Эпопея любви - Мишель Зевако

Бандит обыскал одежду своей жертвы, перевернул ее и нашел кошель. Он взвесил находку в руках, и отвратительная улыбка появилась на его лице, подобно молнии на темном небосклоне. Тогда он схватил старуху и оттащил ее в сторону, аккуратно уложив вдоль стены.

— Ну вот, теперь уж она ничего не разболтает! А я свои дела неплохо устроил, — пробормотал негодяй.

«Странное дело! — думал он. — Еще утром я был беден, как Иов, и вдруг разбогател. Богат, я богат! Сколько раз мне это снилось… Клянусь кишками дьявола, у меня тут сорок тысяч ливров, а что-то мне не весело… Надо бы сосчитать, может, сорока тысяч и нет… А ведь это шестнадцатый покойник, которого я делаю „на заказ“… на то я и наемный убийца… Мне ведь за то и платят!..»

— А ведь как все началось-то… — бормотал бандит себе под нос, — зашел утром ко мне в нору один человек. Лицо-то он прятал, да от меня не спрячешься, всех в Париже знаю! Но раз господин астролог не желает быть узнанным, пожалуйста! Буду молчать… Мое дело, господин Руджьери, болтливых не терпит! Вот он мне и говорит: «Сколько возьмешь за старуху?» А я ему: «Пять экю по шесть ливров в самый раз будет». Дал он мне шесть экю, велел ждать на перекрестке улицы де Ла Аш и улицы Траверсин, у зеленой калитки. В восемь часов выйдет женщина, нужно пойти за ней, но убрать ее попозже, когда она будет далеко от дома. Дело ясное, что тут долго объяснять, клянусь кишками дьявола! Только тут господин Руджьери еще добавил: «Если не сделаешь, как договорились, сработаешь нечисто и старуха ускользнет, будешь повешен». А я ему: «Не волнуйтесь, сударь, мы свое дело знаем!». А он мне: «Тогда заработаешь не жалких пять экю… у старухи будут деньги, сорок тысяч ливров, можешь забрать их себе».

Убийца наклонился и пощупал труп.

— Мертвая, мертвее некуда! Пора мне пойти выпить! Он постучал условным стуком в дверь трактира, ему открыли, и убийца устроился в углу потемней, не выпуская из рук кошель. Он приоткрыл его под столом, запустил руку внутрь, пощупал монеты и камни.

— Все в порядке! Похоже, сорок тысяч ливров здесь есть, а то и больше. Только что-то мало мне от них радости…

Что бы сказал наемный убийца, узнав, что получил много больше, целое состояние?.. Однако расстанемся с этим мрачным персонажем. Бог знает, встретится ли он еще на нашем пути… Он лишь промелькнул тенью, послушный исполнитель зловещего приказа Екатерины, которая не любила оставлять свидетелей. Убийца выпил порядочно, расплатился и вышел. Но раз уж мы попали в кабачок «Два говорящих мертвеца», посмотрим, что это за заведение.

Среди вечерних посетителей преобладали женщины. Общество развлекалось внизу, в зале, который хозяйка Като громко именовала «большим залом». Скажем прямо, Като любила преувеличения и гиперболы. «Большой зал» был довольно тесен: всего пять столиков, за каждым разношерстная и малопочтенная публика — пьяницы, воришки, продажные женщины. Обычная ночная клиентура Като состояла из людей, по которым явно плакала тюрьма или виселица.

Днем же кабачок «Два говорящих мертвеца» имел вполне пристойный вид, сюда заходили окрестные горожане, солдаты, ремесленники. Ночью заведение превращалось в настоящую малину. У Като не хватало смелости отказывать в гостеприимстве своим старым друзьям. И так уж сложилось, что днем в «большом зале» было вполне спокойно, зато к вечеру он выглядел как нора, в которой отсиживались преступники да ожидали клиентов проститутки.

Толстуха Като в этот поздний час расположилась за столом в маленькой комнате, смежной с залом. Она беседовала с двумя женщинами. Эти посетительницы появились в кабачке часов в десять, и, поскольку их визит будет иметь весьма важные последствия для развития нашего повествования, прислушаемся к их разговору. Едва они вошли в зал, как Като вышла им навстречу:

— Явились, красавицы… Что-то вас целый месяц не было видно. Уж, конечно, пришли с какой-нибудь просьбой…

— Твоя правда, Като, — откликнулась одна из женщин. — Хотели просить тебя об одолжении.

— Дело важное, — добавила вторая.

— Хорошо, зайдем побеседуем, — и Като препроводила гостей в комнатку рядом с залом.

Гостьи расселись за столом, а Като, обслужив нескольких посетителей, принесла бутыль старого вина и кое-какую закуску и устроилась поболтать со своими любимицами. Руссотта, что была посмелей, начала разговор, а Пакетта подталкивала подругу локтем в бок.

— Дело в том, что нас с Пакеттой пригласили на праздник.

— А когда праздник?

— В воскресенье, есть еще время приготовиться, может, ты нам поможешь?

— А что вы хотите, подружки? Какие-нибудь побрякушки или пояс?

— Да нет, Като, мы хотим одеться как порядочные женщины, скажем, как богатые горожанки. Там на празднике будут люди приличные — судьи, священники, понимаешь?.. Мы с Пакеттой все свои платья перетрясли, для нашего ремесла эти наряды годятся, сама знаешь, нам лишь бы вырез побольше, да тряпка поярче, а вот на такой праздник в них не пойдешь… Слушай, Като, помоги нам одеться прилично к воскресенью или лучше к субботнему вечеру…

Като всплеснула руками:

— Да куда ж это вы собрались? Что за праздник такой в компании судей и священников? Чем вам ваши платья не нравятся? В них вы, как куколки… На свадьбу вы что ли собрались, или на фейерверк?

— Нет, Като, — смущенно ответила Пакетта, — нас пригласили присутствовать при допросе…

Като прямо остолбенела, не поверив своим ушам. Потом достойная кабатчица возмутилась:

— Да куда ж это годится! Чем там любоваться? Будут мучить какого-то бедолагу, он будет кричать… Я один раз видела колесование: до сих пор, как вспомню, дрожь пробирает.

— Мне идти и не хочется, — сказала Руссотта-Рыжая, — но Пакетте охота посмотреть. А потом, отказаться мы не можем: господин де Монлюк платит хорошо, но все его прихоти надо выполнять.

— Так вас господин де Монлюк пригласил посмотреть пытки? Комендант тюрьмы Тампль?

— Он самый. Персона важная…

— И куда он вас поведет?

— Да прямо в Тампль. Нас спрячут в маленькой комнатке, рядом с залом, где пытают. Если нас, не дай Бог, заметят, скажем, что мы — родственницы заключенного, пришли помочь ему.

— Все-таки я бы на вашем месте не пошла…

— Като, милая, помоги! Иначе мы потеряем такого клиента, как господин де Монлюк! — взмолилась Пакетта.

— Ну хорошо! — согласилась Като. — Достану для вас то, что просите.

Девицы радостно захлопали в ладоши и расцеловали почтенную хозяйку.

— А кстати, — спросила Като, — кого там будут пытать?

— Заключенных двое, — ответила Пакетта.

— И как зовут этих несчастных?