Синтез (СИ) - "Токацин"

— Название как название, — пожал плечами сармат, отходя от экзоскелетчиков. Будь он низкорослым филком, «дружеский» тычок «Рузвельта» сбил бы его с ног и оставил на руке кровоподтёк — да и Гедимину, каким бы крепким он ни был, не нравилось, когда с ним так обращались.

— Опять за своё, — покачал головой Константин.

Возвращаться в научный центр уже не имело смысла — никого, кроме вечернего оператора, там не осталось, и тот заканчивал смену. «Интересно, чем они все там занимались без нас,» — думал Гедимин, выходя на пустынную дорогу. Ещё можно было выбраться со станции с одним из строительных глайдеров, возвращающихся на базу с площадки нового завода — сармат уже запутался в этих сооружениях и их владельцах, но чётко знал, что строиться так близко к АЭС не позволяли никакие нормы и правила.

— Что теперь? — спросил Константин, когда они забрались на покрытый грязью прицеп.

— Работаем дальше, — ответил Гедимин. — Я снова займусь сигма-излучением.

— А, — командир едва заметно поморщился. — Малоосмысленное занятие. Но, по крайней мере, безопасное. Действуй.

11 июня 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин вытряхнул небольшой, но непривычно массивный шар из свинцового контейнера и закрепил в захватах на дырявом «брюхе» дрона. Этому механизму сильно повезло — в отличие от предназначенных для опытов с омикрон-излучением, он оказался многоразовым; это был его второй испытательный вылет. «Если и в этот раз всё пойдёт так же, как в прошлый, — будет третий,» — думал Гедимин, придирчиво проверяя все крепления и сочленения. «А вот если нет…»

— Плутоний? — спросил, изумлённо мигнув, Линкен, заглядывая через плечо сармата в механизм. — Серьёзно?! Атомщик, ты псих.

— Так не ходи со мной, — буркнул Гедимин — выслушивать подобное от взрывника, два месяца назад лишившегося очередного пальца — без малейшей на то необходимости — было не слишком приятно.

— Вот только сдохну — и сразу перестану, — пообещал Линкен, ухмыльнувшись во весь рот. — А что, если бабахнет?

— Ты же любишь взрывы, — напомнил Гедимин. «Странная реакция для взрывника,» — он повертел дрон в руках и прикрыл подозрительный центральный элемент обрезком асбестовой ткани. «Если он так дёргается — Константину это вообще нельзя видеть. Потом не отделаешься.»

— Атомщик, это плутоний, — Линкен щёлкнул по «крылу» дрона. — А он если взрывается — то с орбиты видно. Я думаю, нам пережидать лучше в воронке. Прикроем её полями, будет вроде бункера. А запускать на другом краю полигона. Излучатели я на таймер поставлю — обойдёмся в этот раз без кнопки.

Гедимин внимательно посмотрел на него — взрывник действительно был встревожен.

— Как хочешь, — сказал он. — Таймер с собой?

Он собрался выходить из «грязной» лаборатории и обнаружил, что её дверь приоткрыта, а между створками, слегка разжав их, стоит Хильда и смотрит на дрон в руках сармата.

— Чего ты не в бараке? — спросил, подозрительно сощурившись, Линкен. — Седьмой час. Иди спать.

— Спать да спать, — проворчала сарматка, входя в лабораторию. — Куда это вы, а? И что за штука? На станции говорят, вы испытываете ядерную бомбу в лесу. А как макаки это разрешили? А можно на неё посмотреть?

Гедимин фыркнул, сердито посмотрел на Линкена — тот только развёл руками. «Верно. Он не мог,» — одёрнул себя ремонтник. «Кто опять разносит бред?!»

— Нет никаких бомб, — ровным голосом сказал он. — Мы работаем. А ты — иди отдыхать.

Хильда не двинулась с места.

— А я видела, что ты держал в руках плутоний. У тебя теперь будут ожоги, да? Как ты работаешь со всей этой дрянью и не умираешь?

Линкен хмыкнул.

— Вот и я об этом думаю, — он крепко сжал плечо ремонтника. — Ладно, теска. Это всё не нашего ума дело. Наш атомщик учился в Лос-Аламосе — там полторы сотни лет работают со всякой дрянью и не умирают. Пойдём, нам ещё бункер готовить.

— Бункер? — изумлённо мигнула им вслед Хильда. Гедимину хотелось обернуться, но Линкен крепко держал его за плечо, пока они не вышли к лестнице. Из-за приоткрывшейся двери выглянул Константин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Опять на полигон? А ты куда? — он смотрел на что-то за спиной Гедимина. Оглянувшись, сармат увидел Хильду. Она остановилась и засунула руки в карманы.

— В барак иду. Смена кончилась.

— В барак? — переспросил Константин, недоверчиво глядя на неё. — Твоя смена кончилась полчаса назад. И что ты делала в «грязной» лаборатории?

— Отстань от неё, — вмешался Гедимин. — Опять натыкал всюду камер?

— Моя обязанность — знать, что происходит в этом здании, — холодно ответил командир. — Хильда, ты помнишь, что я тебе сказал в первый день работы? Все условия по-прежнему в силе. Здесь ты — оператор. Изучать ядерную физику будешь в другом месте. Найти тебе замену — дело пары дней.

— И ты эти дни будешь следить за реактором, — недобро сощурился Гедимин. — Идём уже. Работу за нас никто не сделает.

Последняя фраза была обращена к Линкену, и взрывник, согласно кивнув, пошёл за Гедимином. Следом в двери, ведущие на верхний ярус, проскочила Хильда. Ремонтник хотел заговорить с ней, но она, едва выйдя за ворота, быстро зашагала к проходной. Гедимин растерянно мигнул.

— Тянет же к тебе всех самок… — покачал головой Линкен. — Куда тебе столько?!

…Гедимин сидел на дне воронки уже десять минут и не слышал ничего, кроме собственного дыхания, шума ветра над лесом и размеренных шагов Линкена — от края до края самодельного «бункера» и обратно.

— Атомщик, ты заметил что-нибудь? — без особой надежды спросил взрывник. Гедимин качнул головой и поднялся во весь рост, по пути сдёргивая с воронки завесу защитного поля.

— Хватит тут сидеть. Ничего не будет.

Очистка полигона от защитных экранов заняла меньше времени, чем их расстановка, — всего полчаса спустя Гедимин смог подойти к месту испытаний, отключить излучатели и посадить уцелевший дрон к себе на ладонь. Плутониевый шарик ничуть не изменился, даже нагрелся не сильнее обычного; ничего странного не было и на экране сигма-сканера, — прибор исправно распознавал плутоний, продукты его распада, химический состав креплений, удерживающих ядро, и атмосферы вокруг него.

— Опять ничего? — спросил Линкен, разглядывая экран сканера. — Даже фон не вырос?

— Нет, — отозвался Гедимин, резким движением засовывая прибор в карман. Он, как мог, старался скрыть досаду. «Даже плутоний…» — сармат отогнал от себя мысли о том, что было бы, если бы излучение всё же повлияло на радиоактивный металл. «Осталось попробовать на ирренции — и можно будет опыты сворачивать. Бесполезное излучение.»

…Иногда Гедимин жалел, что не сделал запасной вход в научный ангар. Особенно сильные сожаления он испытывал, когда у лестницы его ждал Константин, и по лицу сармата было видно, что о плутонии он уже знает.

— Двое полоумных, — бросил командир «научников», складывая руки на груди. — Как говорят в Канске — дуракам везёт. Взрыва, как я понимаю, не было?

Гедимин молча кивнул и прошёл мимо него, осторожно отодвинув протянутую наперерез руку. Толкать Константина он не хотел, но тот на ногах удержался с трудом и руку отдёрнул.

— Придётся сообщить Ведомству о ваших опытах, — сказал вслед сарматам командир. — И я совсем не уверен, что оно их одобрит!

Гедимин пожал плечами. Одобрение или неодобрение Ведомства интересовало его сейчас в последнюю очередь. Куда важнее было понять, что представляют из себя сигма-кванты, и почему они так надёжно скрывают свою природу…

15 июня 43 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин лежал в примятой траве, положив руки под голову и закрыв глаза. Солнце приятно согревало кожу, слегка посиневшую от долгого плавания в холодной воде, углубление в земле скрывало от охлаждающего ветра, — и сармат лениво думал, что он достаточно прогрелся, и можно было бы нырнуть ещё раз. Из форта и лесного посёлка доносился приглушённый расстоянием гимн Атлантиса, то и дело сменяющийся быстрыми ритмичными мелодиями, а над аэродромом хлопали на ветру флаги. Если прислушаться, можно было услышать плеск воды и отдалённый гул насосной станции… точнее, можно было бы, если бы не настойчивые звуки с двух сторон.