Царичина - Владимир Симеонович Манчев

в ней вещи прежнего хозяина привезли мне как раз перед новогодними праздниками вместе с подарками. Разумеется, я тоже одарил их чем мог: маме вручил золотое колье, новые сережки и сумочку, отцу — кожаные перчатки, новый телефон и автомобильный аккумулятор, сестре — автоматическую кофемашину, золотую цепочку и серебряный перстенек с бирюзой (копию трофейного), Верочке — роликовые коньки, шлем, перчатки и наколенники.

До начала февраля, когда мне удалось выкроить несколько дней для посещения мира XIX века, никаких, достойных упоминания событий, не произошло. Но по ту сторону переходника изменения были видны невооруженным глазом, что неудивительно, ведь по здешним меркам меня не было целых восемь месяцев. Вход-выход портала расширили настолько, что через него мог спокойно проехать тентованный армейский грузовик. Вокруг прохода в иные миры военные строители воздвигли поистине монументальное сооружение из геополимерного бетона, как мне позже сказал Первушин. Снаружи это солидное, напоминавшее ангар здание было покрыто специальным влагозащитным составом и закамуфлировано под скалу, а изнутри стены зашпаклеваны и окрашены белой краской. Имелись герметичные, бронированные, автоматические ворота с утеплителем и разными степенями защиты, мощный, но компактный дизельный генератор с хорошим запасом топлива, охранная сигнализация, системы освещения, обогрева, видеонаблюдения, пожаротушения, фильтрации и вентиляции воздуха, даже две автоматических пулеметных точки. Вся территория купленного у местного бея участка была обнесена ограждением в два ряда: первый — из покрытой ПВХ колючей проволоки на прочных железобетонных столбах, второй — забор из оцинкованных металлических решеток, со спиралью из армированной колючей ленты сверху, на солидных винтовых сваях из оружейной нержавейки. Между ними пролегала ровная, старательно очищенная от всякой растительности полоса, шириной метра четыре, засыпанная плотно утрамбованной песчано-щебеночной смесью. Разумеется, присутствовали камеры и датчики движения, а по углам, вплотную к внутренней ограде, располагались четыре небольших навеса, под которыми я разглядел роботов-охранников на гусеничном ходу. Как я потом узнал от Владимира, они были вооружены снайперской винтовкой с глушителем, пулеметом калибра 7,62 мм, двумя электрическими дротиками (что-то вроде тейзеров из нашего мира) и ультразвуковым отпугивателем животных. На территории базы находились также несколько каркасно-щитовых домов, два больших металлических гаража, длинное строение из листов нержавеющей стали с решетками на маленьких окнах, пара невзрачных домиков из геополимерного бетона и настоящий блокпост на въезде — два бункера из солидных железобетонных блоков, увенчанных двумя бронебашнями с парой пулеметов: одним крупнокалиберным и одним калибром 7,62 мм, а также автоматическим гранатометом. Ракетных установок я не заметил, да они в данных условиях и не нужны по причине отсутствия какой бы то ни было бронетехники либо летательных аппаратов. Зато во дворе базы, возле одного из каркасно-щитовых домов, возвышалась антенна — явно люди из мира XXI века позаботились о связи. Об электроснабжении тоже подумали: на всех крышах были установлены солнечные батареи, имелся и генератор в сарае из железобетонных панелей. Не забыли специалисты из мира 2041-го года и о водопроводе с канализацией.

Другое важное изменение, с которым я столкнулся сразу же после проникновения в мир XIX века, — строгий контроль доступа, что вполне логично и правильно. Потому, первым делом я, в сопровождении хмурого и вооруженного болгарского сержанта, прошел в домик из геополимерного бетона, где, очевидно, располагался штаб. К счастью, там как раз находился уже знакомый мне майор Николов, руководивший базой иномирян и бывший заместителем Первушина, и все вопросы к моей скромной персоне сразу же отпали.

Владимира свет Николаевича пришлось дожидаться у дяди Тодора которого, кстати, тоже не было дома. Фотю проводил занятия уже в новой школе, под которую определили, как я узнал от Лазарины, второй этаж нашего импровизированного учебного центра. В общем, никого из нужных мне людей на месте не оказалось и, поскольку погода стояла солнечная, теплая, просто прекрасная для начала октября, я решил немного прогуляться.

Побродив немного по окрестностям, полюбовавшись издалека на новый учебный корпус — солидный двухэтажный дом с пристройкой — я вернулся обратно и, буквально спустя четверть часа, в ворота постучали. А еще минут через пять мы уже беседовали в комнате дяди Тодора с самим хозяином и Первушиным.

— Ты, дядя Тодор, как я погляжу, совсем современным человеком стал — в фаэтоне на резиновых колесах ездишь, по рации говоришь. — слегка поддел я нашего гостеприимного хозяина.

— А как иначе? Растем. Теперь наш комитет во всей округе самый главный, надо другим пример подавать. Да и удобная штука эта самая рация: аж до Софии достает. Мы теперь с нашими ребятами всегда связаться можем, когда они в город к господину аль Фараби, или к господину Манукяну по делам ездят. — не без гордости ответил он.

— Хм, про господина Манукяна я не слышал.

— Это потому, что твоя милость совсем к нам дорогу забыл. — с легким укором ответил мне казначей нашего Тайного революционного комитета.

— Тут, дядя Тодор, господин майор не виноват — служба, сам понимаешь. — оправдал меня Владимир. — А про Ашота Манукяна я тебе потом расскажу. — это уже мне.

Приятно побеседовав еще немного и допив ароматный кофе, мы с Первушиным, извинившись перед нашим другом, отправились в комнату, занимаемую Владимиром. Кстати, вторую кровать мой друг предусмотрительно не убрал, зато вся мебель была явно не из этого мира и выглядела откровено чужеродно в старинном доме, особенно компьютер с широким монитором, принтером, небольшой рацией, лежащей на зарядной станции, и металлическим шкафом. Обратил я внимание и на вполне современные стеклопакеты (последние, кстати, были установлены во всех окнах дома).

— Неплохо устроились, товарищ подполковник.

— Как видишь, Родина о нас не забывает. А у тебя что нового? В этот раз ничего не принес?

— Обижаешь. Принес, конечно, — зажигалки, спички, свечи, тетради, карандаши, резинки, соли и соды немного.

— Ну, этого добра и у нас полно, можешь не носить.

— Да я уже понял. Вот только неудобно — с пустыми руками.

— Что ж, если хочешь помочь, принеси мне материалы по вашему миру. Скажем, за последние лет восемьдесят — девяносто. Насколько я понял, расхождения в наших мирах, имею в виду новейшую историю, начались после извержения Йеллоустоунского вулкана?

— Может быть. Революция у вас в 1917-м произошла?

— Да.

— Так. Идем дальше. Скажи, были у вас такие деятели, как Троцкий, он же Бронштейн, и Сталин, он же Джугашвили? — не выдержал я.

— Троцкий — Бронштейн, Сталин — Джугашвили? Не припоминаю. Хотя историю мы хорошо учили, тем более историю Мировой империалистической войны и революций. И в школе, и в университете, и в Высшей школе МГБ. А чем эти люди интересны?

— Скорее опасны, чем интересны.

— Вот как? Однако! А поподробнее