Охота на зверя (СИ) - Политова Екатерина

Шака сверлил меня взглядом. И норовил просмотреть во мне дырку. Надо как-то убедить его мне доверять, и я выудила из кармана ампулу с остатками крови Двойни.

— Об этом никто не узнает, — сказала я.

— Энид, — Шака чуть склонил голову на бок, а потом вдруг указал на дверь. — Выход там.

Я показательно села и закинула ногу на ногу.

— Я не уйду. Я буду сидеть здесь, пока не выясню, где Легранд и почему ты его покрываешь? Я буду сидеть здесь, пока ты не расколешься, наконец.

Шака опять сморщился и потянулся в раковину, вытащил оттуда кусок пиццы и принялся жевать. Я слышала, как хрустит пережаренное тесто.

— Я ведь могу просто выкинуть тебя, — он опять повел левым плечом.

— Ты использовал меня, чтобы следить за расследованием для Легранда. Уже рассказал ему про дневник Маркуса в той папке?

— Кстати об этом. Ни слова там не было ни о каких «королевах». Это ведь была какая-то твоя личная травма, м? Он не называл Сэру королевой, — Шака бросил сухой черный край от куска обратно в раковину. Тот с грохотом упал.

— Да наплевать. Что тебя связывает с Леграндом? Ты помогал ему вытаскивать ши-ире из ребер Маркуса? Как вы это сделали? Тисками или просто голыми руками? — злость начинала меня переполнять. Предложение начать ломать ему пальцы уже не казалось таким ужасным. Я вскочила: — Скажи мне правду!

Шака и бровью не повел.

— Я не убивал Маркуса. И Легранд не убивал его тоже.

— Откуда такая уверенность? Он сам тебе сказал?! — я просто уже не могла не орать.

Я подошла к нему ближе. Посмотрела ему в глаза и попросила:

— Скажи мне правду.

Глава 18

— Я очень устал, Энид.

Мне хотелось смотреть в эти синие глаза вечно. Голову разрывало от зашкаливающих эмоций, которые мотало то в сторону ужасной злости, то к смирению, что мне ничего не удастся вытащить из него. Доходило до полного бессилия. Но он провел по моей щеке тыльной стороной ладони, и сердце забилось чуть быстрее.

Я взяла его руку и отвела от лица.

— Я тоже очень устала. Смертельно устала выяснять, что происходит и откуда вы все взялись. Скажи мне правду, Шед, — я посмотрела ему в глаза. — Правду. Всю. Если бы там было что-то неважное, ты бы это так усиленно не скрывал. Если бы ты не убивал Маркуса, и Легранд тоже, и ты, и он уже давно явились бы в полицию доказывать свою невиновность.

— Не убивал — не значит, что невиновен, — проговорил Шака тихо и отвел взгляд. Я положила руку ему на щеку и повернула лицом к себе.

— Скажи мне правду, пожалуйста, — взмолилась я.

Вместо ответа он поцеловал меня. Поначалу я ответила, не хотела сопротивляться, но всё же отстранилась.

— Скажи… — от притянул меня левой рукой и опять попытался поцеловать. Я ударила его кулаком по правому плечу. Он дернулся и отшатнулся. Я спросила: — Что? Больно?

— Нет, не больно.

Он сделал шаг вперед и опять притянул меня, на этот раз обеими руками, прижал к себе и опять поцеловал. Ладно, хорошо, я подыграю. Ведь я хочу. Очень хочу подыграть.

Шака прижимал меня к себе так, будто боялся отпустить. Будто если он отпустит — я сбегу. Отталкивать друг друга, а потом целоваться так, будто ничего не было. Кусать друг друга за губы, впиваться в плоть.

Я задрала его майку. заметила, что он опять бережет плечо, но наплевала на это. Я больше не хочу быть наблюдательной. Хватит. Я хочу только одного.

— Я хочу попасть в твою спальню, — прошептала я и бросила его майку на пол.

Шака взял меня на руки. Я заметила, что он попытался скрыть гримасу боли.

Это был момент крайней слабости. Уязвимости и смертельной опасности. Когда его губы касались моих ключиц, когда сильные, немного огрубевшие пальцы касались кожи, я думала о том, что сейчас отличный момент, чтобы меня убить. И его тоже.

Но в эти секунды я не перестала чувствовать себя одинокой. Я просто провалилась, пропала и исчезла. И не хотела себя больше находить. Ни себя, ни мыслей. Просто одно горячее голое тело, под другим таким же горячим. Я водила руками по его напряженным мышцам, чувствовала его внутри себя и всеми силами старалась сосредоточиться только на настоящем моменте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Просто два уставших человека, которым нужна была помощь.

— Энид, ты плачешь?

— Нет, это напряжение покидает моё тело, — шептала я в ответ, и он целовал слезы на моих щеках.

И мир останавливался.

Останавливался.

Пока не замер в этой секунде.

И мы вместе с ним.

***

Когда я вышла из душа, завернутая в его полотенце, то остановилась в коридоре. На столе в кухне покоилась моя шпага. Я тихо прошла туда и взяла её, положила рядом с собой в постели и только потом легла обратно.

Я долго лежала, разглядывая татуировки на его груди. Острые орнаменты, оскалившийся пес, больше похожий на волка. Несколько абсолютно черных мест, где изображение было не сведено, но закрашено полностью. Я водила пальцем по его коже и чувствовала, что во всем этом есть ши-ире.

Шака спал или делал вид, что спит. Когда мой палец коснулся его камня, он открыл глаза и посмотрел на меня. Я не убрала руку, а он продолжал смотреть. С вопросом или он просто ждал, не знаю.

Но, наверное, ему сразу не следовало мне доверять.

Видно ли по моим глазам, когда я обращаюсь к ши-ире? Начинают они светиться сразу или только через какое-то время? Я никогда не пыталась это выяснить.

Закололо ребра, кожу вокруг камня. Я чувствую силу своего ши-ире. Мы одно целое. И мы хотим, чтобы ты сказал мне правду. Мне стало больно, тело будто свело, каждый раз так, когда мой и его камни сталкиваются. Но сопротивления почти не было. Это было просто очень трудно. Будто я тащу из ямы что-то тяжелое, и оно оттягивает руки, и мои мышцы не выдерживают. Я зажмурилась от боли и почувствовала, что под моими пальцами что-то изменилось.

Когда я открыла глаза, то реакция моя была просто молниеносной. Только стоя на двух ногах возле кровати и уткнув в него шпагу, баорий в которой раскалился почти мгновенно, я осознала, что вижу.

На том месте, где только что был Шака — лежал Лотан Легранд, в белой рубашке, пропитанной кровью на правом плече, и смотрел на меня своими холодными голубыми глазами. На левой щеке тоже была глубокая рана, а белые волосы испачканы в крови. Он приподнялся на локте, но я дернула клинком.

Какого черта? Какого черта?!

— Двинешься и я тебя убью. Он раскален так, что вот-вот загорится, — прошептала я.

— Вот тебе правда, — сказал он другим, непохожим на Шаку голосом. Я не могла поверить своим глазам. — Можно я сяду?

— Нет, — отрезала я. — Чем неудобней положение — тем сложнее мыслить и врать.

Легранд помотал головой.

— Я больше тебя не обману, — он откинулся на подушку и уставился в потолок глазами цвета льда.

— Хочу слышать всё. Всё. Абсолютно, — выдохнула я.

Если у Шаки я чувствовала пса на другой стороне ши-ире, то здесь я чувствовала кота. Как такое возможно? Как это может быть?

Я вспомнила письма, которые нашла у Легранда: «…вас двое, пусть ты и не считаешь так…», «…вы оба были правы, что доказывали мне на разные голоса одно и то же…».

— Выходит, у Рене два сына?

— Нет.

Мне вдруг стало неловко от того, что на меня голую смотрит незнакомый мужчина, и я, стараясь не шевелить клинком и не отрывать от Легранда глаз, потянулась за нижним бельем.

— Минуту назад ты не стеснялась, — произнес Легранд. Он не смотрел на меня. Я заметила, как из раны на его щеке стекла струйка крови, зацепилась за мочку уха и затекла за ворот рубашки, пропитав ткань красным.

— Лучше расскажи, кто тебя так поцарапал? — отозвалась я, одеваясь.

— Такой большой и черный монстр. Он рычал как большая кошка, выглядел как большая кошка, когти были раза в два больше, чем у большой кошки. Двигается он быстро, но однако, как оказалось, теневая материя много весит, и большие тяжелые животные бегают медленнее, чем маленькие и легкие. Правда, успел задеть, когда я был ещё человеком.