Разбитная разведёнка (СИ) - Балер Таня

— Не было никакого «БАХ»! Из-за одного неосторожного слова ни ты, ни твоя жизнь не изменились. Этот полицейский приметил тебя ещё в январе, когда с участковым опрашивал по поводу соседа. Почти три месяца рядом вертелся и, расстроившись из-за того, что ты не оценила его стараний, ляпнул глупость. — не согласилась с ней Александра.

— Так я же оценила; хотела пригласить к себе и обговорить, что между нами происходит. Но он вдруг решил меня то ли успокоить, то ли порадовать сведениями, что я не первая старушка в его личной жизни.

— Значит, ты на самом деле очень ему симпатична, вот он от радости, что на его ухаживания дают зелёный свет, переволновался и лепетал всякую ерунду.

«Совместные обеды с этой оптимисткой пора заканчивать» — подумала Женя. Приступ сильного раздражения у неё уже прошёл, и ещё парочка оправдательных речей от добренькой Саши, и вместо обиды она уже сама начнёт сочувствовать Мише Боброву, которому не посчастливилось познакомиться с желчной и капризной гражданкой Майоровой.

— А что ты имела в виду, когда сказала про ярлык? — спросила подруга.

— Разведёнка с прицепом.

— Нехорошо звучит, не говори так больше. — расстроено покачала головой девушка, а потом прищурилась и задумчиво спросила. — А такса тоже прицепом считается?

Хохотнув, Женя показала руками примерный размер Тоньки:

— Она же мелкая, максимум на тележку потянет.

Оставшиеся время до конца рабочего дня Женя больше не вспоминала ни о Михаиле, ни о своей возрастной категории., но, похоже, эти мысли из её головы перенеслись в Сашину. Этот вторник оказался одним из тех редких дней, когда вечерних тренировок у неё не оказалось и, встретившись в фойе клуба, подруги вместе покинули «Зевс».

— Мне всегда казалось, что тридцать — это очень много, и если к этому возрасту замуж меня так и не позовут, то женой мне никогда не стать. Честно говоря, я и сейчас так думаю. — без предисловий призналась Саша.

— Ты думаешь, что после тридцати жизнь заканчивается? — с недоумением спросила Женя.

— Не заканчивается! — забеспокоившись, что подобными высказываниями может заставить Женю снова рефлексировать по поводу своего возраста, остановилась Саша, вынуждая и Женю прервать их путь в сторону остановки. — Но если до тридцати лет замуж ни разу не позвали, значит, с тобой что-то не так.

— Ты ведь осознаёшь, что подобная зацикленность на идее замужества ненормальна? Я бы ещё могла понять, будь у тебя с детства страстное желание встретить большую любовь, сыграть красивую свадьбу и, как в сказке, в первую брачную ночь зачать вашего первенца. Это тоже, конечно, не совсем нормально, и всё же можно было бы списать на то, что ты жуть какая романтичная особа. Но ты то адекватный и современный человек! — эмоционально высказалась Евгения.

— Даже останься я в гимнастике, олимпийского золото бы не увидела. В белом халате я не хочу и жизни не спасаю. Грёз о том, как укачиваю младенца в колыбели, у меня не бывает. Расклад выходит паршивый: ни чемпионка, ни врач, ни хорошая мать. Но остаётся надежда, что хоть жена из меня получится.

Женя могла сказать о том, что судя по зарплате, тренер из Александры получился отличный. Что она умная, интересная, добрая девушка, и доказывать свою состоятельность в роли жены ей совсем не нужно. Но всё это казалось глупым и неподходящим, поэтому она озвучила главное:

— Сань, ты же замечательная!

— Так мой папа говорит. — смущённо улыбнувшись, заметила девушка.

После откровений подруги о своих заскоках по поводу возраста Женя и вовсе забыла.

Однако один настырный полиционер не забыл, и снова появился на её пороге в вечер пятницы. И после его визита она думала не о цифрах, а о поцелуях.

32. Я буду за тобой ухаживать

По пятницам Евгении особенно тяжело было собраться на вечерний выгул таксы. Добираясь от клуба до Гришиного детского сада, а потом и до дома, она успевала настроиться на отдых и выходные, поэтому мысли о готовке ужина и заботе о нуждах домашнего питомца навевали тоску.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Разувшись и сняв верхнюю одежду, Женя и Гриша Майоровы развалились на диване. Поймав мамино настроение, мальчик решил, что тоже слишком устал для того, чтобы переодеться в домашнее, копируя её позу, с усталым видом вытянул ноги и тяжело вздохнул:

— Охохох.

— Умаялся? — подавив улыбку, спросила у сына Женя. — Наверное, трудный день был?

— Никаких сил не осталось, — покачал головой, он и тут же опроверг свои слова, соскочив с дивана, чтобы схватить притопавшую в комнату таксу и, с кряхтением подняв, уже вместе с ней устроится рядом с Евгенией.

— И есть совсем не хочется? — надеясь, что овощного салата для ужина будет достаточно, полюбопытствовала Женя. Расстегнув верхнюю пуговку на блузке и с ещё большим удобством разместившись на диване, она подтянула сына к своему боку, чтобы он устроил голову на её груди. — Немного полежим и отдохнём.

— Хорошо. — согласился Гриша, закрывая глаза и расслабляясь под рукой мамы.

Из полудрёмы Евгению выдернула Тонька, которая тяжело плюхнулась с дивана и отправилась в кухню, где через мгновенье стала с хлюпаньем лакать воду. Гриша, похоже, и вовсе успел крепко заснуть, не отреагировав на шум и не заметив, как Женя осторожно передвинула его, чтобы встать и заняться домашними делами.

Достав из холодильника овощи и сыр, она за пару минут приготовила салат на ужин, сунув в тостер пару кусочком хлеба, тихо собралась и повела таксу на прогулку.

Словно почувствовав нежелание хозяйки долго находиться на улице, Тонька не вредничала. Не отвлекаясь на возвращающихся домой прохожих и подозрительные кучки мусора и прошлогодних листьев, которые уже выбивались из под тающего снега, она быстро справила нужду и послушно посеменила к подъезду.

«Перекусим и надо будет Гришку в ванну затянуть. — планировала, чем закончится этот день Женя. Короткая прогулка взбодрила её, и ложиться спать в ближайшие часы она не собиралась. — А перед этим можно и Тоньку целиком искупать, а не просто лапы вытереть. — достав из кармана брелок с ключами, рассуждала она. — И маме надо позвонить, у неё личная жизнь насыщенней моей будет. Интересно, сколько лет Валентину? Борода всё ещё рыжая, а не седая, значит, не так уж много…»

— Жень, подожди! — прервал поток её мыслей, чей-то возглас, когда она шагнула в подъезд.

Оглянувшись и не обнаружив никого поблизости, она засомневалась, что кто-то обращался именно к ней, пока не раздался хлопок закрываемой двери, и припаркованная невдалеке машина не моргнула фарами, как бывает при включении сигнализации.

Свет фонарей у подъезда не освещал тот участок, но, даже не разобрав марку автомобиля, она не подумала, что приехал кто-то из семьи Майоровых.

— Это я. — широкими шагами преодолев расстояние от машины до её подъезда, объявил Михаил Бобров. — Здравствуйте, Женя.

«Со мной опять на «вы», — уже без какой-либо обиды отметила Евгения, разглядывая его фигуру в расстёгнутом нараспашку пальто и с пакетов в руке. — А ведь и самому уже за третий десяток перевалило.»

— Приветики. Тебе исполнилось тридцать два, и ты приехал, чтобы я тебя поздравила? Только не нужно меня приглашать на свой день рождения, достаточно того, что мне приходится водить сына на детские праздники.

— Я догадался, что приглашать тебе не стоит. Будут только сослуживцы. — ответил Маша и нервным жестом взлохматил волосы на макушке, потом опомнился и, пригладив их, продолжил. — Тридцать два исполнится в понедельник… и ты молодая!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что, я уже перестала тебе нравиться, и поэтому не подхожу в категорию твоих предпочтений «женщин постарше»?

Женя хотела помучить явно ощущающего смущение и дискомфорт от этой темы полицейского и могла бы бросить ещё пару ехидных замечаний. Но таксе не нравилось положение, при котором она была и не на улице, и не в квартире, где чувствовала себя хозяйкой. Поэтому она начала гавкать и сделала попытку вцепиться в Мишин пакет, вынуждая пару либо разойтись по разным сторонам, либо продолжить свою беседу в более подходящем месте, чем подъезд.