Под белой мантией - Федор Углов

Последние годы он решил окончательно прибрать к рукам правление медицинского общества и усиленно протаскивает в него своих учеников и помощников. Пользуясь тем, что правление переизбиралось почти каждый год, он заранее наметит, кого из своих провести в правление, и заблаговременно обрабатывает всех, кто может ему помочь в этом.

Уже года через три после нашего посещения этого города к нам в Ленинград приехал мой добрый знакомый профессор-хирург С. и рассказал о похождениях своего медицинского администратора. Как я уже писал, он постарался занять по совместительству как можно больше должностей. В частности, он был и директором клинического научно-исследовательского института. У него роль «мальчика для поручений» выполнял заведующий торакальным отделением института профессор М. И. Пеман. Хирург он был невысокого класса, но всё же операции на лёгких делал, поскольку до этого несколько лет работал в туберкулёзном институте и делал там довольно часто торакопластики.

Желая, по-видимому, как-то отблагодарить этого профессора за его безотказное служение ему лично, администратор решил его провести в правление медицинского общества и выдвинул его кандидатуру по линии хирургов. Однако при голосовании он получил ноль голосов. Тогда на следующий год он решил перехитрить всех и выдвинул его по линии «лёгочной хирургии». Такой метод выдвижения не выдерживает никакой критики, так как он не имеет под собой научной основы. Если можно выдвигать по «лёгочной хирургии», то завтра выдвинут по «желудочной», а послезавтра — по «печёночной хирургии», и так можно дойти, как смеялись хирурги, до «хирургии пятого пальца левой ноги»!

Ввиду такого необычного предложения никто из хирургов, даже сделавших операций на лёгкие больше, чем М. И. Неман, не подал заявления. Благодаря такому трюку этот небольшой учёный попал в правление. Но, как потом выяснилось, боясь, что на это место будет выдвинут заведующий областным пульмонологическим отделением, профессор Н. М. Плутов, администратор договорился с ним, чтобы он в этот раз отказался от выдвижения своей кандидатуры и что на следующих выборах они его проведут обязательно.

И действительно, он стал заранее принимать необходимые меры, чтобы заручиться поддержкой администратора города. И хотя она была ему обещана, он серьёзно сомневался, что эта кандидатура пройдёт. Поэтому он решил пойти на хитрость. Объявили, что в этот раз в правлении хирургам предоставляется одно место, куда и был выдвинут достойный кандидат профессор Белава. В это время администратор предлагает в качестве второго кандидата поставить кандидатуру Плутова: «Он, конечно, не пройдёт, но пусть будет второй кандидат для солидности выборов». Учёные не стали возражать и на одно место выдвинули двоих. Все не сомневались, что из них обязательно пройдёт Белава.

И вдруг, перед тем как раздать бюллетени для тайного голосования, председатель объявляет, что правление, посоветовавшись, решило для хирургии дать два места. И вопреки уставу общества, не принимая во внимание других, более достойных кандидатов по хирургии, правление поставило на голосование эти две кандидатуры и добилось того, что профессор Плутов прошёл в члены правления.

Все хирурги, да и не только хирурги, были возмущены, так как он как заведующий пульмонологическим отделением не пользовался никаким авторитетом. Более того, он, по существу, развалил пульмонологическую службу. Не будучи достаточно эрудированным в лёгочной патологии и желая показать себя оригинальным, объявил, что хронической пневмонии не существует, а есть только обструктивный бронхит. Однако что это такое — ни сам Плутов и никто из его приближенных пульмонологов объяснить не мог. Самое главное, что, по его мнению, хронической пневмонии не существует. А недавно он читал лекции, где заявил, что 39 % умерших детей умирают от острой пневмонии. Тут же кто-то написал ему записку и предложил подать на открытие, такое чудо в медицине: острая пневмония существует, а хронической нет. Это же единственное явление в медицинской практике; когда записку зачитали, все заулыбались. А Плутов всячески выкручивался из этого щекотливого положения, однако от линии своей не отказался.

Одно это говорит об уровне человека. Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда администратор попросил хирургов выступить с выдвижением Плутова в правление, то ни один из них не согласился, и пришлось администратору самому выступать и рекомендовать его.

Так правление «обогатилось» ещё одним «приближённым» администратора, который и без того имеет в нём чуть ли не большинство. И, как в своё время он, будучи главным хирургом области, говорил, что «хирургия — это я», так и теперь он может сказать, что «правление медицинского общества — это я».

Работая напряжённо в течение пяти лет в Институте пульмонологии, я глубоко осознал всю важность этой проблемы. Ведь пневмония имеет значение не только как самостоятельное заболевание. Не меньшее значение она имеет и как осложнение другого заболевания, присоединившись к которому она резко отяжеляет его течение и нередко становится непосредственной виновницей гибели больного. Хотя причиной смерти может считаться и основное заболевание. Скажем, у больного инфаркт миокарда. Течение тяжёлое, но не безнадёжное. Но в это время присоединяется пневмония, и больной погибает. Причиной смерти считается инфаркт, а на самом деле больного в могилу свела пневмония. И так во многих случаях. Мы делаем операцию по поводу холецистита. Но в послеоперационном периоде присоединяется пневмония, и больной погибает. В истории болезни считается, что больной умер от холецистита, а на самом деле причиной смерти является воспаление лёгких. У больного с хронической пневмонией случилось какое-то острое заболевание, потребовавшее операции, например ущемлённая грыжа. После операции хроническая пневмония обостряется, и больной погибает. В карточке учёта считается, что он умер от ущемлённой грыжи, а на самом деле от пневмонии.

Учёные-пульмонологи уже давно отметили, что значение лёгочных заболеваний выходит далеко за рамки, которые им определены в номенклатуре человеческих страданий.

Мы за пять лет смогли значительно продвинуться в понимании всей этой проблемы, и нам виделось время, когда все эти вопросы будут близки к их полному пониманию и разрешению.

Несмотря на то что я ушёл из Института пульмонологии и работал только на кафедре, лёгочные больные продолжали оставаться в центре внимания. Познакомившись с программой проблемной комиссии по пульмонологии, я убедился, что научное направление, данное мною коллективу сотрудников института, не получило дальнейшего развития. Новый руководитель института по-иному смотрел на проблемные вопросы, придерживаясь взглядов зарубежных учёных, поэтому и занял иную позицию по главным направлениям в вопросах пульмонологии. С первых же дней моей работы в институте оргметодотдел объективно изучал пульмонологические вопросы путём массовых осмотров населения, путём обследования контингента больных в поликлиниках и больницах города, путём тщательного анализа историй болезни лёгочных больных, находящихся в стационаре, передо мной предстала ясная картина нарастающей частоты лёгочных заболеваний во всём мире, в том числе и в нашей стране. При этом темпы роста этого заболевания вызвали беспокойство многих учёных мира. Выяснилось, что рост заболеваний идёт главным образом за счёт так называемых неспецифических воспалительных болезней лёгких: хронической пневмонии, хронического бронхита, бронхиальной астмы.