Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

– Мать честная! – охнула Елена Петровна и потянулась за телефоном.

* * *

Информации по делу двух убитых девушек: балерины Нонны Раевской и скрипачки Иваны Брегович было крайне мало. Зотова буквально по крупицам ее собирала, в папочку складывала, систематизировала, анализировала. Обе – молодые, привлекательные, принадлежащие к творческой среде. Обе из благополучных интеллигентных семей с хорошим достатком. Ивана Брегович вообще была самой настоящей аристократкой, современной представительницей австро-венгерской монархической династии. Обе пропали при загадочных обстоятельствах и были найдены в Москве-реке спустя некоторое время после своего исчезновения. Способ убийства и изуродованные лица жертв не оставляли сомнений – девушек убил один человек. Почвенный анализ микрочастиц с подошв их обуви свидетельствовал о том, что жертв перед смертью держали где-то в пригороде. Точное место утопления определить не удалось. На основе экспертизы илистых отложений и планктона с одежды убитых, анализа скорости течения и времени смерти криминалист вынес предположение, что трупы скинули в воду в районе ближнего Подмосковья, примерно в одном и том же квадрате. Также было установлено, что на волосах Иваны Брегович осталась масляная краска, но не строительная по составу, как предполагалось ранее, а художественная. Вот это и беспокоило Елену Петровну Зотову более всего. Из головы не шла странная картина Константина Мазина «Ноты души». Вспоминая собственную реакцию на живописное полотно и ощущение неприятного озноба, Елена Петровна ловила себя на мысли, что думает о девушке, изображенной на картине, в прошедшем времени, словно натурщицы уже нет в живых. От этой мысли холодело в душе. А вдруг на картине на самом деле изображена хорватская скрипачка Ивана Брегович? Что, если, разыскивая виртуального дружка Мишель Ланж, она таким немыслимым образом вышла на след убийцы и скрипачки, и балерины Раевской? Но это же невозможно! Невозможно, если, конечно, виртуальный Пикассо и маньяк – не один и тот же человек. Алевтина получила пригласительный билет на выставку художника – и пропала. Константин Мазин, чья выставка должна была состояться в день приезда Мишель, но так и не состоялась, вполне может оказаться Пикассо! От волнения Елена Петровна не заметила, как разгрызла напополам кончик своей шариковой ручки, и теперь стержень при письме выскакивал наружу. Испортила хорошую вещь, удобную, привычную, с грустью подумала следователь. Пришлось срочно искать новое «перо»: для беседы к ней должна была вот-вот явиться мать балерины Раевской.

– Ангелина Андреевна, простите, что я снова вас пригласила. Понимаю, как вам тяжело об этом говорить, но мне необходимо еще раз расспросить вас о дочери.

– Я понимаю, спрашивайте, – равнодушно согласилась женщина. В последний раз Зотова видела Ангелину Андреевну несколько месяцев назад, перед похоронами дочери. Тогда она еще держалась, вероятно, не осознав трагедии до конца. Сейчас на женщину было страшно смотреть: она высохла и стала похожа на старуху. Елена Петровна даже не сразу узнала ее.

– Вот и хорошо, голубушка, начнем тогда, что время тянуть, – мягко улыбнулась Елена Петровна. – Еще раз расскажите мне о Нонне. Чем жила, что любила, с кем встречалась?

– Я вам не голубушка, – сухо заметила Раевская. – Моя дочь жила балетом, ничего, кроме балета, ее не интересовало.

– Извините, – тоже сухо заметила Елена Петровна. – А кроме балета? Меня, допустим, тоже ничего, кроме работы, не интересует, сижу тут с утра до вечера, но люблю иногда, знаете ли, по вернисажам пройтись. Авангард, сюрреализм… люблю, знаете ли, подобную живопись… Уровень, опять же, повышается культурный. А прокурор любит бабочек. Он, знаете ли, их сам ловит сачком и сушит, – заговорщическим шепотом сообщила Елена Петровна, пытаясь немного расслабить собеседницу. Не вышло.

– Лучше бы прокурор преступников ловил, – проворчала Ангелина Андреевна. – Впрочем, я поняла, к чему вы ведете. Нет, Нонна ничем не увлекалась, кроме балета. С пяти лет – станок и ежедневный упорный труд. Я ей так и сказала: хочешь добиться славы – работай.

– А поклонники? Нонна, насколько я знаю, была привлекательной девушкой.

– Некогда ей было глупостями заниматься. Нет, шашни она ни с кем не заводила.

– Она могла скрывать от вас наличие кавалера.

– Не могла, дочь делилась со мной всем. Если бы кавалер существовал – то я узнала бы об этом первой.

– Хорошо, а поклонники ее таланта?

– И таких не было.

– Почему?

– Да потому что! О каком таланте вы вообще говорите? Вы видели, как Нонночка танцевала? Она же танцевала, как корова на льду! Только благодаря моим связям ее в Большой взяли. Я раньше в балетной школе хореографом работала. Скольких девочек звездами сделала, сейчас они главные партии танцуют. А она… Тянула ее, тянула… Плохо она танцевала, бездарно. Вся в отца пошла. Мать меня наставляла, чтобы я замуж за плебея не шла. Не послушалась. После поняла, какую ужасную ошибку совершила. Благо удалось уговорить Нонну взять мою фамилию, когда она паспорт получала. Хотя бы фамилия у девочки аристократическая была – Раевская!

– Отец Нонны тоже был танцором балета?

– Что? – Ангелина Андреевна непонимающе посмотрела на Зотову.

– Вы сказали, что Нонна пошла в отца, – напомнила следователь.

– Нет, отец Нонны был дрянным актером. Играл роли героев-любовников с пламенным взглядом революционного борца. А после спился, когда роли перестали предлагать. Обычная история! Я имела в виду, что Нонна не унаследовала врожденной аристократичности, гибкости – качеств, которые присущи всем женщинам рода Раевских. Голубой крови на ее долю не досталось. Личиком симпатичная получилась, а в остальном – копия папаши, неуклюжая, неповоротливая. Стыдно мне за нее было. Тянула ее, тянула, наставляла… Бесполезно.

Зотова слушала и страстно мечтала вышвырнуть эту женщину вон из кабинета. Ребенок в могиле, а она тут рассуждает, какую ошибку совершила, что родила девочку на свет не от того, понимаете ли, мужика! Совсем одурела баба. Тиранила дочь с утра до вечера. Нонна жила под постоянным контролем. Несомненно, девочка вела тайную жизнь, в которую мать не посвящала. При прошлых встречах Раевская вела себя сдержанно, информацию из нее клещами приходилось тянуть. Но сегодня Ангелина Андреевна наконец-то раскрылась перед Зотовой в полной мере. Впрочем, горе, написанное у Раевской на лице, боль, которой она словно пропиталась, не были поддельными. Лишившись дочери, Ангелина Андреевна получила освобождение от тяжкого бремени, но потеряла смысл жизни: так и не получилось у нее сделать из дочери известную балерину и избавиться от собственных комплексов. Злой комментарий вертелся у Елены Петровны на языке, но она вовремя себя осадила. Никакого права осуждать эту женщину у Елены Петровны не было.

– Найдите убийцу, – хмуро попросила Раевская. – Найдите, я ведь с дочерью даже проститься по-человечески не смогла.

– Мы пытаемся сделать все возможное. Скажите, Ангелина Андреевна… когда мы осматривали комнату Нонны, я видела компьютер. Мы тогда еще проверяли ее почтовый ящик, который оказался пуст.

– Естественно, пуст – с кем ей было переписываться? Я вообще возражала против этой покупки, к чему эти глупости? Но Нонночка меня не послушалась, настояла на своем. Провели Интернет. И что? Стоял потом гробом в комнате. Нонна компьютером почти не пользовалась, уставала, не высыпалась. Как придет домой, перекусит, умоется, поцелует меня – и тут же бежит в свою комнату, спать.

– Зачем она завела себе почтовый ящик в этом случае?

– Сама удивилась, когда узнала. Туда ведь только дурь всякая сыпалась.

– Значит, все же письма приходили? – разозлилась Зотова. – Так, Ангелина Андреевна, мне важна каждая деталь! Что за письма приходили на адрес вашей дочери? Вспоминайте!

– Я же говорю, ерунда всякая. Как это… – Раевская на секунду задумалась, шевеля губами. – Как же это…

– Вы имеете в виду спам?

– Да, именно так – спам! Рекламный мусор, который я сразу удаляла, не читая.

– Вы?

– Конечно, я! Кто же еще? Мне знакомый компьютерщик объяснил, что это необходимо делать. Представьте себе, Нонночка пыталась ответы всем писать первое время! После знакомый нам защиту поставил. Спам перестал потоком идти. Так, пара писем в неделю. Тут уже Нонночка охладела к компьютеру, ну и я тоже…

– На какие интернет-сайты заходила ваша дочь, пока не забросила компьютер? Не знаете?

– Почему не знаю? Знаю. На сайты, посвященные балету.

– Она общалась с кем-нибудь в Сети? Форумы посещала?

– Я ей запретила, – поджала губы Ангелина Андреевна. – Там же психи одни!

– Значит, посещала. С кем ваша дочь общалась?

– Представьте себе, с самим Пикассо! – усмехнулась Раевская.

– Что же он, голубчик, делал на сайте любителей балета? – мрачно пошутила Елена Петровна, хотя ей было не до смеха: все ее худшие предположения подтвердились.