Лекарь-возлюбленный 2. Цветок для короля - Маша Моран

хоть немного поспать, а затем вернуться к загадке беседки.

Стараясь оставаться незаметным, я последовал туда, куда указал Рэйден.

Заброшенный купальный двор.

Идеальное место, чтобы укрыться от посторонних глаз. Идеальное место для призрака. Здесь даже пахло смертью. Бамбуковые заросли заполонили собой свободное пространство, укрывая двор от любопытных глаз.

Каменная крошка скрипела под ногами. Шелест бамбука и завывания ветра напоминали шепот мертвецов. Снег трепетал в воздухе словно белая вуаль.

В огромной бочке под старым навесом шуршали старые листья и клочья серой, запылившейся паутины. В ней запутались разноцветные бабочки и лепестки последних осенних цветов.

Старые бронзовые краны в виде драконьих морд тоже были покрыты паутиной. Она трепетала на ветру, и от этого казалось, что морды шевелятся, отряхиваясь от снега.

Да, похоже, раньше здесь любили развлекаться.

Чуть дальше темнело нутро высохшего бассейна. Воображение с легкостью нарисовало белоснежного Рэйдена, нежащегося в горячей воде, пока с неба падал холодный снег. Я знал, что реальность будет в тысячу раз прекраснее и соблазнительнее моей мечты. А еще знал, что отстрою в столице нечто подобное – чтобы увидеть своего лекаря в воде, расслабленного, с покрасневшими щеками, совсем как ночью в купальне. Он был похож на божество разврата и возбуждения.

И я желал поклоняться ему. Овладеть им открыто. Хотя бы в нашем тайном месте. На ветру, когда жар тела ощущается подобно пламени. А ведь его кожа и вправду пылала. Ночью, когда я прикасался к нему, это было подобно касанию раскаленного железа. А когда его рука прошлась по моему члену… меня словно окунули в лаву.

Эти мысли пробуждали еще более яростное возбуждение, чем прежде. Когда уже, когда он будет моим? Я должен овладеть им, сделать своим. Заклеймить и отметить собой.

Я почти отодрал замок, висящий на двери, и вошел в сумрачное помещение купальни.

Здесь пахло пылью, старым деревом и какими-то травами. На полках древних шкафов стояли ступки и ковши для омовений. С балок под потолком свисали пучки сухих почерневших стеблей, которые когда-то давно были травами. В углу были свалены гладкие камни самых разных форм и размеров. А на широкой скамье валялась небрежно брошенная нижняя одежда, будто ее владелец только что разделся и оставил ее здесь.

В щели прорывался ветер, который принимался протяжно и печально свистеть. Вместе с ним внутрь умудрялись влететь снежинки, которые медленно оседали на пыльном полу. Намокшее дерево, пыль и старые вещи соединялись в странный аромат, от которого хотелось поскорее прикрыть глаза.

Но спокойствие этого места было обманчивым. Я чувствовал присутствие чего-то странного и опасного, чего-то загадочного. Будто это место хранит отпечатки… Мертвой Алхимии.

Что ж, оно вполне мне подходило. Я прошел чуть дальше, в боковое помещение. Должно быть здесь аристократы отдыхали после омовений. Чем-то похоже на Призрачные покои. С потолка свешивалась тонкая порвавшаяся ткань, разделяющая помещение на две части. В дальней было устроено что-то вроде кровати.

Я поднялся по скрипящим ступеням и, не снимая оружия, опустился на круглую кровать. Сбросив шляпу, но оставаясь в маске, я опустился на выцветшее покрывало.

Мне нужны силы, а для этого необходимо поспать. Рэйден совсем близко. И он жаждет меня так же сильно, как и я его. Мои чувства взаимны. И это, оказывается, способно сделать меня безумно счастливым.

Я желал пить это счастье огромными глотками, но все еще боялся. А вдруг Рэйден передумает? Вдруг, он лишь поддался моменту?

Нет… то, что он говорил и то, что делал… Он позволял себя целовать и признался в том, что давно любит меня.

Мой сладкий маленький лекарь. Горячий и прекрасный. Желанный до боли в костях, до голодной слюны. Я не отдам тебя никому и никогда не отпущу. Мой белоснежный голубоглазый мальчик. Я приму то, что ты мужчина. Смирюсь с тем, что я такой. Только не оставляй меня. Потому что если однажды тебе станет душно от моих чувств, и ты решишь уйти, я не смогу тебя отпустить. Это сделает несчастными нас обоих, но я удержу тебя любой ценой.

Уже сейчас я знал, что не смогу совладать со своей любовью, со своими безумными чувствами. Они способны задушить моего хрупкого возлюбленного. Но иначе я не смогу.

В одном я все же был похож на мастера Юна. Всю жизнь, до последнего своего вздоха, нам с ним предстоит любить лишь одного человека.

Глава 10. Создание Ночи, башня и черная нить

 Катарина валилась с ног от усталости.

Последние силы у нее безжалостно воровал едкий удушающий страх. Страх того, что принц ей привиделся. Страх, что он снова уйдет, не дождавшись ее. Страх, что получив ее признание, он утратит к ней интерес.

Катарина отчаянно хотела к нему. Снова увидеть. Услышать голос. Прикоснуться. Попросить повторить каждое слово, которое он ей сказал, а потом долго-долго целовать его сильное израненное тело.

Демонов целитель! Баи…

Что ей теперь с ним делать? С трудом, но ей удалось остановить распространение проклятья. Теперь он спокойно дышал, иногда зовя принца. И это тоже сводило с ума от ревности. Сунлинь принадлежит ей!

Возможно не сейчас, но позже она обязательно придумает, как привязать его к себе. Должен же быть прок от ее божественной силы. О, да. Теперь Катарина точно воспользуется ею. Если для того, чтобы удержать принца, ей нужно принять свою суть, то она это сделает.

Но как скрыть его присутствие от других?

Откуда в крепости взялся незнакомый мужчина, она не сможет объяснить. Генерал и Айми и так ее ненавидят. Только и ищут повод сжить ее отсюда. Даже если ей удастся себя защитить, последствия будут плачевными.

И вот как теперь быть? Ночной цветок, значит…

Принц сказал, что это воины, а вовсе не цветы. Значит, красавчик Баи не только целитель, но и мастер боевых искусств?

Каким бы замечательным он ни был, принца ему не видать.

Катарина вернулась к вещам принца. Ладно, она просто запрет целителя внутри, наложив на дверь печать. Но вещи Сунлиня нужно забрать с собой, чтобы никто не увидел.

Но сначала… она должна знать, чего ей стоит опасаться.

Без зазрения совести Катарина запустила руку в его потрепанный мешок. Первой попалась странная маска, похожая на ту, которую они с Дайске слепили для марионеток. Абсолютно белое прекрасное бумажное лицо с черными бровями, черным ртом и черной линией ресниц.

Внутри все было исписано полустершимися иероглифами.