Колыбельная для вампиров - 2 - Светлана Александровна Борисова

вашего страшного противника.

Худое горбоносое лицо старика, загорелое до черноты, исказила горестная гримаса. Из тёмных провалов, где прятались глаза-бусинки, потекли слёзы. Они скапливались в глубоких морщинах и капали на мёртвую Эльжбету. Заметив это, старик поспешно отстранился и вытер лицо платком.

— Ах, моя госпожа! Как вы могли оставить своего старого пса Рико? — сказал он сдавленным голосом, а затем не выдержал и разрыдался.

Не заботясь о том, что его могут услышать, старик содрогался всем телом и глухо завывал, как волчица, потерявшая любимое дитя. Прошло немало времени, прежде чем он пришёл в себя и снова стал тем, кем был всегда — не ведающим жалости убийцей, цепным псом Эльжбеты.

Рико окинул помещение профессиональным взглядом, уделив при этом потолку особое внимание. «Думаю, динамита будет достаточно», — кивнул он, соглашаясь с собой, и потянулся к брошенной сумке. Когда с приготовлениями было покончено, он поднял Эльжбету на руки, и направился к выходу.

— Простите, госпожа. Знаю, вы обязательно накажете меня за самовольство, но я должен вас забрать. Пусть мой поступок кощунство, но вдруг вас бросят среди трупов или, того хуже, похоронят в братской могиле? И это ту, что заслуживает королевских почестей и пышного погребения! К тому же, госпожа, верный раб должен исполнить свой долг до конца. А я сильно подозреваю, что ваши поданные не дадут мне умереть, как я хочу. И это самое печальное, что ещё может приключиться с таким старым дураком, как я…

На рассвете страшно уставший Рико добрался до небольшой скальной пещеры, которая многие годы служила ему тайным убежищем. Отодвинув густые ветви, чтобы они не задели его госпожу, он вошёл внутрь и положил тело на небольшой каменный постамент, а сам рухнул на пол.

Ближе к полудню, когда шаловливый луч солнца коснулся его носа, старик чихнул и открыл глаза.

— Пресветлая дева Мария! Никак я заснул? — воскликнул он с огорчением. — Простите, госпожа! Совсем стал плох старый пёс и ни на что путное уже не годен. Правильно вы поступили, что прогнали меня со двора.

Стоя у постамента, Рико долго всматривался в лицо той, что боготворил. Спокойное и прекрасное оно даже в смерти не утратило привычного ему холодного высокомерия.

— Всё же вы не человек, госпожа, а богиня, пусть даже смертная, — убеждённо заявил он. — Думаю, моя госпожа, что вы из сонма карающих божеств. Я читал, что у язычников есть такая богиня, которой они приносят человеческие жертвоприношения. Эти воры зовут её Кали, но вы ведь не чёрная, не красная и не синяя, как она. И рук у вас не четыре, а две, как и полагается прекрасному божеству. Нет, скорей уж вы греческая Геката. Временами вы милосердны, как она, и даже к старому псу проявили сострадание. Я и не ожидал, что вы обо мне позаботитесь. Выходит, я вам был не совсем безразличен? И то верно. Ведь только со мной вы делились своими переживаниями и раз даже изволили плакать на моей груди, — на морщинистом лице старика появилось ностальгическое выражение. — Эх, где же вы, буйные денёчки моей молодости? Ведь сколько было рискованных приключений! — он погрустнел. — Жаль, что всему хорошему однажды приходит конец. Вот и из моей жизни ушла радость, когда вы прогнали старого пса, выдав напоследок кучу золота. Только зачем мне золото, госпожа, когда вас нет рядом? Лучше бы вы меня убили. Для меня было бы счастьем, принять смерть от вашей руки.

С величайшим почтением Рико взял руку усопшей и коснулся губами её холодной беломраморной кожи.

— Спасибо, госпожа, за все ваши милости, — смиренно пробормотал он, а затем шагнул назад. — Хватит плакаться, старый пёс, давай-ка принимайся за дело. Ведь госпожа не будет ждать целую вечность.

Держа наготове нож, старик бесшумной поступью обошёл пещеру и заглянул во все уголки, проверяя не прячется ли где-нибудь любопытный гость. Убедившись, что всё в порядке, он нажал на камень в потайном месте. Самострелы разрядились, и он отодвинул замаскированную плиту. Под ней, в неглубоком колодце, прятался сундук с сокровищами. Вскоре на каменном полу выросла блестящая горка. Последним из сундука Рико достал аккуратно сложенный синий плащ, искусно расшитый золотом и жемчугами и укрыл им своё божество. В несколько заходов драгоценности были перенесены к ложу и аккуратно разложены. Разноцветные камни мягко засияли в свете многочисленных зажжённых свечей.

— Неплохо, старый пёс, неплохо! — залюбовался Рико своей работой. — Выходит, не зря ты столько лет грабил и убивал честных и нечестных людей. Как будто знал, что все это для неё, — в полутьме пещеры на его морщинистом лице фанатично заблестели глубоко посаженные глаза. — Моя госпожа, надеюсь, вы не побрезгуете моими скромными дарами? Умоляю вас, подождите ещё минутку, я скоро!

Старик достал из каменной ниши пузатую глиняную бутылку и, сев у выхода пещеры, выдернул пробку.

— Хорошее фалернское и выдержка что надо, — похвалил он вино, после чего швырнул бутылку наружу и вытер губы.

С кряхтением поднявшись на ноги, Рико направился к занавеске, которая отделяла его импровизированную спальню от остальной пещеры. Когда он снова вышел, его было не узнать. Безродный бродяга исчез, теперь это был благородный господин преклонного возраста, одетый в богатый костюм старинного покроя.

Опустившись на колени у статуэтки девы Марии, Рико ясным голосом прочитал отходную молитву:

Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum:

benedicta tu in mulieribus, et benedictus

fructus ventris tui, Jesus.

Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus,

nunc et in hora mortis nostrae. Amen[1].

— Пречистая матерь, прости прегрешения потомку славного семейства Гоцци, и самый главный его грех, что он следует за тёмным божеством, — завершил старик молитву и, поцеловав крест, добавил с грустной усмешкой: — Что ж, вот и покончено с земными делами.

По бикфордову шнуру побежал шустрый огонек, а Рико сел у постамента и без лишних слов перерезал себе горло.

Штейн резко обернулся, услышав взрыв. Его взгляд наткнулся на тёмный клуб, поднявшийся над склоном невысокой горы, которая была в примерно в четверти льё от него. Он подозрительно прищурился: «Так-так! Что-то многовато взрывов для одних суток. Teufel! И куда только Михаэль запропастился?» — тоскливо подумал он. Очевидцы утверждали, что он был в операторской и наверняка погиб, если не от удара ноосферы, то от последующего взрыва, но Томас в это не верил. Пока раскапывали операторскую, он искал Михаэля сначала на базе, а затем по окрестностям, в надежде на чудо.

Впоследствии, когда на радость всем глава СС нашёлся, Штейн излазил небольшую гору вдоль и поперёк. Вот запримеченная группа ёлок, вот каменное