Годы испытаний. Книга 2 - Гончаренко Геннадий Иванович

- И поделом.

Еж долго не мог уснуть. Все ему мешало: и доносившиеся из соседней землянки голоса, и глухой удар лопат о землю, и отдаленные взрывы.

- Товарищ младший лейтенант, - донесся голос связного.

Еж встал обозленный.

- Ну, чего еще там?

- К комиссару Ларионову!

«Ну вот, я так и знал, - подумал Еж, - за Куралесина нагоняй будет, - и, хмуро подвинув на лоб пилотку, вышел из землянки.

Размышляя и досадуя на неудачи с «языком», Еж, несмотря ни на какие попытки убедить комиссара, что он не нуждается в медицинской помощи, по его приказу неохотно отправился в санроту полка. Но и тут его поджидали новые неприятности. Зная, что врачи по самым, с его точки зрения, пустякам предписывают легко раненным длительное лечение, Еж решил обратиться к дежурной медсестре. «Сделает перевязку, и вернусь побыстрее во взвод». На сердце у него было неспокойно. И неохотно уходил он, боясь, как бы в его отсутствие не отправили разведчиков на очередное задание. На фронте все бывает. Потребуется - и пошлют. А то, что нет его, Ежа, так назначат другого, если надо в интересах дела. Еж очень дорожил своей новой должностью командира разведвзвода, даже гордился ею в душе, хотя она ему пока не принесла ожидаемого удовлетворения. Очень уж хотелось доказать всем, на что он способен. А тут, как назло, повсюду подстерегали его сплошные неприятности.

Он приоткрыл дверь. Принимала дежурная сестра. Оценил обстановку. Белокурая, голубоглазая дивчина делала перевязку ноги раненому. «Подожду, - решил Еж. - Пусть он выйдет… С глазу на глаз договориться легче». Он закурил, подвигал левым плечом, проверяя. Больно, но терпеть можно. «Сейчас перевяжусь и к обеду буду во взводе». Мысль его снова вернулась к Миронову. «Как он изменился за то время, как я его знаю. Пришел к нам во взвод до войны совсем мальчишкой. И до того застенчивый был - в глаза боялся бойцам глядеть, даже тому, кому выговаривал. Но справедливый человек, и все любили его за честность и скромность. Быстро растет мой командир. Уже комбатом стал и орден Красного Знамени заслужил… Интересно знать, что он обо мне сейчас думает? Может, все же навестить его в госпитале медсанбата, рассказать про Куралесина, как он дважды меня подвел?…» Вышел, прихрамывая, сержант из перевязочной. Еж быстро шмыгнул в двери.

- Здравствуй, красавица! К вам можно на мелкий ремонт?

Медсестра окинула Ежа недоверчивым взглядом.

- Здравствуйте, товарищ младший лейтенант. Что у вас?

- Да так, пустячок один. Корябнуло малость осколками плечо и бок.

- Покажите…

Еж с нарочитым проворством снял гимнастерку, хотя, когда он поднимал руки и стаскивал ее, чувствовал, что боль доходила до сердца, а между ребер слева будто кто-то ворочал штыком. Шли уже вторые сутки, как он получил ранение, но, кроме наскоро сделанной перевязки, ничего не предпринял. «Может, так обойдется». Не до этого было ему.

- Нет, товарищ младший лейтенант, - сказала сестра, осматривая раны,- здесь не такой уж пустячок, как вы думаете. Надо показать вас врачу.

От этих слов Ежа бросило в жар и лоб покрылся крупными каплями пота. «Еще чего недоставало», - подумал он.

- Ну что вы, красавица, меня пугаете? Самочувствие у меня как только из бани… И первый признак тому - аппетит. Вы мне сейчас перевязочку раз-два, и я на обед. Уж как я проголодался! - схитрил Еж.

- Ничего, товарищ младший лейтенант, у нас тоже кормят.

Глаза медсестры стали строгими.

- Вот вам пустячок. - В пинцете она держала осколочек величиной с ноготь мизинца. - Может, у вас их там не один, а и кости повреждены. Я вызову врача, пусть поглядит.

Еж попробовал еще раз уговорить девушку.

- А, право, стоит ли, сестрица, из-за одного осколочка тревогу подымать, врача отрывать от дела? Промойте, завяжите и отпустите мою душу грешную. А к врачу я лучше завтра, с утра пораньше загляну. У меня сейчас дело срочное есть во взводе…

Спор их прервал вошедший врач.

«Ну, теперь все, - подумал Еж. - Если уж сестру не уговорил, то на врача и не надейся…»

Врач осмотрел его и приказал следовать за ним в операционную.

2

Ежу сделали несложную операцию и извлекли еще четыре мелких осколка, после чего он был направлен в команду выздоравливающих, заручившись предварительно обещанием врача, что находиться ему здесь придется недолго.

На третий день разведчики полка навестили своего командира. Они поздравили его с присвоением звания лейтенанта и принесли ему папирос. Рассказывая о взводе, пытались уверить Ежа, что дела у них идут хорошо и будто скоро начнут готовиться к новому заданию. Во взвод прибыло пять новых разведчиков, бывалые, обстрелянные солдаты. Еж слушал их и думал; «Скорей бы во взвод». Сообщение о том, что поиск они проведут не в полосе обороны батальона Миронова, его расстроило. У него еще теплилась надежда оправдать доверие любимого им командира. Особенно опечалило Ежа сообщение о том, что Миронова увезли в армейский госпиталь. «Так и остался он обо мне такого мнения, что ни на что я не способен…»

Простился Еж с разведчиками заметно расстроенный.

Прошло несколько дней, раны стали подживать, резкой боли Еж уже не ощущал. Врач разрешил ему прогулки. Скоро он вернется в свой взвод, по которому скучал, как по родному дому. Может, поэтому совсем не мила ему была тихая заводь второго эшелона полка, нарушаемая изредка гулом вражеских самолетов воздушной разведки, не радовала глаз ни мягкая голубизна июньского неба, ни буйная зелень леса с терпкими смоляными запахами.

Прогуливаясь в полдень, Еж набрел на кухню штаба полка. И тут он был несколько удивлен довольно странным обстоятельством. У повара на груди весело поблескивали две медали «За отвагу». Это заинтересовало Ежа и даже задело его самолюбие. «Вот уж год, как воюю, в командиры вышел, разведкой командую и только одну медаль имею. А тут, гляди, повар в тылу и герой. За что же он получил медали? Неужто за то, что вкусные щи начальству готовит?» Еж не мог пройти мимо поразившего его факта. Подошел поближе. Плотный коренастый повар с круглым лицом и широкой улыбкой, узнав, что Еж командир взвода разведки, был почему-то обрадован.

- Обедали, товарищ лейтенант?

Еж отрицательно покачал головой.

- Зайдите ко мне, товарищ лейтенант, в землянку. Откушайте свежего борща с грибами…

Разве можно было отказываться? Еж охотно принял приглашение.

Борщ был действительно изготовлен искусно. Ароматные его запахи возбуждали жадный аппетит. Еж не удержался от похвал.

- Вот это борщ! Никогда не ел такого… Уж на что моя Матрена щи варит, на весь район прославилась, но это не борщ, а чудо. Как тебя по имени-отчеству-то?

- Никита Митрофанович.

- А меня… - Еж представился. - Вот и познакомились…

Повар не сводил добродушных глаз с Ежа.

- Давно, товарищ лейтенант, в разведке?

Еж не любил коварных вопросов и, отправляя очередную ложку в рот, только кивнул головой. И тут же спросил:

- Если не секрет, скажи, Никита Митрофанович, а за что медали ты боевые получил?

Повар смущенно потупил глаза в землю. «Конечно, начальству угодил», - предположил Еж.

- Я ведь тоже в разведке служил, товарищ лейтенант.

- Ты был разведчиком? - усомнился Еж и повторил: - Разведчиком?

- Да, разведчиком, - улыбаясь, закивал головой повар.

- И медали тоже за разведку у тебя?

Наступила минута неловкого молчания.

Совсем близко послышалось отчетливое хрюканье.

- А откуда свиньи тут, Никита Митрофанович?

Повар растерянно улыбался.

- Мне нахлебников месяц как на довольствие поставили. Помощник командира полка приказал прикармливать.

Еж не отводил взгляда от широкой груди повара.

- Медали-то ты, - повторил он настойчиво, - за что получил?

- На финской был, «языка» привел.

- За одного языка?

- Нет. Вторую - за «кукушку». Автоматчиков мы так финских называли. Тогда я отделением командовал.