Воспоминания о Николае Шмелеве - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

за приватизацию государственных активов порядка 92–93 млрд долл., российская же казна — всего 9 млрд долл.); пресловутая афера с «ваучерами»; откровенное субсидирование из государственного бюджета разного рода бандитских и полубандитских банков, компаний и псевдообщественных организаций; беспрепятственное бегство многомиллиардных капиталов за рубеж; преднамеренная беспомощность власти в борьбе с коррупцией и криминалом, захлестнувшими страну; падение и многомесячные задержки зарплаты, пенсий и пособий; невиданная нигде в цивилизованном мире социальная дифференциация и обнищание огромной части населения; наконец, крах гигантской государственной финансовой «пирамиды» и новая конфискация сбережений населения в 1998 году — все это породило в стране всеобщее убеждение в том, что новая, теперь уже «демократическая», власть, как и прежняя, советская, ведет с российским обществом игру без всяких правил и без каких-либо морально-нравственных тормозов.

Не менее болезненно (а с точки зрения дальнейших перспектив страны, может быть, даже и более) ощущает российское общество последствия политики в отношении того, что не косвенно, а напрямую определяет духовно-нравственное здоровье общества: образования, науки, здравоохранения, культуры и искусства. Такое чувство, что, расходуя сотни миллиардов долларов общественных средств в буквальном смысле слова «на ветер», власть пыталась и все еще пытается компенсировать эти неоправданные и разрушительные для общества траты еще более разрушительной экономией, что называется, «на спичках», не понимая или не желая понимать, что именно от этих достаточно скромных, по всем критериям, средств зависит все будущее страны и ее место в меняющемся мире, в мировой конкурентной борьбе. Что лежит в основе подобной политики — невежество, зависть недоучек или известный циничный принцип «после нас хоть потоп», — однозначно сегодня ответить не сможет, наверное, никто.

Но было бы, конечно, несправедливо и необъективно возлагать всю ответственность за нынешний духовно-нравственный кризис только на верховную власть, на государство. Да, государство своими непродуманными шагами и «ломовыми», насильственными действиями добилось того, что Россия живет сегодня в «обществе недоверия», а вся ее экономика — это прежде всего тоже «экономика недоверия». Но столь же безответственно и аморально повели себя и многие влиятельные слои самого российского общества. Крупнейшие российские бизнесмены, которых, по выражению нашего президента, сама власть «назначила миллиардерами», проявили невероятную алчность и бесцеремонность не только в одномоментном растаскивании национальных богатств, но даже и в повседневной своей деловой практике. Стойкое стремление работать не из общепринятых в мире 10–15 % годовой прибыли, а из заоблачных 100–300 % и более, пренебрежение правами акционеров и постоянные бандитские попытки захватить (включая метод искусственных банкротств) чужую собственность, массовый увод своих доходов от налогов и перевод их за границу, хроническая необязательность в выполнении деловых контрактов и в погашении взятых кредитов, широчайшее использование коррупции как главного средства обеспечения своих деловых интересов и многое, многое другое, столь же подрывающее моральный климат в стране, — все это характернейшие черты нынешнего этапа российского «первоначального накопления».

Не менее вредоносным для нравственного состояния российского общества оказалось поведение многих средств массовой информации, истолковавших свободу слова как свободу безудержной пропаганды насилия, крови, грязнейшего секса, откровенной уголовщины, «черных» политических технологий. К великому сожалению, далеко не на высоте оказалась и наша творческая интеллигенция, почти без сопротивления сдавшая свои традиционные гуманистические позиции перед натиском американизированной масс-культуры и всяческой «попсы», столь успешно эксплуатирующей сегодня самые низменные, самые дикие инстинкты толпы, в особенности молодежи. Сама по себе интеллигенция разобщена, ее не слушают, и в значительной своей части она обществу оказалась не нужна.

Думаю, однако, — а вернее, не столько думаю, сколько верю, — что нижнюю точку своего морально-нравственного падения российское общество прошло где-то вскоре после кризиса 1998 года. Трудно, конечно, указать на какие-то особо впечатляющие достижения, достигнутые с тех пор. Но одно, по крайней мере, очевидно: за последние три с лишним года российская власть не совершила ни одной непоправимой ошибки ни в политике, ни в экономике, ни в своих пока еще робких, но тем не менее достаточно заметных усилиях как-то оздоровить морально-нравственную обстановку в стране. И, может быть, наиболее обнадеживающим представляется сам общий умеренный подход нынешнего руководства к решению ключевых проблем страны.

Пагубным «нетерпением» назвал когда-то Ю. Трифонов извечную, можно даже сказать, наследственную болезнь всех поколений русских революционеров и реформаторов. Попытки разом, одним прыжком перескочить через все препятствия и этапы при переходе из одного общественного состояния в другое, выбросить на свалку из старого багажа не только действительно отжившее, но и то, что необходимо при любом разумном общественном устроении, пренебречь любой человеческой болью, какой бы массовой она ни была, ради каких-то выдуманных в кабинетной тиши теорий вновь, в который раз уже в нашей истории, доказали свою неэффективность и нежизненность. Необходимо ясно отдавать себе отчет, что Россия затеяла дело не на годы и даже не на десятилетия, а на поколения вперед. И нетерпение, торопливость, всяческое мельтешение не нужны не только по своей природной непривлекательности, но и просто потому, что никакого твердого и устойчивого позитивного результата от них по всем законам мироздания ожидать нельзя.

* * *

Может ли российское общество преодолеть в конце концов нынешний духовно-нравственный кризис, может ли обычный российский человек вновь ощутить у себя под ногами твердую нравственную почву, вернуть в свою жизнь те идеалы и ценности, которыми веками руководствовались многие поколения россиян? Убежден: может.

Вопреки распространенным не только на Западе, но, к сожалению, и у нас в стране настроениям, российский человек в массе своей ничем не хуже, не глупее и не ленивее никого другого в мире. Это однозначно доказывается, например, той высокой оценкой, которую заслужили за рубежом все поколения российских эмигрантов, покинувших страну в XX веке: более надежных, трудолюбивых, законопослушных и высоконравственных граждан в принявших их странах сегодня, наверное, трудно и найти. Как свидетельствует история, россияне отнюдь не более буйные и не более склонные к насилию, чем другие народы. Не следует забывать, что свои периоды повального национального сумасшествия знали в XX веке не только мы. Достаточно сослаться на такие ныне высокоцивилизованные и нравственно устойчивые страны, как, например, Германия, Италия, Испания, Португалия, Венгрия, Япония и ряд других. И на личностном, и на общественном уровне вопрос, следовательно, не в каких-то уникальных врожденных пороках российского человека и российской культуры, а в тех конкретных условиях, в которых мы вынуждены были жить и в которых живем сегодня.

Не только в географическом, но и в цивилизационном отношении Россия — неотъемлемая, органичная часть Европы. Нет и не может быть Европы без России, равно как и России без Европы. Различие между нами и остальной Европой преимущественно в том, что те основные общецивилизационные задачи, которые Европа так или