Зов в сумерках - Анна Велес

Надо было подняться, посмотреть на… А что стало с Викой? Тот неприятный звук. Топор… Елена решила хотя бы повернуть голову и посмотреть в сторону стола.

— Не дергайся, — тихо предупредил Макс.

— Она… — Елена сделала неопределенный жест рукой, тут же пожалев об этом. Махать ушибленной рукой было больно.

— Все закончилось, — так же мягко сказал Макс, будто успокаивал маленького ребенка, которому приснился кошмар.

Елену это испугало. Опять появилась неприятная мысль, что он все же повредился рассудком.

— Я хочу посмотреть, — немного напряженно сказала Елена.

— Давай помогу. — Макс заботливо подхватил ее под локоть.

Ей очень хотелось вырваться из его рук, шарахнуться в сторону. Очень уж навязчивой и неестественной выглядела его забота. Она встала на ноги, окинула взглядом комнату. Перевернутая табуретка все еще валялась недалеко от печки. Рядом — арбалет. Посуда и остатки ужина на полу. Под столом — нечто, прикрытое простыней.

Елена, шатаясь, подошла ближе, присела на корточки и отогнула край. И тут же на нее уставились широко открытые мертвые глаза Вики. Елена отшатнулась. К горлу подкатил горький ком, ее затошнило.

— Ну зачем тебе это? — Макс подтащил Елену к валявшейся табуретке, поднял ее и усадил подругу. — Дыши глубже.

— Я должна была удостовериться. — Это прозвучало жалко. Елена чувствовала себя последней дурой. На кой она поперлась к трупу? Да, она не совсем доверяла Максу, да еще в его странном настроении. Но и так очевидно, что все закончилось. Она же слышала тот ужасный звук. И она знала, что… Что он отрубил Вике голову.

Просто Елена не могла привыкнуть как раз к той мысли, что задание выполнено, что смертей больше не будет. Что ей самой больше не придется умирать. Все! Теперь остается только убедить в этом саму себя.

Макс протянул ей заботливо прикуренную сигарету. Елена затянулась и посмотрела на него. Нет, он явно был в здравом уме и светлой памяти. Просто… просто все закончилось. Он потерял жену, он потерял дочь. Давно. А теперь расплатился за все. За молчание, за трусость, за бездействие. Сам. Он сделал то, что Елена не смогла бы, попади она в такой же переплет. У нее не поднялась бы рука на собственного ребенка. В груди привычно заломило от вечных материнских страхов. Когда-то самым страшным для своей Иришки она считала наркоманию, тюрьму и всякие заболевания. Теперь… Теперь одним страхом станет больше. Привычно захотелось метнуться к дочери, покрепче обнять ее. Насладиться счастливой детской улыбкой. Привычно захотелось домой!

— Что будем делать? — спросила она Макса, указав сигаретой на покрытый простыней труп. — Надо бы полицию вызвать.

— Нет. — У него тут же сделался рассеянный чужой взгляд, как несколькими часами раньше, когда он говорил об умершей жене. — Я отнесу ее в машину.

— Макс, — не выдержала она. — Что за блажь! Куда тебя все тянет их нести или везти? На кой черт!

— Лена, — он посмотрел на нее ласково и немного виновато. — Это моя семья. Я имею право… Я знаю. Ты считаешь это глупостью. Думаешь, у меня крыша поехала. Лена, мне просто… Мне стыдно. Понимаешь? Я не хочу видеть их здесь. В доме. Где я родился, где вырос. Как я потом буду здесь жить?

В общем, своя логика в этом была. Каждый борется со своим горем по-своему. Каждый живет по своим правилам. И Макс прав.

— Я с тобой, — решила она и встала, потушив сапогом окурок.

— Нет, — мягко возразил он. — Лена, не надо, я хочу…

Он пожал плечами, не зная, как подобрать слова. Он хотел проститься, он сам хотел завершить это дело. Там, в глуши заброшенных деревень. На территории, больше всего похожей на одно большое кладбище.

Елена только пожала плечами. На нее навалилась усталость, апатия, желание лечь и уснуть. В тепле и уюте. Слушать джаз, пить хорошее легкое вино и ни о чем не думать!

Она печально улыбнулась Максу, осторожно чмокнула его в щеку и долго смотрела, как машина скрывается в темноте — в сторону заброшенных деревень…

Андрик чувствовал себя очень усталым и раздраженным. Он вошел в свой номер в основном здании базы «Глубинка», включил свет и музыкальный центр, сорвал с шеи галстук, и развалился на диване. Можно было бы выпить. Чего-нибудь крепкого. Но к желанию это сделать примешивалось отвращение ко всякого рода спиртному. Так часто бывает, когда сильно устал, а в жизни все складывается совсем не так, как хотелось бы.

Андрик закурил и закрыл глаза, пытаясь заставить себя слушать джаз. Вообще он не очень-то любил джаз. Он быстро уставал от этой музыки эстетических снобов. Но в малых количествах она должна была успокаивать. Можно было бы. конечно, поставить шансон. Но сейчас блатная балладная чушь его просто раздражала. Был вариант тяжелого рока… Он досадливо поморщился. Да, под такой грохот думать не представляется возможным, что ему и необходимо сейчас, но от этой иностранной трескотни просто болят уши!

Он тяжело вздохнул. Заставил себя встать с дивана и отправился к бару. Андрик вообще был довольно решительным человеком. Он всегда знал, что ему надо, также он знал, что ничего не дается легко. Надо заставлять этот мир прогибаться под тебя, изменять неблагополучные обстоятельства. Заставлять других принимать твою точку зрения, заставлять себя хоть что-то делать. В том числе и отдыхать. Надо! Он некоторое время осматривал содержимое бара. Раздумывал. Принимать решения он тоже привык быстро. Иначе… Он прекрасно знал, что вообще-то все эти черты совсем не были заложены в его характере природой. Раньше он бы с удовольствием посидел и подождал, пока кто-нибудь все решит и сделает за него. Даст только необходимые распоряжения, над которыми и задумываться-то не надо. Но это в прошлом. Хотя в душе он часто давил в себе надежду, что это прошлое вернется. А потому и стремился действовать быстро, думать скоро и не давать себе времени для отступления. Андрик взял бутылку «Кинзмараули». И тут же поморщился. Точно такую же он отправил Елене. Вот в этом всем и заключалась его нынешняя проблема, от которой он так устал и которая так раздражала. Суть была не в том, что он не доверял приятельнице. И не в том, что дело несколько затягивалось. Просто он боялся. За своих сотрудников, за гостей. Он был хорошим начальником, как ему говорили. Он был хорошим хозяином. А тут…

К тому же очередная смерть могла ему слишком дорого обойтись. Репутация «Глубинки» испортилась бы окончательно. Но не это главное! И дело даже не в потерянных деньгах. А в том, что он сам был бессилен что-либо изменить. И перепоручил решение этой проблемы Елене. За Елену он, кстати, тоже боялся. У него не было этого дурацкого предубеждения, что женщины глупее мужчин, что они слабее и прочее-прочее. Просто он мужчина! Он сам должен решать свои проблемы! Без помощников, вне зависимости от их пола! А это не получалось. Он должен был хотя бы находиться рядом с ней сейчас. Но постоянно что-то мешало. Какие-то мелкие идиотские проблемы, из-за которых он вынужден постоянно уезжать. Надо было отправить жену и сына к родным под Питер, надо было решить проблемы с реконструкцией базы на Озерах, которую он недавно приобрел. Пара неотложных встреч в городе, капризы клиентов… Можно перечислять бесконечно. Наконец, Андрик решил, что большую часть этих неприятностей он все же может перепоручить своим замам. Не зря же он их нанимал. В конце концов, та же Елена говорила ему, что главное — расставить правильно приоритеты. И вот он здесь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});