Совсем не прогрессор - Марик Лернер

— Зато НГУ ваш Пражский кроет легко, — сказал вслух. Обсуждать сложности снабжения желания не было. Надоели эти вечные разговоры, и интересовало его в данный момент совсем другое. — И посмотри на стол. Идеальное место — уютно, приятно и вкусно кормят.

На отдельной тарелке лежал теплый хлеб, не иначе испеченный только что, и отдельно благоухало «жаркое по-домашнему». В глиняном горшке мясо, картошка и лук. И все это залито соусом. Что в него входит, Сашка не понял, но понравилось.

— Жаль, — отодвигая тарелку, сознался, — не часто бывает. А скоро совсем не будет.

— Это почему?

— Потому что стипендия сорок пять рубликов, а оплачиваемый отпуск по беременности и родам — пятьдесят шесть плюс пятьдесят шесть дней (до родов и после). Плюс можно с ребенком сидеть до года без оплаты, с сохранением места. А жить на что? Детям не объяснишь про отсутствие денег. Они кушать просят. Перейду на картошку в мундирах. Ее для того и придумали, чтобы бедный хоть с кого одежку снять мог. У самого давно отсутствует. В комиссионку отнес.

Павел отложил вилку с грустным выражением лица.

— Брось! — усмехаясь, сказал Сашка. — Лишних три рубля погоды не сделают. Загоню «Русич» — на пару лет хватит. Или на вечерне-заочный переведусь. Работать пойду. Вполне на хлеб с маслом хватает.

— Деньги не главное. После получения диплома и категория другая, и возможности намного больше. Да и не деньги это — сто рублей.

— Потому и поступал. А дальше жизнь покажет. Думать надо на пару ходов вперед, не заглядывая за горизонт. Все равно правильного ответа нет. Его ни у кого нет. Вот и выходит: лучше выкладываться на всю в каждый момент времени, не откладывая какое-либо дело на следующий раз. Если не сделать сразу, то в будущем появится меньше шансов данное дело когда-нибудь вообще закончить. По мне, лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. А ныть и жаловаться задним числом смысла никакого. Сам решил — сам сделал. Себя и обвиняй.

— Это ты про армию?

— В том числе. На чужих ошибках никто не учится. Даже на своих не любят. Вот и послушай один раз. Захочешь, мимо ушей пропустишь, а лучше все-таки усвой на будущее. Не жалей и не завидуй, глядя на дураков вроде меня. Мне повезло. Наверное, я счастливчик. Даже Галю встретил, чего в другой ситуации могло и не произойти. А бывает совсем по-другому. Слишком я много насмотрелся. Никогда, — сказал с нажимом, — никуда не просись добровольцем. Не стоят того «сопли» на погоны. И звездочки не стоят. И государственные награды, вкупе с повышением категории, не стоят. Ничего хорошего там, куда вызывают, тебя не ждет. Хочешь выжить — не высовывайся. Понадобится — назначат и мнения не спросят. Вот тогда не зевай, а проявлять энтузиазм предоставь другим.

— Будто и не ты…

— Я это. Прошел особый университет и слегка поумнел. Армия — это школа жизни. Ничем отношения не отличаются от гражданки. Правильный солдат желает спать, жрать и сачковать. И это нормально. Очень развивает умение втирать начальству, прятаться от него же и готовность любыми способами раздобыть пищу. Если потребуется, за чужой счет. А офицеру, сиречь начальнику, первая задача — заставить работать и кормить в меру. Чтоб не голодный, но и не сытый был. Тогда солдат энергичен и инициативен. Хочет получить недостающее и старается. Все остальное от ситуации. Есть вещи, которые мне и вспоминать неохота. Противно. А в целом ничем это не отличается. Вот как у тебя с однокурсниками… С большинством отношения нормально-товарищеские, с кем-то дружишь, а кого и терпеть не можешь. Сказки агитпропа — дружный армейский коллектив. Просто там все это обострено до предела. Уйти некуда, и пожаловаться некому. Не дашь в грызло — будут все три года ноги об тебя вытирать. И это годно для любого коллектива. Ничто не изменилось на гражданке. Просто пришел момент, когда нельзя сказать: «А плевал я на все», — повернуться и уйти. Ты уже не один. На тебя надеются и в тебя верят. Приходится оправдывать. А рецепт одинаков. Семья важнее всего. Встретишь человека, без которого нельзя обойтись, — поймешь.

Зал обрадованно принялся рукоплескать. Бурные аплодисменты, переходящие в овации. Крайне сомнительно, что студентов привела в восторг длинная и никому не интересная речь об их светлом будущем, в свете новейших решений правительства, из уст председателя парткома. Скорее, обрадовались уходу с трибуны очередного оратора. Судя по количеству присутствующих на сцене, еще одно-два выступления, не больше, — и можно будет с чувством исполненного долга разбежаться по аудиториям.

— Ты прямо с самолета? — удивленно спросил Павел.

— Угу, — подтвердил Сашка. — Ночью прилетел. Не дождался. Без меня рожать будет.

Они сидели в самом конце актового зала. Искать однокурсников Сашке совершенно не хотелось. Познакомиться толком ни с кем не успел, и вообще на фоне этих дитяток он ощущал себя много пожившим пожилым человеком. Не по возрасту — три года разницы не так и много. По опыту. Увидел знакомого и подвалил. Заодно пора сходиться со старыми приятелями. У Павла на курсе человек десять, помнящих его по старым временам. Не хотелось бы хлопать глазами при появлении очередной довольной физиономии. В компании проще. Страка ему алиби обеспечит.

Партиец в хорошо пошитом костюме, намекающем на профессорское звание, отправился к остальным, за длинный стол на сцене. Шел он не торопясь, с большим достоинством. Наверняка пребывая в уверенности в своем предназначении. Не каждый способен сорок минут рассказывать о невозможности стать хорошим специалистом без политической подкованности и идейной устойчивости.

— А сейчас выступит Майя Волжанская — руководитель комсомольской организации нашего факультета, — сообщил залу ректор.

На трибуну красивой походкой отправилась та самая девушка из приемной комиссии. Даже издалека смотрелась замечательно. Все необходимое выпукло, все положенное изгибается красиво. Есть на что посмотреть и пощупать.

— Большой общественный деятель?

— Она как раз хорошо соображает, — сердито заверил Павел. — Отличница.

Сашка невольно покосился на него — уж очень забавна была горячность. На факультете информатики девушек было одна к десяти парням. Ничего не поделаешь, у них мозги по-другому устроены. Зато если уж попала, внимание мужской половины наверняка обеспечено. Особенно если еще и на лицо не ужасная.

— Давно ли сам выступал на собраниях?

«А я тоже речи любил толкать? — с ужасом подумал Сашка. — Ну да — правильный. Как без лозунгов…»

— Повзрослел, — кривясь, сказал, — понял одну простую вещь. Меньше языком болтать спокойней жить. Не собираюсь делать карьеру через идеологический отдел. Да и некогда мне.

— Мы смотрим вокруг себя, — страстно говорила Майя с трибуны, — и мир меняется на глазах. Не так много времени прошло, а трудоспособное население превратилось из сельского в промышленный пролетариат. И процесс идет дальше. Автоматизация и механизация вытесняют все больше и больше процесс ручного труда.

— Спорим, не позднее октября все дружно отправимся в колхоз на битву с урожаем, невзирая на возросшую механизацию, — заговорщицким шепотом сказал сосед.

Еще один с четвертого курса. Мальчик-красавчик, прямо просящийся на широкий экран кинотеатра. И форменная одежда не скрывает, насколько он неплохо живет. Часы-то импортные, и не дешевые. Да и ботинки обзавидуешься. Отнюдь не фабрика «Скороход».

— Терещенко. Сергей, — правильно поняв взгляд, представился.

Ага, понял Сашка, это наша золотая молодежь. Знакомая фамилия. Любопытно, в старые времена я им сразу в рыло давал или как? Классовая ненависть детдомовца к богатеньким.

На этот счет чех его своевременно просветил. На каждом курсе имелось несколько одинаковых групп, нередко не в лучших отношениях между собой. Каждая считала себя особенной и наилучшей из возможных. Вечные победители разнообразных олимпиад, окончившие то самое техническое Новосибирское училище, дающее право на льготное поступление и неплохие знания, парочка после армии, пяток пробившихся после школы и в обязательном порядке несколько человек хорошо подготовленных при помощи репетиторов. Наличие высокопоставленных родителей давало преимущество, не из сельской школы прибывали — экзамены сдавали в лучшем виде.

Информатика НГУ — факультет престижный, и в дальнейшей жизни диплом пригодится. Папа у Терещенко человек не маленький — достаточно известная фамилия. Нет-нет да засветится в прессе. Вечный посол в Западной Европе. Лет двадцать как минимум. Из одной столицы Запада переводят в другую. То Франция, то Великобритания. Во времена его золотого детства служил в Италии.

Еще про кого-то Павел говорил, дочка министра среднего машиностроения, еще одна дочка великого поэта, сын знаменитого певца и внучок милицейского генерала. Та еще шобла. Мальчишки и девчонки имели практически все необходимое для замечательной жизни и развлечений: фирменные джинсы и магнитофоны, «видаки» и супермодные заграничные диски с фильмами и журналы. Они сызмальства привыкли получать все, что им хотелось, и после окончания университета наверняка уже поджидало теплое место.