Неотразимая, или Основы женского шарма - Татьяна Веденская

— Да, кстати, а Ваша фамилия как? — спросила я у девушки. Она растерялась. Я решила добавить.

— А почему мои денежки взяли долларами и без кассового аппарата? — после этого мне молча отдали мои двести баксов, отобрали договор и велели кланяться. Тут я поняла, что когда Сергей говорил мне:

— Олечка, зачем же ты пойдешь работать? Там все нервные, норовят друг друга подсидеть. Будут на тебя давить, ты разнервничаешься, ты же такая мягкая, не можешь никогда настоять на своем. Лучше сиди дома и отдавай себя детям. — Он был неправ. Дети — дело хорошее, но давить и добиваться своего у меня получается даже лучше, чем у него. И освоить законы бизнеса не труднее, чем шахматы. Не верь, не бойся, не проси. Просто и гениально. Чем дальше я лезла, тем больше мне нравилось.

Глава 2

Показывающая, насколько разрушителен стресс

Руслан не требовал исполнения взятых на себя (на меня) обещаний. Он не требовал их исполнения до самого февраля. Он звонил, мы болтали, я рассказывала ему о своих успехах, особенно в сфере отъема у народа прибылей. Он смеялся и давал дельные советы. Он сказал, например:

— Оля, а почему ты ничего не хочешь делать в Интернете? Ты так хорошо и со знанием дела рассказывала о своих исследованиях.

— Но это же уже делает САИН.

— И что? Идея-то твоя, а они наверняка без тебя ее запорют. Если бы они там были умными руководителями, заботящимися о развитии своей фирмы, то знали бы, что исключив из дела креатив, они его убивают. Это закон. На креативе все держится.

— Они там заботятся только о себе.

— Тогда тем более ты можешь создавать что-то подобное. Наверняка пойдет, надо только сайт раскрутить. А там, глядишь, придумаешь что-нибудь еще. С тебя станется. — В общем, его советы действительно были ценными хотя бы потому что он так откровенно в меня верил, что я тоже проникалась этой уверенностью. Однако с котиком он меня не знакомил, водил по ресторанам и целовал в щечку раз в неделю. Я уже начала звереть от его любви к стандартным методам, когда он наконец разродился предложением посетить его дом.

— Как ты смотришь на то, чтобы отведать моей фирменной домашней кухни? — спросил он меня напряженным голосом. Я почувствовала прилив невероятного счастья оттого, что он все же хочет меня как женщину. И оттого, что он такой прекрасный человек, так красиво и необычно ухаживает за мной. Это вам не сальные обжимания в Арбатских подворотнях и быстрый секс на даче у друзей. Передо мной первый раз в жизни настоящий принц, который старается не спугнуть меня слишком быстрым напором. Как будто московскую женщину моего возраста и статуса можно испугать быстрым напором. Особенно, если учесть сроки моего вынужденного полового воздержания.

— Я смотрю положительно. И я так много слышу про твоего безобразника-кота, что уже изнываю от желания…. — тут я специально сделала двусмысленную паузу, — с ним познакомиться. — По-моему, исчерпывающе. И он тоже это понял, заехал за мной на своей теплой и чистой, пахнущей одеколоном больших мальчиков машине, и повез меня навстречу блаженству.

— Вот тут я и кукую в одиночестве, — развел он руками, стоя посреди двадцати метрового холла квартиры, таящей в себе еще непонятно сколько комнат. Холл-гостиная сиял простотой и хорошим вкусом. Бежевые стены с пятнами изящных авангардистских картин, стойка домашнего кинотеатра с колоннами рассредоточенных динамиков, светло-бежевый кожаный диван, в который хотелось провалиться навсегда. Зеркало шкафа-купе бликовало, визуально еще больше увеличивая пространство. Около широких окон (их было почему-то два подряд) высилась роскошная зеленая пальма.

— Прошу, раздевайся, присаживайся. Что-нибудь налить.

— Да, — выдохнула я. В такой обстановке я готова находиться только пьяной. Иначе я откажусь отсюда уходить и опозорю себя навсегда. Пока Руслан бестолково носился по квартире, пытаясь изобразить из себя кулинара, я набиралась. Мне было предложено многое.

— Вот вино, красное или белое? — я молчала и смотрела на барную тележку, из которой торчала куча разнокалиберных горлышек.

— А может, тут где-нибудь прячется мартини?

— Конечно. Вот, держи. — Он протянул мне бутылку.

— Спасибо, — я оглянулась, прикидывая, есть ли тут бокал или мне можно и из горла.

— Извини, — смутился он, побежал за бокалом, вынул из моей руки бутылку и налил.

— А сока нет?

— Есть тоник, — обрадовался он. Интересно, он полагал, я стану квасить мартини, не разбавляя? Через некоторое время он расслабился, принял на грудь для пущей смелости и накормил меня недопеченным переперченным мясом. В качестве гарнира мне была предложена консервированная кукуруза. Я жевала этот не перемолотый тар-тар и старательно контролировала выражение абсолютного счастья на лице. В конце концов, ради этого мужчины я готова на все, а не только на то, чтобы слопать сырое мясо. И под хорошую выпивку оно вовсе не так плохо идет.

— Тебе нравится?

— Очень. Просто невероятно вкусно. Никогда такого не пробовала.

— Что же ты не скажешь, что оно не получилось, — откинулся на диване и расхохотался он.

— А я люблю чуть-чуть недожаренное. С кровью.

— Ах ты, хищница, — вдруг подскочил он ко мне и обняв, развернул к себе. Он держал мое лицо в своих руках и смотрел в глаза. Я постаралась придать взгляду глубину и таинственность, изобразив то, что описывают термином «с поволокой». Но сердце застучало, все женские органы завибрировали. Первородный инстинкт закричал внутри — это он, ты никого никогда не видела лучше. Давай, давай! Таким только и можно давать!

— Я тебе нравлюсь? — прошептала я, не отрывая глаз.

— Очень. Ты такая…

— Какая?

— Теплая, родная. Глаза просто фантастика. Так и хочется схватить тебя в охапку и утащить за собой. — Он поцеловал меня. Он поцеловал меня, ура. Я опять целуюсь, и притом с мужчиной, звонков от которого я жду целыми днями. Я дергаюсь от каждого звонка, как малолетняя дурочка, влюбленная в учителя физкультуры, и бегу к телефону, сшибая кривящуюся Шурку, считающую, что любовь в моем возрасте — это извращение.

— М-м-м. Поцелуй еще, — мурлыкала я и он прижал меня к себе. Он целовал шею, губы, нос, перебирал руками волосы.

— Дай-ка я на тебя посмотрю. Скажи, тебе так приятно или это просто много мартини?

— Хорошо, — шелестела я и тянула к нему руки. С ума сойти, мы целовались и обнимались, наверное, весь вечер. Я содрала с него рубашку и безостановочно водила ладонью по его груди, восторженно пища:

— Какой ты большой, какой сильный. Я просто не верю.