Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На него нахлынуло удивительное ощущение, что впервые в жизни не он сам, а кто-то другой позаботится о его безопасности. Механик много лет провел в Африке, он уже и сам забыл, когда тут появился, однако ни разу ему не приходило в голову, что «вшивый бедуин» может принять такое участие в его судьбе. Что бы ни происходило снаружи, кто-то из семьи туарега постоянно находился рядом с ним.
Он снова закрыл глаза и провалился в сон.
Разбудили его завывания ветра.
В пещере было темно, однако в слабом свете убывающей луны у входа вырисовывался силуэт Гаселя Сайяха.
Механик ползком приблизился к нему и увидел, что снаружи летают тучи песка.
– Арматтан? – слабым голосом спросил он.
– Нет, – спокойно ответил Гасель. – Ветер восточный, сильный, но пока еще не опасен. Опасность наступит, когда задует с севера.
– Думаешь, так и будет?
– Это только Аллаху известно, – пожал плечами туарег. – Когда луна уходит, ветры ведут себя капризно. Наступает время крепить шатры и молиться. А когда луна начинает расти, ветры стихают и кочевники могут отправляться в путь. Магомет был бедуином, поэтому наши знамена украшены полумесяцем.
– Вот как, я не знал…
– Растущая луна является символом новых горизонтов, новых пастбищ и новых надежд.
– Что ты будешь делать, когда все закончится? Будешь искать новые пастбища и новые горизонты?
– А что мне еще остается?
– Ты можешь вернуться к своему колодцу.
– Там мы уже никогда не будем чувствовать себя как прежде, – ответил Гасель Сайях. – И потом, у меня уже давно в голове крутилась мысль уйти. Моей сестре нужен муж.
– А тебе жена… – подсказал Бруно Серафиан.
Туарег обернулся, вопреки обычаю, его лицо не было прикрыто, и Бруно заметил, что мужчина с грустью улыбнулся.
– Это уже намного труднее, – ответил Гасель Сайях. – Я всегда был беден, а то немногое, что у меня было, потерял. Ни у меня, ни у моего брата нет ничего, что мы могли бы предложить женщине, а в нашем мире за женщину надо давать выкуп.
– Ты можешь продать оружие, которое мы тебе сдали.
– Я не торгую оружием, – жестко ответил туарег. – Кто это делает, как бы приглашает других убивать. Проблемой Африки является то, что продается слишком много оружия и самые простые проблемы решаются силой. Честный человек не должен принимать в этом участия.
– Понимаю, ты, прежде всего, считаешь себя человеком честным.
– А что у меня еще осталось, кроме честности? Если я ее потеряю, буду презирать самого себя. За последнее время я совершил много ошибок и не собираюсь увеличить их число тем, что стану торговать оружием.
– Все туареги думают так, как думаешь ты?
– Наверное нет. Среди туарегов тоже есть не очень хорошие люди. Аллах не делает расовых различий, когда распределяет способности и пороки. Но меня так воспитали, и честность для меня является нормой, которой я хочу следовать. То, что делают другие, меня мало волнует.
– Ветер усиливается, – тревожно произнес Механик.
– Пока еще дует с востока, – ответил туарег. – Молись, чтобы он и оставался таким, иначе потеряешь своих товарищей. Самый худший момент настанет с рассветом.
– Почему?
– Когда ветром обуревают сомнения, то ли отправиться спать, то ли продолжать дуть, вестниками становятся стервятники.
– Стервятники? Не понял.
– Чувствуешь? Здесь повсюду воняет разложением. Если снова налетят стервятники, значит, ветер должен успокоиться. Если они ищут укрытия, прячут головы под крыло, значит, быть буре. Они – единственные, кто знает, что должно произойти в пустыне, потому что видят все с высоты.
– Никогда не думал, что меня обрадует появление стервятников! – воскликнул Механик. – Они мне всегда казались самыми противными существами на планете.
– Согласен, они такие и есть, но они исполняют очень конкретную миссию: очищают пустыню и оповещают ее обитателей… – Гасель закрыл лицо тканью. – А теперь я должен идти, – сказал он. – Мой брат уже очень много времени дежурит.
– А ты что, никогда не отдыхаешь?
– У меня еще будет время отдохнуть. Мы, кочевники, с детства привыкли пережидать подолгу непогоду, ничего не делая. Но в другое время нам приходится шагать днями и ночами.
– И вы никогда не теряете навыки?
– Теряем навыки? – повторил Гасель. – О нет. Не говори глупостей! В день, когда кочевник «потеряет навыки», его проглотит пустыня.
Не пустыня, а ночь почти мгновенно проглотила туарега. Он исчез так быстро, что у Бруно холодок пробежал по спине. Уж не владеют ли колдовством эти «синие люди»?
Ветер продолжал усиливаться.
Сидя у входа в пещеру, Бруно Серафиан вспоминал все, что случилось с того момента, как Алекс Фусетт вызвал его в свой кабинет.
Все пошло не так, как было предусмотрено, и Бруно, который не привык перед кем-то отчитываться за свои действия, знал, что сам виноват. Он спокойно и честно разложил по полочкам свои ошибки и в конце концов признал, что бо́льшая часть его жизни давно уже превратилась в фарс. Все знали его как человека жестокого – он и был таким. И вот теперь, слушая завывания ветра, он вынужден был признать, что его жесткость родилась от безнадежного стремления скрыть свои собственные слабости.
В один из дней своей далекой юности – этот день он всегда вспоминал с горечью – страх заставил его отреагировать с необычайной жестокостью. Потом это повторилось. А когда это происходит слишком часто, жестокость начинает казаться твердостью характера. И вот такое ложное представление о самом себе сопровождало его годы и годы.
Последние дни резко вернули его к действительности. Страх клубился в нем – страх перед пустыней, перед ветром, перед жутким одиночеством и перед смертью, чей мерзкий запах обволакивал горы, – и все, чего он боялся, было сильнее него.
Страх дал ему возможность понять, какова точная мера его способностей, и указал путь, по которому должно следовать в будущем, если он, Бруно Серафиан, хочет навсегда избавиться от своих страхов.
Прошло то время, когда ему нравилось быть Механиком, слухи о жестокости которого множились, настал час смириться и стать человеком спокойным и умиротворенным. Сказать по правде, он и был бы таким, если б не тот проклятый день в юности.
Самое худшее, что может произойти с человеком, – это не стать тем, кем он должен быть, а превратиться в игрушку судьбы, которая иногда похожа на ребенка, выдергивающего перья у канарейки.
По призванию армянин Бруно Серафиан должен был быть золотых дел мастером. Он мог бы создавать изящные вещицы, которые гарантировали бы ему восхищение и принесли богатство. Он жил бы в окружении прекрасных женщин, он считался бы уважаемым человеком.
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур - Прочие приключения
- Золото - Елена Крюкова - Прочие приключения
- В освобождённой крепости - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- В завалах - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- Милость! - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- Суд людской - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- Божий суд - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- Дербент в начале сороковых годов - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- Дома - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения