Двойная жизнь Чарли Сент-Клауда - Бен Шервуд

Нынче вечером у Чарли был запланирован всего один маршрут. Проехав по Плезент-стрит, он вырулил на шоссе МА-114, уходившее в сторону Салема, и через несколько минут уже припарковался у Норт-Шорского медицинского центра. Он прошел напрямик через вестибюль, кивнул сестрам, дежурившим в приемном покое, и направился в палату 172. Прежде чем открыть дверь, он негромко постучал.

Тесс была одна и по-прежнему находилась в коме. Повязки с нее уже сняли, искусственную вентиляцию легких отключили, она была все так же бледна, но теперь могла дышать самостоятельно. Руки ее были сложены на груди, и она казалась совершенно спокойной. Чарли старался запомнить каждую черту ее лица, контур ее бледных губ и длинные ресницы. Это было так странно. Тогда, в их единственную ночь в его доме, он, казалось, исцеловал каждый дюйм ее тела, но при этом совсем не успел узнать ее и привыкнуть к ней физически.

За восемь недель Чарли проштудировал все возможные книги и статьи, посвященные травмам головного мозга. Среди самых известных и хорошо задокументированных случаев, когда пациенты в конце концов пробуждались, самый продолжительный срок пребывания в коме составил два с половиной года. Однако Чарли раскопал материалы и по другим, еще более удивительным случаям. Так, одна женщина в Альбукерке, Нью-Мексико, очнулась после шестнадцатилетнего сна прямо под Рождество и тотчас же собралась за покупками в гипермаркет; был еще пример с пятидесятитрехлетним хозяином магазина из Торонто, который впал в кому и очнулся тридцать лет спустя с вопросом: «А что сегодня по телевизору?»

Конечно, это были исключительные случаи, можно сказать чудеса, но Чарли был уверен: нечто чудесное могло произойти и с Тесс, поскольку на самом деле одно чудо с ней уже случилось. Бог ответил на его молитвы. Она тогда ушла из его дома и покинула кладбище вовсе не потому, что собиралась перейти в другой мир. Наоборот, она исчезла, потому что пыталась вернуться к жизни.

Чарли так много времени проводил возле постели Тесс, в этой палате, ставшей, стараниями Грейс и ее подруг, почти уютной. Здесь появились комнатные растения из цветочного магазина Киппа, на стенах — открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления от учеников естественно-научного класса миссис Патернины. Над кроватью на стене висел большой постер Тома Брэди, квотербека «Патриотов» и героя Суперкубка, с автографом знаменитого футболиста и надписью: «Все скоро наладится». На прикроватном столике стояли две фотографии в рамочках: отец Тесс на ловле лобстеров и «Керенсия» в открытом море.

— Удачи ребятам в матче этого уик-энда, — сказал Чарли, присаживаясь около Тесс на краешек кровати. Из кармана куртки он вытащил сложенные спортивные страницы «Бостон глоуб» и стал читать вслух заголовки и главные новости. — Похоже, «Джетс» разрабатывают новую тактическую схему, которая позволит им нейтрализовать ваших линейных защитников. Они отрабатывали свои приемчики на последней открытой тренировке.

Таков был очередной ритуал, заведенный Чарли, но он внимательно следил за тем, чтобы форма не стала превалировать над сутью, и на всякий случай не позволял себе скатываться в рутину. Иногда он заглядывал к Тесс по утрам. Иногда заходил после работы. Он мог позволить себе в какую-то неделю пропустить пару дней, но потом появлялся ежедневно, причем в строго определенное время.

Ему хотелось быть здесь, с ней, но при этом ничуть не меньше ему хотелось жить своей жизнью. На Новый год он устроил себе настоящие каникулы: купил билет на Северо-западный тихоокеанский экспресс и съездил на другой конец страны, чтобы повидаться с матерью. Более того, он запланировал на следующий год съездить в Азию и в Африку.

Каждый раз, приходя к Тесс, он делился с ней последними новостями. Сегодня он «попотчевал» ее настоящим деликатесом. В городе разразился страшный скандал. Преподобного Полкингхорна застукали голым на причале Восточного яхт-клуба с двумя — да-да, с двумя прихожанками из его паствы: с Шерри Тренч и Джиной Карратерс.

Чарли был уверен, что Тесс слышит и понимает каждое его слово. Он старался не быть занудой и рассказывать коротко и забавно. Он хотел очаровывать ее даже спящую. Иногда ему казалось, что Тесс чуть-чуть откидывает голову назад, как бы заливаясь смехом. В другие дни он живо представлял ее себе недовольной и расстроенной, особенно когда его подолгу не бывало рядом.

Устав от разговоров, Чарли подошел к окну, чтобы поглядеть на заходящее солнце.

— Сегодня просто великолепный закат, — заметил он. — Тебе бы точно понравилось.

Время от времени в нем по инерции вспыхивал сигнал тревоги, и он вздрагивал, забыв, что ему не нужно больше спешить в лес. Вот и на этот раз, лишь увидев на небосводе восходящую луну, он подумал: Сэм где-то там, где луна и звезды.

Стемнело. Больница погрузилась в тишину. Пора было возвращаться домой.

— Спокойной ночи, Тесс. Я очень скучаю но тебе.

Чарли поцеловал ее в щеку и уже пошел было к двери палаты, как вдруг вспомнил, что забыл сообщить ей кое-что важное.

— Мы сегодня ужинаем с Тинком, — сказал он, возвращаясь к кровати Тесс. — Решили сходить в «Барнакль». Жаль, ты не можешь предупредить меня, много ли жрет этот бугай. У меня такое ощущение, что всех кальмаров в океане не хватит набить его брюхо. — Он наклонился и аккуратно поправил ей челку.

Вдруг он увидел, как ресницы у Тесс вздрогнули, веки разомкнулись и ее невероятные изумрудные глаза открылись. На долю секунды он даже усомнился: а не кажется ли ему все это?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Туман, окутавший землю, заглушал все звуки мира. Рядом никого не было. Она могла быть где угодно или нигде. Какая разница. Чарли исчез, а отец так и не появился, чтобы встретить ее в новом мире, и она была совершенно одинока.

Едва покинув кладбище, Тесс перенеслась сюда, в это самое место. Она оказалась посреди бездонного океана в безлунную ночь. Небо было покрыто черным одеялом, и на нем не было ни единой звезды, чтобы помочь ей сориентироваться в пространстве. Где-то вдали громоздились неясные расплывчатые тени — что-то вроде череды облаков грозового фронта. Иногда возле нее вдруг раздавались голоса, но затем исчезали.

Тесс попыталась позвать на помощь, но никто не ответил. Она хотела выбраться из этой мглы, но не смогла даже пошевелиться. Она ждала, стараясь не пропустить момент, когда сможет двигаться.

И вот этот миг настал.

Сначала, когда тьма постепенно уступила место свету, все вокруг еще было туманным. Ее собственный разум, комната и человек, глядящий на нее сверху вниз.

— Тесс, Тесс, — повторял он раз за разом. — Тесс, ты меня слышишь?

Конечно, она его слышала. Она хотела сложить слова в ответ, но не смогла издать ни звука. Как странно. Она попробовала снова, но ее рот и горло были словно запечатаны. Когда наконец она услышала собственный голос, он был сиплый, дрожащий и едва слышный.

— Тесс, — сказала она. — Тесс.

— Да, Тесс, — сказал мужчина. Он был очень взволнован.

— Да, Тесс, — повторила она.

— Ты очнулась! Господи, ты очнулась!

— Ты очнулась, — сказала она, понимая, что лишь повторяет его слова, но на большее она была пока не способна.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Что-нибудь болит?

На самом деле она ничего не чувствовала. Ее тело онемело, голова кружилась и слегка побаливала. Она обвела глазами комнату.

— Где… — с усилием начала она. — Где я?

Неплохо, подумала она. «Где я?» — это уже целое предложение. Тесс чуть улыбнулась и почувствовала, как натянулась кожа на щеках.

— Ты в больнице, — последовал ответ. — В Норт-Шорском медицинском центре в Салеме.

Эти слова не значили для нее ничего.

— Где? — снова спросила она.

— В больнице. С тобой произошел несчастный случай. Ты была ранена. Но теперь все хорошо.

Больница. Несчастный случай. Ранена.

— Какой случай? — спросила она.

— Ты плыла под парусом, — объяснил незнакомец. — На твоем судне начался пожар во время шторма. Ты помнишь?

Пожар. Шторм. Она ничего не помнила и не понимала.

— Судно, — повторила она. — Что случилось?

— Его больше нет, — ответил он. — Мне очень жаль, но «Керенсия» сгорела и затонула.

Керенсия. Ей нравилось, как звучит это слово. Сочетание смутно знакомых слогов вернуло ей какие-то фрагменты памяти.

— Керенсия. По-испански. Безопасное место.

— Да! — воскликнул мужчина. — Ты права. Это по-испански.

Тесс попыталась сосредоточиться. Постепенно мысли ее стали проясняться.

— Воды, — сказала она. — Хочу пить.

Мужчина вскочил, подбежал к раковине и налил ей стакан. Очень осторожно он поднес стакан к ее губам, и она отпила, чувствуя, как прохладная жидкость растекается у нее во рту. Тесс посмотрела в сторону окна, за которым раскачивались на ветру ветки какого-то дерева.