Аркан - Татьяна Русуберг

— Суа! Ра-а!

«Может быть, сегодня наконец это случится. Фламма обратит на меня внимание. Выделит среди сотни бойцов. Возьмет в спарринг. Поймет, как это важно для меня. Единственного, за исключением Скавра, кто видит, чем он владеет».

Наблюдая за Фламмой в последние месяцы, Кай убедился в одном: живой легендой немолодого гладиатора делало не многообразие стилей и техник боя, которые тот мог менять так же быстро, как пламя — цвет своих языков. Аджакти пробовал перенять мастерство Огня, следя за его поединками в школе и на арене, пытаясь вычленить, а потом повторить новые движения и элементы. Часы, отведенные для отдыха, Кай проводил в бесконечных упражнениях, не обращая внимания на боль в растянутых связках и перенапряженных мышцах, снова и снова толкая тело за грань. Но не добился ничего, кроме косых взглядов товарищей и понимания: в его исполнении техника Фламмы всегда будет искаженным отражением, пародией, как попытки ребенка, только что научившегося ходить, подражать искусному танцору.

В основе мастерства фаворита лежал особый секрет, связывавший все приемы в единую стройную систему, так же как ритм и полное дыхание основывали фундамент, на котором строилась боевая техника Танцующей школы. Но именно этому тайному знанию Фламма и не хотел учить — ни Аджакти, ни кого-либо еще. Ходили слухи, что тому была причина: последний ученик Огня, Руслан, которого связывали с учителем тесные узы, погиб на арене.

Ладони рабов опустились на тугую кожу в последний раз, эхо ударов заставило дрогнуть нагретый солнцем воздух и растворилось в нем. Десятки блестящих от пота полуобнаженных фигур замерли на плацу в начальной стойке, а затем синхронно поклонились наставникам, благодаря за урок. Доктора дали гладиаторам знак разойтись по отрядам — настало время групповых упражнений.

Альдона, приземистый и кряжистый лисиец, весь полосатый от старых шрамов, выстроил димахеров в линию против жнецов Фазиля. Вооруженный двойными мечами Аджакти по команде доктора атаковал стоявшего перед ним Грома. Тот держал кривой клинок-целурит в левой руке, а круглый с острым краем щит — в правой. Но этого было недостаточно, чтобы смутить Кая. За отведенную минуту он успел обезоружить левшу и заставил его выступить из строя.

— Смена!

Димахеры сделали шаг влево и оказались лицом к лицу с новым противником. Кай, последний в строю, перебежал в его начало и обнаружил там Тигровую Лилию. Не дожидаясь, пока он займет позицию, девушка атаковала. Кай едва успел отметить краем глаза, что Фламма встал на пустующее место в шеренге «длинных мечей» по соседству — «Длинный Дик» был излюбленным оружием фаворита. Аджакти принял целурит Лилии на скрещенные клинки, уклонился от режущего края щита. Ослабил упор, качнулся в сторону и в бок, заставив гладиатрикс потерять равновесие. Целурит скользнул вперед, а Кай под него. Затупленные острия его мечей ткнули Лилию в живот, опрокидывая навзничь.

— Смена!

Со следующим «жнецом» он разделался, поразив его под щит из низкой стойки.

— Смена!

Токе стал на удивление быстр, но его подавили грубая физическая сила и напор.

— Смена!

Аджакти с десяток раз прошел строй «жнецов», прежде чем удовлетворенный Альдона дал команду для спарринга. «Жнецы» поменялись местами с «длинными мечами», и сердце Кая бешено заколотилось — с кем-то встанет в пару Фламма? Однако фаворит, вместо того чтобы выбрать партнера, подошел к доктору димахеров и что-то тихо сказал ему.

— Кумал — Шустрый. Клад — Тач. Аджакти — Морок.

«Значит, Огонь видел еще недостаточно, — усилием воли Кай заставил себя сосредоточиться и занять место напротив длиннорукого широкоплечего Морока, уверенно прикрывавшегося прямоугольным щитом. — Ладно, мы ему покажем».

Аджакти обрушил на «длинного» такой град ударов, что за несколько мгновений вогнал несчастного почти по плечи в песок. Альдона велел сменить противника. На этот раз Каю достался лоснящийся и гладкий, как полированное черное дерево, Булат. Они едва успели обменяться ударами, когда появление нового персонажа заставило Аджакти впервые за долгое время забыть о Фламме. По галерее в сопровождении Скавра, четырех воинов и чернокожей служанки шла женщина в струящихся белых шелках.

Вообще-то в посещении школы свободной горожанкой не было ничего необычного. Денежные гости как мужского, так и женского пола частенько платили Скавру за возможность посмотреть на тренировки гладиаторов. Удивление вызывало то, что женщина не осталась на смотровом балконе, как остальные посетители, а получила разрешение выйти на плац. То ли мадам хорошенько подмазала мясника (не зря он сиял, как новенький цирконий), то ли была важной птицей, которой владелец школы не смел отказать. А скорее всего — и то и другое, судя по тому, какого эскорта она удостоилась.

Лицо гостьи скрывала белая вуаль. Только глаза — живые и полные янтарного огня — оставались на виду. Ветер рвал легкий шелк платья, бесцеремонно загоняя его между стройных ног, обрисовывая тонкий стан и высокую грудь. Мужчины, как один, поворачивали головы, провожая взглядами ангелоподобное существо, посетившее их так далеко от рая. Заглядевшись, Булат пропустил удар в голову. Чернокожий мешком осел на песок, глупо улыбаясь и не замечая выступившей на лбу крови. Кто-то позади Аджакти засвистел, кто-то цветисто выругался, кто-то прошептал восхищенно:

— Клянусь щелью Иш-чель, вот это краля!

Голос, похожий на Арконов, весело крикнул:

— Кто ты, красавица? Огонь твоих прекрасных глаз ожег мое сердце!

Послышался влажный звук удара — доктора были настороже, и нахал поплатился за свои слова разбитым ртом. «Красавица» не ответила и уселась в тени галереи на заботливо подставленный стул. Кай больше не смотрел в ее сторону. Он помог Булату подняться, и они снова начали бой. Северянин позволил сопернику войти в ритм, чтобы усыпить его бдительность, а потом смял защиту мгновенной атакой. Булат потерял ориентацию, а с ней и свой меч, зажатый в клещи и выдернутый из руки приемом димахера.

Кай надеялся, что Фламма отметит его ловкость. Скосив глаза, парень обнаружил Огня на галерее вежливо беседующим с закутанной в белое незнакомкой. Воин даже не смотрел в его сторону. Зато загадочная гостья не сводила с Аджакти горящего требовательного взгляда. Он чуть не пропустил мимо ушей команду Альдоны, велевшего ему стать в пару с Тачем.

«Где-то я уже видел глаза этой женщины — цвета расплавленного золота, тревожащие, такие яркие, что, кажется, они могут светиться в темноте. Глаза ягуара в зарослях бамбука. Нет! Не может быть! Первый бой на арене, награждение перед ложей амира… Тонкие пальцы, полные сока алые вишни, встречающие такие же алые, мягкие губы. Жестокая улыбка на этих губах, вызов в янтарных глазах. Стебель бамбука, дикая кошка, Анира!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});