Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного - Наташа Мамлеева

Теперь ни у кого не осталось сомнений, что это была никакая не случайность, но даже если сейчас многие осуждали Рому, когда они узнают все причины, осуждения прекратятся. Оппонент моего жениха резко вскочил, сжимая кулаки и нависая над Ромой. Он был выше на полголовы и шире в плечах, но при этом никто не сомневался, что перевес на стороне Романова. Хотя какие там у здоровяка способности? Может, зря Ромка ввязался в это дело? Но не верится мне, что он бросился бы вот так в омут с головой, если бы не был уверен в дружбе с водяным, значит, он уверен в своем преимуществе.

— Ты что делаешь?!

— Стою, — нагло ответил Рома, и по залу вновь пробежали смешки.

Все были поглощены зрелищем. Кто-то нетерпеливо спрашивал, в чем причина такого поведения, но все ответы и разъяснения были перенесены на более удачное время.

— Наверное, и первокурсник, которого ты избил, просто стоял, не в силах возразить такой груде мышц как ты, — едко выплюнул Романов. — Только и можешь младших обижать? Не пробовал выбрать равного соперника?

— Тебя что ли? — желваки заходили по лицу парня.

— Что ты! Тебе со мной не тягаться! Это будет просто избиение младенца!

— Тебе сосочку подарить, младенец? А то все зубы выбью, потом жевать будет нечем, — ухмыльнулся капитан с природного факультета.

— Правда? Прямо как ты это сделал члену моей команды? Покажешь, а?

Парень было сделал рывок грудью вперед, но Романов не сдвинулся с места, держа руки на груди перед собой. Соперник сжал челюсти, оглянулся по сторонам и не нашел ничего более разумного, кроме как выместить злость на неповинных людях:

— Чего уставились?! Еда не вкусная?! Подсолить?!

Никто его не послушался, да и выглядел он не презентабельно со всей едой и жидкостью на голове и одежде. Задев плечом Рому, парень направился к выходу, за ним засеменили и его друзья. В заступничестве они не участвовали, знали, что это был раут двоих. Было бы глупо устраивать драку с Романовым. Он вовсе не младенец, да и друзей у него слишком много, чтобы связываться с ним. Раздались неуверенные аплодисменты, которые становились все громче. Рома не улыбался, его взгляд неожиданно нашел меня. Он поджал губы и покинул столовую под овации. Кажется, Романов здесь действительно пользуется авторитетом, и весьма заслуженно.

— Он крут!

Мое сердце затрепетало. Это чего еще?! Я сейчас горжусь им?! Как меня-то это касается?!

— Ты хоть знаешь, почему он так поступил? — скептически спросила я.

— Так понятно же. За члена своей команды заступался.

Я кивнула, но дальше развивать тему не стала. К тому же льюнка тоже не любила сплетничать, и уже переключилась на обсуждения следующего предмета. А я никак не могла выкинуть из головы жениха. Впрочем, его выкинуть из головы не могла вся столовая, бурно обсуждая открывшееся перед ними действо. Многие из них открыто утверждали, что Романову бы все равно не досталось. Слишком силен.

До какой степени распространяются его способности?

Глава 14

На тренировку я пришла раньше обычного, глубоко вдохнув воздух полной грудью. От куратора я освободилась быстро, тот аргументировал это весьма просто. Он не знает, что со мной делать. У него нет плана, а большие нагрузки на мой организм вредны. В общем, дело ясное, что дело темное.

— Уже пришел? — кивнул мне вратарь, чуть поморщившись, и тут же прошел дальше в раздевалку, переодеваться в спортивную форму.

Свою я предпочитала надевать в комнате и здесь только переобуваться в специализированную обувь. Этот ракшс меня бесил тем, что ненавидел меня. Его предубеждение не сильно отличалось от большинства из моего окружения, но он демонстрировал это с особой маниакальностью.

— Слушай, за что ты меня так ненавидишь? — сквозь зубы, прошипела я, и парень, успевший снять рубашку, удивленно повернулся ко мне, изломив бровь.

— Ты что-то пискнул?

— Да. Я спросил, почему ты ко мне пренебрежительно относишься, — четко повторила я, и теперь собеседник повернулся ко мне всем корпусом.

— Пренебрежение? А за что я должен тебя ценить? — с ядом выплюнул вопрос вратарь, и я непроизвольно сделала шаг назад. — За то, что попал в команду из-за своей никчемности? И даже не стараешься что-то сделать? Ты хоть осознаешь, насколько опозорил нас вчера перед другими факультетами?

Я расширила глаза от удивления. Признаться, об этом я не подумала. Тогда и, правда, за что меня взяли в команду? Чье законное место я занимаю? На душе стала гадко.

— Но не я же выбрал себя…

— Ты уже виновен в том, что пришел на отборы. Особенный, — недобро хмыкнул парень. — Какой ты особенный? Только особенный в собственной неуклюжести и неповоротливости. Знаешь, почему я прихожу сюда раньше других? Почему так упорно тренируюсь? Потому что аэробординг действительно очень много значит в моей жизни, он спасает меня. Я старался все эти годы, не смотря на полное отсутствие стремления к победе всей команды. А потом приходишь ты, и убиваешь даже крохотную надежду на победу. Так теперь скажи мне, слюнтяй, за что мне тебя ценить?

Я была обезоружена его речью. Открыла рот для ответа я чисто интуитивно, но отвечать ничего не собиралась, поэтому вскоре сомкнула губы. Он разложил передо мной весьма мрачный пасьянс, лишней картой в котором была я.

— Что молчишь? Собираешься уйти из команды?

— Ты это все говорил ради того, чтобы я ушел? — прошептала я, и парень резко отвернулся, сложив руки на груди.

— Уйти или не уйти только твой выбор, но если решишь остаться, то настоятельно советую тебе взять себя в руки и хотя бы постараться изменить свою игру.

— Научи меня, — пересилив себя, попросила я.

Уйти я не могла, значит, придется стараться. Тем более, вчера я действительно опозорилась…

— Я не буду учить того, кто сам не желает этого, — презрительно бросил ракшс, отвернувшись и принявшись снимать брюки, чтобы надеть на себя эластичную синюю форму.

Каждому факультету принадлежал свой цвет: физическому — красный, природному — зеленый, молекулярному — желтый и нам синий.

Просить помощи повторно мне не позволила гордость и непонятная даже мне обида, поэтому я, переобувшись, вылетела из раздевалки, прихватив с собой доску.

Он прав. Я ничего собой не представляю, и своей игрой не только опозорю себя и свой факультет, но и не сдержу обещание, а тогда моя конспирация может полететь к чертям. А выходить замуж за Романова по-прежнему не хотелось все по той же причине: лучше уж быть нелюбящей, чем нелюбимой. Но теперь появился еще один страх: что будет, когда все узнают о моей половой принадлежности, и как к этому отнесутся Джон с Ромой? Вот реакция последнего отчего-то пугало больше других не радужных перспектив.