Сплошной разврат - Анна Малышева

Она собиралась ответить, что и раньше все было не так, как хотелось бы, но промолчала. «Все, не как у людей», — жаловалась она в свое время Норе Симкиной, рассказывая ей о Трошкине и о себе, на что Нора неизменно отвечала: «У людей — всегда все, не как у людей».

Трошкин вломился в жизнь Татьяны Эдуардовны три года назад в образе напористого и удачливого авантюриста. Он вернулся после продолжительной работы в Америке в аппарате нашего представительства при ООН с твердым намерением покорить Россию. Сначала он показался ей комичным и не заслуживающим серьезного внимания. Ее забавляло в нем все — и странный выговор, как будто с легким американским акцентом, и дикие вызывающие наряды, и суетливость, и стремление поспевать во все места, где собираются знаменитости. Впрочем, Татьяна в то время была настроена благосклонно к окружающим, потому что у нее все складывалось очень удачно. Она стала заместителем редактора популярной газеты «Молодежные вести», и дела у газеты шли все лучше и лучше. Подчиненные ее любили, начальство — ценило, мужчины уделяли ей внимание и даже больше.

Трошкин играл роль преданного пса экзотической породы, что смешило и трогало одновременно. Люди любят странных зверушек и специально выводят всяческих бассетов или шарпеев, чтобы потом умиляться их милому уродству. Татьяна Ценз всегда была любознательна, и тогда, три года назад, ее погубило любопытство. С обостренным изумлением, переходящим в восторг, она наблюдала, как вынырнувший ниоткуда Трошкин с истинно хлестаковским размахом «раскручивал» себя, любимого, ломился в политическую элиту и выстраивал там укрепсооружения. Татьяна поражалась, с какой скоростью он занимал одну высоту за другой, не имея за душой ничего, кроме бешеного напора и наглости.

— Бесстыжий ты тип, Саша, — смеялась Татьяна, когда он рассказывал ей об очередной авантюре.

— Стыд девушкам к лицу, — отвечал он, — да и то не всем. А я давно уже не девушка.

До встречи с Трошкиным Татьяна считала, что любая карьера делается по определенным правилам и требует постепенности. Оказалось — ничего подобного.

— Для того чтобы получить аттестат о среднем образовании, — говорил Трошкин, — вовсе не обязательно десять лет сидеть за партой. Можно сдать экзамены экстерном.

— Можно, — соглашалась Татьяна. — Но тебе все равно придется изучить курс средней школы, пусть не за партой, но за своим письменным столом.

— Не обязательно. Экзамен, как известно, лотерея, и, если повезет, достанется хороший билет.

— А если не повезет?

— Значит, надо приложить усилия к тому, чтобы повезло. Купить, например. Или попросить.

— А тебя не смущает, что ты недополучишь образования и останешься недоумком?

— Нисколько. То, что мне действительно нужно, я сам потом доберу, а на то, что не нужно, зачем тратить время?

В его рассуждениях была своя логика и рациональность, хотя в глубине души Татьяна не сомневалась, что рано или поздно Трошкина разоблачат. Мыльные пузыри, лучшим представителем которых она считала Трошкина, рано или поздно обязательно лопаются, но пока он красиво парил над скучным пейзажем, переливаясь радужными боками, и все его проделки заканчивались успехом.

Самое удивительное, что Трошкин не придумывал ничего сложного, все его изобретения были просты, как кастрюля. Сначала он зарегистрировал новый общественно-политический фонд «Наша демократия». Затем арендовал мраморный зал Президент-отеля и провел в нем пышную презентацию своего фонда, репортажи о которой прошли по всем центральным телевизионным каналам. Что интересно — Трошкин не потратил на телевизионную рекламу ни копейки, а добился ее благодаря самому обыкновенному вранью, и даже не совсем вранью, а так, некоторому вольному обращению с информацией. Он разослал приглашения на презентацию (которую, к слову сказать, он назвал ассамблеей) всем «нужным людям», указав в приглашении, что среди участников мероприятия — глава Правительства, спикер Госдумы и Председатель Совета Федерации, а также руководители различных министерств и ведомств. Удивительно, но часть элиты наживку заглотила. Первых лиц, правда, не было, но несколько министров, лидеров думских фракций и просто известных личностей на ассамблею явились и украсили собой мероприятие.

Далее Александр Дмитриевич Трошкин провел еще несколько ярких акций на самые разные темы — от конференции по борьбе с наркотиками до международного семинара по методологии написания бюджетных законов. Итогом этой благородной деятельности стала его личная узнаваемость, а в определенных кругах — известность.

Справедливости ради следует признать, что работал Трошкин от зари до зари, не жалея себя. Блеф, как средство покорения мира, требовал колоссальных временных затрат. Александру Дмитриевичу приходилось неусыпно следить за текущими событиями и очень быстро передвигаться, чтобы как можно чаще оказываться в нужном месте и в нужное время. То есть все время «мелькать». Высшие чиновники, не осознавая того, активно помогали ему. Когда Трошкин на той или иной публичной сходке кидался с распростертыми объятиями к кому-либо из них, они не отталкивали его со словами: «Кто вы такой? Что за фамильярность, в самом деле?», а, наоборот, вполне дружелюбно раскланивались с ним. Нормальная реакция человека, погруженного в гущу людей и событий. Естественные опасения: «А вдруг меня с ним знакомили, а я забыл?» Упомнить всех невозможно, и избежать дежурных неловких ситуаций можно только так: отвечать на приветствия всех, кто счел нужным поздороваться с тобой. Кроме того, лицо Трошкина, многократно показанное в телевизионных новостях, было всем смутно знакомо.

Первыми сотрудниками фонда «Наша демократия» стали три журналистки средней известности. Трошкин выбрал именно их не случайно — каждая работала в достаточно престижном издании, но на вторых ролях, и все трое страдали от недооцененности и якобы направленных против них интриг завистников. Сами они, в свою очередь, умели и любили плести интриги, так что работа в фонде пришлась им по душе. В их служебные обязанности входило посещение как можно большего числа публичных мероприятий — от конференций и семинаров до «круглых» столов и пресс-конференций, в кулуарах которых следовало ненавязчиво, лучше — по страшному секрету, распространять слухи о фонде «Наша демократия» и об Александре Дмитриевиче Трошкине лично.

Сначала девушки довольно правдоподобно отказывались отвечать на вопросы бывших коллег, с чего это они покинули журналистику и ушли в «какой-то там» фонд. Но по их выразительным лицам и многозначительным ухмылкам все понимали, что явно неспроста. Потому они признались болтливым подружкам, что их новое место работы только называется так скромно, а на самом деле!.. «Ты себе не представляешь, ЧТО это такое! Только я тебя умоляю — ни-ко-му…» Получалось, что фонд «Наша демократия» — это то ли теневой кабинет министров, то ли тайный штаб Президента РФ, короче, специальная структура, которая выйдет на передовые рубежи, когда пробьет час Ч. Но уже сейчас в недрах фонда велась напряженная тайная работа и взращивались ростки будущего России.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});