Имею топор - готов путешествовать! - Евгений Шепельский

- Ты не говорил никому, что мы здесь?

Он оскалился:

- Да меня никто и не спрашивал. Не дуй на холодное, Фатик, я ученый, знаю что отвечать.

Я выхлебал вино и постучал рюмкой по стойке, однако Мельник сделал вид, что у него заложены уши. Вот жмот, а!

Однако, меня вдруг посетило откровение: неприятности, в которые я вляпался по милости эльфов, куда крупнее, чем... Скажем так: настолько далеко в адовы дебри моя фантазия не простиралась.

- Гритт, а Вортиген не дурак.

- Это который фаленорский император? Гнусный тип?

- Ага.

Мельник крякнул.

- Ну, слухи-то давно бродят, что он в сговоре с кроубскими пиратами. Торговцы Фаленора - они ведь спокойно пересекают Море. Навроде их военный флот охраняет, так мы и поверили, да! - Он почесал вислый нос. - Эх, что теперь с городом будет? А с моим заведением? Я ж так по миру пойду, вот увидишь.

- Прав был Олник, канамическое задушение... - пробормотал я.

- Ась?

Я перехватил его взгляд:

- Говорю: экипировка готова моя?

- А как же, да!

Он сморгнул, затем начал перечислять, загибая кургузые пальцы:

- Платьишко ситцевое - раз! Подвязки шелковые - два! Туфельки сафьяновые, бисером шитые - три. Ну и свисток, чтобы чудищ отгонять. Румян не достал, извини.

Извилистым коридором мы прошли в тайную кладовку, где по стенам были развешаны оружие и доспехи, а в ларях набросана всякая одежда. Мельник извлекал дополнительный заработок из того, что покупал и продавал оружие у проезжих, в том числе краденое. Я почему-то надеялся увидеть в кладовке свой топор... Пустые фантазии.

Кольчужный жилет, теплая шерстяная куртка, кожаная куртка с нашитыми стальными пластинами, пара сапог для верховой езды, плащ, перчатки, плюс хитрая перевязь для моих клинков. Я пристроил мечи за спиной, пошевелил лопатками, чуть ослабил ремни. Потом взялся за рукояти: мечи выскользнули из креплений, я чуть не своротил ими притолоку.

Мельник задумчиво смотрел на меня.

- И далеко собрались?

- О, в самую глубокую... А если честно - я не знаю. К черту на рога.

- Это у тебя в первый раз, чтобы не знал, куда идешь.

- Могу сказать только "да".

- Хе-хе. И что, нет предлогов, чтобы отвертеться?

Я подумал.

- Штука в том, что теперь я и сам не знаю, чего хочу. Где правильный путь, и туда ли я свернул. Кроме того, на мне теперь долг крови. Эльфийской крови, гм, да...

Он отошел в угол и долго чем-то гремел, подсвечивая себе лампой.

- Вот! Даю сверху походный чайник! Бесплатно, учти! - Он держал в руке чайник с загнутым носиком размером с ведро. - Тонкая гномья работа, бери-бери! Знаю, в походе без горячего никуда!

Его физиономия сияла от искренней щедрости, к которой примешивалась... гм, обреченность. Кажется, он был уверен, что мне предстоит поход в ад.

Самое смешное, что он оказался прав насчет ада - в буквальном смысле.

*Название мелкого демона.

21.

Взбодрил, нечего сказать!

Я мрачно сложил экипировку в большую кожаную сумку, привязал к лямке чайник, затем обернул мечи ветошью по самые рукояти и взял под мышку. Постоял, подумал, подышал.

Фатик, будь ты проклят! Новый поход...

Ладно, осилю. А не осилю, так сдохну. Тоже выход.

В любом случае, я должен отплатить эльфийке за спасение своей жизни.

Я напялил шляпу, и мы вернулись в зал.

Там, между чисто выскобленных столов, тенью бродил мой напарник в алой рубахе навыпуск. Вид у него был заморенный, какой-то синевато-бледный, будто он выкопался из могилы. Больше никого в харчевне не было, разве что служка апатично драил шваброй полы.

- Вылез на свет, - буркнул Мельник, словно невзначай заслонив собой бочонок с пивом.

Завидев нас, Олник оживился и, заплетая ногами, подошел к стойке, шмыгнул распухшим носом и потрогал себя за правый бок.

- Что вот тут, справа? Екает, будто внутри распелась лягушка.

- Гномья печенка, - значимо сказал я. - Поздравляю, мой друг, ты наконец-то станешь думать, прежде чем заливать свою утробу пивом по самое горло.

- Ай, - отмахнулся он. - Это все эльфы... Нельзя мне с ними якшаться, сразу падает здоровье. Надо выпить! А потом я помолюсь нашим горным богам, и все уляжется.

И ведь ничем его не пробить.

- Эй! - воскликнул он, почесав в затылке. - Я же это... видал эльфа, Квакни-как-там-его, ослепительное высочество, разбудил он меня... Раскомандовался! Велел вам, господин Мельник, нести ужин, а тебе, Фатик, просил сказать... Минутку... - Олник наморщил лоб, потом громко чихнул. - "Собрание в гостиной через час". Только я туда не пойду. Заседайте без меня, хватит, сыт я эльфами по горло. Я им не нравлюсь! Они меня не любят! И Крессинда меня не может видеть без килта!.. Короче, куда пойдете, туда и я пойду, хоть в Дольмир к Облачному Храму, куда наладился твой брат, эркешш ему махандарр!

Вот как! Значит, Виджи настолько окрепла, что... Не буду загадывать. Через час так через час. Надеюсь, нам удастся выйти в дорогу уже поутру.

Мельник приказал служке отнести еду во флигель. Я решил закусить в трактире, где уже не было лишних глаз. Мне хотелось собраться с мыслями перед разговором с соратниками, не видя, гм, этих самых соратников. Гном остался с нами, вернее - напросился.

- Негоже бросать ребенка без присмотра, - сжалился Мельник. - И вообще он без матери растет, ну куда это годится? Учти на будущее, Фатик.

На ужин были бараньи отбивные, тушеные овощи и много чего еще, включая три бутылки красного, на которое расщедрился Мельник. После второй бутылки вопрос о сборе мыслей отпал сам собой. Зато мы неплохо посидели, болтая о всяком, но старательно избегая разговоров о положении в городе. Олник без конца дул пиво и вставлял в разговор неясные междометия. После седьмой кружки он расплакался и затянул свои йодли, от которых, как я уже говорил ранее, всех эльфов, кроме чащобников, выворачивает наизнанку. Удивительно, но даже меня начало подташнивать. Когда же Мельник, хлебнув лишка, присоединил к голосу гнома свой пьяный бас (старая воровская песня о погубленной молодости), я срочно ретировался.

Снаружи была ночь, разбавленная лунным светом. С берега Флаэты тянуло свежестью. Тишина, домики деревянные... ик!.. Караульщики дремлют у запертых ворот... Лязгая чайником, я пробирался по дорожке, устеленной горбылями. Внезапно раздалось рычание пса. Потом из-под навесов зарычала вся стая: псины вскочили, сгорбились, зажав хвосты между лап.

Я невольно замедлил шаги. Гритт, собаки не любят пьяных, но я ведь, в сущности, трезв. А псы у Мельника ученые, им достаточно обнюхать постояльца, чтобы усвоить - это друг, пусть от него и несет спиртным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});