже две группы!

– Они могли включить их не сразу. Хомо хитры, шатта.

– Опять постой! Насколько мне известно, поглотитель одновременно является и маячком. Если хомо прячутся от нас при помощи наших же приборов, мы должны легко их засечь.

– В модели, которая посложнее, режим маячка возможно отключить, шатта. Если знать как. Десантников этому не обучают, но технически такое осуществимо.

Некоторое время Шат Урву сидел неподвижно и боролся с медленно вскипающей яростью. Потом не сдержался и изо всех сил хватил кулаком по столешнице; видеостолб напротив него обиженно мигнул.

– Сугароз вас всех загрызи, эксперты!! – просипел командующий и угрожающе уркнул. – Почему я об этом узнаю только сейчас? Чем вы там у себя, птичья пожива, занимаетесь, а?

– Шатта! – неожиданно твердо ответил эксперт. – Упомянутая мной возможность поглотителя недокументированная. Эксперты о ней не знают. О ней и техники не знают. Я знаю, потому что был одним из разработчиков этой модели, на Багуте-четыре.

– Все равно! Ты знал и молчал?!

– Шатта, я сумел переключить поглотитель в режим прозрачности только сегодня утром. До этого я даже не задумывался о подобной возможности. А утром подумал; не может быть, чтобы стационарные биодетекторы не брали хомо. Они как-то прячутся. Как? – подумал я. И стал искать ответ. Посмотрел справочники, обновил в памяти механизм переключения режимов и схему питания субмодулей поглотителя и пришел к выводу, что теоретически отключить маяк можно. Хотя нигде этой информации нет. Попробовал… вот, получилось, правда, не сразу.

– Кому ты уже докладывал?

– Пока никому, шатта. Я немедленно стал вызывать вас.

– Садись! – громогласно велел командующий и указал на место за столом, начисто позабыв, что перед ним не живой эксперт, а всего лишь изображение в видеостолбе. Эксперт терпеливо дождался, пока Урву созовет срочное совещание, и сказал:

– Я на поверхности, шатта, но прибуду очень быстро. Катер рядом.

– Мигом сюда! – рявкнул Урву и погасил канал связи. Мысли роились в голове. Формулировались первоочередные приказы. Параллельно какая-то часть сознания анализировала ситуацию, сопоставляла известные факты.

«Итак, либо этот головастый экспертишка ошибается, либо в группу хомо затесался гений, знающий о технике шатов больше, чем сами шаты. Возможно ли такое? В числе случайных туристов или работников этого занюханного заповедника? Ничтожная вероятность. Ничтожная. Хотя, если вспомнить, что один рукопашник и три (или четыре? Сколько их там было?) стрелка положили три полных дюжины „Сизых скелетов“… Стоп-стоп-стоп! Вот оно! Вот он, этот умелец! Сто против одного – это пресловутый рукопашник! Но тогда… тогда получается, что хомо заранее готовили всю операцию на Табас… э-э-э… на Замххад-два. Возможно ли это? И почему тогда именно сюда, именно на этот континент и в окрестности этой базы примчались и искомые искатели (извините за тавтологию), и парламентерский бот азанни без азанни на борту? И почему тогда, если доминанта Земли заранее все готовила и просчитала, так запоздали космические силы хомо и допустили вторжение шатов, тем самым поставив под угрозу срыва всю эту и так шатучую, как видавший виды табурет, операцию?»

Мысли, казалось, не умещались под черепом. Шат Урву в отчаянии поскреб передужье, и в этот самый момент адъютант доложил, что с поверхности доставили пленного перевертыша. Кое-кто из заместителей и экспертов – на этот раз из высшего звена – уже прибыл на совет. Салютовали и рассаживались.

«Поговорю с глазу на глаз!» – решил командующий относительно оаонс.

– Как только явится тот эксперт, который только что рапортовал, немедленно дай мне знать! – приказал он одному из адъютантов. Тот безмолвно коснулся браслета и утвердительно скрипнул экзоскелетом.

Резко повернувшись, Шат Урву направился к комнате отдыха. В штаб-зал как раз входили вооруженные охранники и занимали положенные по уставу места. А потом ввели перевертыша. Другой адъютант немедленно указал, куда его.

Экзотик-тур и экипаж поискового рейдера «Шустер-эпсилон-75»

Пронг-32 (Табаска), доминанта Земли

– Пора ход сбрасывать, – тихо сказал Скотч. Желание говорить негромко было нелогичным, но неистребимым.

Все трое, не сговариваясь, повернули головы направо. К берегу Сайры, на котором сейчас хозяйничали шат-тсуры. Берег выглядел безжизненным, даже если его рассматривать в бинокль: десантники неприятеля к воде не совались. Единственное, что напоминало об их присутствии, это шныряющие над джунглями малые корабли.

«Амфисбена» медленно двигалась вдоль дикого и почти не изученного берега Сайры, западного. Едва не чиркала днищем по илистому дну – Скотч правил так, чтоб прижиматься к сплошной стене зарослей. Заросли прикрывали их сверху, и это было просто замечательно, потому что корабли шат-тсуров иногда, срезая углы, проходили невысоко над рекой. Правда, к дальнему берегу все равно не приближались, но при обнаружении чего-либо подозрительного им ничего не стоит сделать лишний крюк.

Скотч перенес внимание на ближний берег, лишь время от времени зыркая на дальний. Где-то тут должны ожидать туристы, искатели и коллеги-гиды. Не хотелось верить, что им не удалось переправиться – для Валти и Хиддена такая тривиальная в общем-то проблема на «раз-два». Все равно что задачка на сложение для профессионального математика.

Как-то друзья должны дать знать о своем местоположении после переправы. Как-то понятно и ненавязчиво. Но как именно? Скотч надеялся на их изобретательность.

– Та-аксь! – вдруг протянул Семенов над самым ухом и указал рукой куда-то вперед и влево. – Это вон что виднеется?

Скотч, щурясь, присмотрелся.

– Это буй, – пояснил он и облегченно расплылся в улыбке.

Чуть левее курса у самого берега бултыхался в ленивой волне поплавок с флажком на макушке тонкого стержня. Флажком служил белый носовой платок Валти с вышитой птицей-дурындой.

– Правь туда, – посоветовал Семенов.

– Да уж конечно! – фыркнул Скотч. – Куда же еще? Перед поплавком Скотч остановил водометы; катер, вписавшись в плавную дугу, ткнулся носом в заросли. Под днищем противно заскрипел корень мангрового дерева, а с берега в воду веером ссыпались здоровые зеленые квакши.

– Пойду гляну, – сказал Скотч, отрываясь от штурвала. – Я быстро.

Он ожидал, что Семенов не удержится и обронит напутственное: «Поаккуратнее там!» – или что-нибудь в этом роде.

Семенов обошелся без пошлых и банальных слов. Да и вообще без слов. Просто прошел на корму, уселся на станину лебедки и принялся наблюдать за дальним берегом. С барабана печальными усами свисали к самой палубе обрезанные сводки рыбацких сетей.

У Сани Веселова на языке явно вертелся какой-то вопрос, но, глядя на хранящего молчание Семенова, и Саня сдержался.