Рожденный из камня - Семен Израилевич Липкин

вы говорите? — спросил Сосруко.

— Видишь мост через пропасть? Большой подвиг — прыгнуть на этот мост со скалы, под которой мы остановились, но еще больший подвиг — удержаться на ногах, а потом пройти по мосту.

Мог бы понять Сосруко, что ничтожен этот подвиг по сравнению с теми, которые прославили нарта, ничтожен, ибо не нужен, мог бы понять Сосруко, что слышит сейчас он вероломные слова, но забыл Сосруко о вероломстве этих пятерых, ибо с добротой всюду встречали его люди, и привык он в каждом видеть добро. Он подъехал на Тхожее к мосту, спешился, взбежал на скалу и прыгнул. Как только его ноги коснулись моста, подрубленный мост рухнул. Бревна полетели в пропасть, полетел в пропасть и доверчивый Сосруко.

Пятеро завистников повернули своих коней и помчались домой. Песня победы была на их лживых устах, но звуки не ладились, ибо песне нужны уста правдивые. Тхожей подошел к краю пропасти, заглянул в ее глубину: его хозяин, его сподвижник летел вниз, в бездонную бездну. Он летел, ударяясь об уступы скал, срывая на лету камни, сдирая себе кожу. Наконец замолк погибельный гул его падения: Сосруко упал на небольшой выступ земли между скалами. Узенькая тропинка неуверенно вилась над самой бездной. Внезапно послышался женский голос:

— Идем, говорю же тебе, идем быстрее, держись за подол моего платья!

Сосруко открыл глаза. Женщина, держа на руках грудного ребенка, осторожно двигалась по выступу скалы и торопила своего старшего, трехгодовалого. Увидев лежащего над бездной человека, одетого, как воин, она удивилась:

— Как ты попал сюда? А я-то иду и браню своего старшего. Мы живем в селении недалеко отсюда, близко над нами — земной мир, а глубоко-глубоко внизу — мир подземный. Здесь и свалиться недолго, разбиться насмерть. Вот я и приучаю с малолетства мальчиков к нашим опасным тропам. А ты, вижу, здесь чужой, не знаю, как ты выберешься отсюда, непривычен ты к выступам скал над бездной. Слышишь стук рогов? Это вступили в схватку два драчливых барана из нашей отары, приближаются сюда два самца, черный и белый. Когда они бросятся друг на друга, ухватись за рог белого барана. Белый баран тебя подбросит вверх, и ты окажешься над пропастью. А если ухватишься за рог черного барана, то баран тебя столкнет вниз, и ты окажешься в другом мире, в подземном.

Сказав, женщина с двумя мальчиками своими пошла к себе в селение и скрылась за выступом скалы. А на другом выступе, на котором лежал Сосруко, раздалось: «Зурх-зурх! Зурх-зурх!» Два барана бросились друг на друга. Рожденный из камня ринулся к белому барану, но тот отвернулся, и уже на краю бездны пришлось нарту ухватиться за рог черного барана. Черный баран отбросил его, и Сосруко полетел вниз, в глубокую пропасть…

Когда Кятаван впоследствии пел о подвиге Сосруко, сказитель нартский подсчитал, что Сосруко летел в подземный мир на протяжении семи дней и семи ночей. Сказители новых поколений утверждали, что, пока Сосруко летел вниз, дважды зима серебрила землю. Но их слова были неправильными, а правильно сказывал Кятаван: семь дней и семь ночей продолжалось падение Сосруко в бездне, и попал нарт в другой мир, в подземный.

Ничего не поделаешь, пошел Сосруко по дороге подземного мира, и дорога привела его в селение. Думал при этом Сосруко: «К счастливой козе травинка сама тянется. Так и со мной вышло: летел в пропасть, а жив остался, попал в другой мир».

Сосруко вошел в первый дом на краю селения. Там жила одинокая пожилая женщина. Сосруко приветствовал ее, как велит обычай, и оказалось, что и в подземном мире понимают нартскую речь. Ибо так же, как един язык у всех костров, очагов и светильников, и у всех соленых и пресных вод, и у всех камней земли, и у всех растений, был тогда единым язык всех существ человеческого рода. Рассказал Сосруко хозяйке, что он из племени нартов, поведал, как попал в подземный мир. Хотя горцу не пристало, придя в гости, просить пищу или питье, попросил Сосруко воды, ибо измучился он, падая семь дней и семь ночей в пропасти, и жажда терзала его. Женщина горестно вздохнула:

— Прости меня, гость, а напоить не могу тебя. Нет у нас воды. Жителям нашего селения грозит гибель. Верховьем реки завладел девятиголовый дракон, и не дает он людям ни капли воды. А как сладка наша вода — слаще молока, клянусь богиней рек и озер! Если какой-нибудь юноша решается вступить с девятиголовым в битву, то дракон съедает смельчака. А не съедает, так убивает: необыкновенный это дракон, колчан с ядовитыми стрелами у него! Скоро обезлюдеет наше селение, никого в живых не останется.

Посмотрел Сосруко на женщину — высохла она от жажды, стала похожа на старый мельничный жернов. Жалость заговорила языком Сосруко:

— Что же, мать, так и быть, обойдусь без воды. Но попрошу тебя, сделай мне восемь голов-чучел. Попытаюсь я справиться с девятиголовым чудовищем. Трудно мне биться без моего коня-сподвижника, но пока со мной мои стрелы и меч, я — воин.

Женщина сделала головы-чучела, четыре прикрепила к правому плечу Сосруко, четыре к левому, на всех чучелах папахи. Испросив благословения подземной женщины, отправился Сосруко на битву с девятиголовым драконом. Вскоре он достиг верховья реки. Перегородив ее своим непомерным туловищем, лежал дракон, властно раскинув девять голов. Из восьми его глоток вырывался огонь, а из девятой — хриплый крик:

— Новый явился? Смерти желаешь? Бороться будем или стрелы метать начнем?

— Сперва стрелы, потом борьба, — сказал Девятиголовому Рожденный из камня и метнул стрелу.

Слетела одна из голов дракона с его правого плеча. Дракон решил, что и противник его — о девяти головах, не такой, как прежние, и метнул стрелу в одну из голов-чучел, и чучело слетело с правого плеча Сосруко. Так дракон свалил своими стрелами наземь все восемь голов-чучел, а Сосруко снес с плеч непомерного чудовища все девять его голов. С трудом оттащил Сосруко мертвого дракона от верховья реки, и освобожденная вода шумно и быстро хлынула по истосковавшемуся по ней руслу.

Сосруко устал. Напившись воды, он прислонился булатным телом своим к стволу дуба. Отдышась, он взглянул наверх и увидел на вершине дуба гнездо. Из гнезда робко выглядывали орлята. Они давно уже следили за борьбой Сосруко с девятиголовым драконом. Сначала, когда вооруженный человек приблизился к дракону, они перепугались, но, увидев, что человек уничтожил дракона, орлята обрадовались и позвали Сосруко в свое гнездо.