Детектив с Лысой Горы - Александр Прокопович

– Если тот кристалл, который мы с тобой видели, – усилитель, то я даже себе не представляю, что с его помощью можно делать и сколько лет его выращивали…

– Они, скорее всего, для этого вампиров там и держат: чтобы вырастить усилитель, нужно много энергии, а вампиры – они же как раз её и выкачивают … А с таким размером кристалл, наверное, может действовать очень долго и на большое расстояние. Может, и до Киева добить может…

– Может и Лысую Гору в Днепре утопить?

– Наверное, может, – кажется, у Данилы в голосе прозвучал восторг. Это молодость – в его годы меня тоже сильно радовало все большое и сильное.

О том, что дело не только в размере, я узнал значительно позже.

– Как ты думаешь, мой единственный, а значит, самый умный ученик, это хорошо, чтобы какой-нибудь маг имел такую силу?

На этот раз я был один. Данила был отправлен в койку, а его готовность выполнить приказ, увы, говорила не о дисциплине, а о том, что он рассчитывал эту койку вновь разделить с Аленой. Мне же, отвергнувшему женщин, оставалось убивать время несколько иначе. Повторно в школу я проник раза в два быстрее. Фактически я себя чувствовал школьником, старательно выучившим домашнее задание – я точно знал что и как делать: не зря же мы тут столько бродили на ощупь. Стража, кажется, по-прежнему была в отключке, вампиры, вероятно, снова заснули, всё складывалось так гладко… Слишком гладко.

Для полного спокойствия мне не хватало незначительного штриха: цели моего возвращения. Гигантский молочный кристалл исчез. Не бесследно. Стоило мне сделать еще несколько шагов, как я увидел, куда он девался – кто-то оказался быстрее и решительнее, чем я. Куски молочного льда покрывали пол – настоящий гололед. Не знаю, сколько крошева должно было получится из кристалла – наверное, как раз столько, сколько я сейчас и наблюдал. Но почему из всех присутствующих это интересно только мне?

Трудно интересоваться чем-либо, когда у тебя вместо одной улыбки – две, причем вторая чуть ниже подбородка. Кто-то, не только быстрый и решительный, но и чертовски жесткий, решил, что лишнее внимание ему ни к чему – тишина за решетками была мертвой, в буквальном смысле. Сообразив, что я – единственное здесь живое существо, я твердо решил оставаться таким же несмотря ни на что. О скрытности я заботиться перестал: сейчас важна скорость, уничтожение кристалла не могло не вызвать реакции, и реакция эта уже запаздывает… Лестница – коридор – окно… Кажется, ушел… Школа осталась за углом, а я все не слышал ни стука копыт, ни бряцания металла. Может, мне все почудилось? Надо срочно, чтобы меня кто-то ущипнул… Даниле хорошо – его Алена щиплет, мне же остается надеяться разве что на патруль. Что же я буду завтра рассказывать Великому Князю? Я бы с б`ольшим интересом сам кого-нибудь послушал, даже Данила понимал в сложившейся ситуации больше меня… Где же тревога?! Может, я вообще единственный выживший в этом городе?

Наконец-то! На стук копыт накладывался шум чего-то очень тяжелого, по счастью, я уже был практически рядом с нашим трактиром, так что сделать вид, что я только что вышел на крыльцо, чтобы набить любимую трубку, мне ничего стоит. Будет труднее, если кто-нибудь спросит у хозяина, давно ли я вышел на крыльцо…

Этого всадника было трудно не узнать. Дон Кихот, увидев капитана Чернобородова, едущего верхом, решил бы, что у него объявился старший брат. За ним, заставляя вздрагивать дома, шествовали врыколаки – и я даже знал куда.

Подъехав к трактиру, Чернобородов оценивающе осмотрел меня с видом геолога-любителя только что обнаружившего кимберлитовую трубку:

– Рано встали или еще не ложились?

– Не ложился. – Для разнообразия можно и правду сказать, чувствую, сегодня у меня будет не так много поводов быть искренним.

Наклонившись ко мне, капитан заметил:

– Поверьте, иногда легче вовсе не лечь, чем встать ни свет, ни заря. – Чернобородов вздохнул так тяжело, будто на этот раз ему пришлось совместить два этих сомнительных удовольствия. – Не видели Первого Меча?

– Я думал, он с вами.

Я и вправду так думал. И где же тогда он проводит всё время?

– Детектив, может быть, тогда вы составите мне компанию, если, конечно, не боитесь заснуть в седле?

– Почему нет? А что, есть свободное седло?

Свободное седло находилось на свободной лошади…

Рассвет решительно заливал улицы светом, заодно подпирая мои веки, хорошо хоть, ехать было недалеко… Главное – не забыть вовремя включить мои актерские способности. Способности не понадобились – того, что я не увидел ночью, лучше было не видеть и утром. Вероятно, это был отряд, обязанный прибыть по тревоге. С такими ранами легко прибыть только в загробный мир. Кто-то очень старательно поработал над двумя десятками солдат, благодаря чему я успел уйти из школы магов никем не замеченным. Удивительно, я прошел в двух метрах от этой бойни и ничего не заметил.

– Тревожная группа. – Чернобородов оставил на месте двух бойцов и мы двинулись дальше.

– Капитан, а Москва ни с кем не воюет? – с учетом того, что я видел за последние часы, я не удивился бы узнав, что мы в осаде.

Да, нет. Так, иногда чудь белоглазая беспокоит, но в город они не заходят. По деревням могут пройтись, а так… Да и не смогли бы они всех так уложить. Здесь действовал кто-то очень быстрый…

– И безжалостный…

– Безжалостный?

Я тоже об этом не думал, а ведь у всех событий, происходящих в Москве, были две общие черты – быстрота и безжалостность. Такую безжалостность можно встретить лишь тогда, когда убийца и жертва принадлежат к разным видам. С кем воюет Великий Князь? Может, и с чудью, может и с другой неизвестной мне породой, но точно – не с человеком.

Безжалостность. Мне пришлось снова вспоминать это слово, когда мы добрались до несчастных оглушенных мной и Данилой охранников – они тоже были убиты. То, как они были убиты, не оставляли сомнений – действовал профессионал. Но профессионал руководствуется принципами необходимой достаточности, значит, эти убийства все же были нужны?

Зал, в котором находился кристалл, успели закрыть. Любопытно, только от меня – или от Чернобородова тоже?

* * *

До трактира оставалось несколько метров и соскок с коня…

– Господин Каховский!

Увы, меньше всего я рассчитывал, что именно сейчас между мной и возможностью наконец-то прилечь окажется человек со знакомым голосом, скрывающимся в абсолютно незнакомом теле. Тело было в мундире – зеленый, черный и золото. Даже представить не мог себе, что Первый Меч способен надеть мундир Киевской Короны, да еще с таким количеством украшений.

– Вы перешли на службу к монарху? – Подобное было бы странно, но в любом другом случае этот костюмчик на него натягивали силой, что было похоже на правду еще меньше.

– Не в этой жизни…Алекс, просто в Москве не понимают, что в государстве власть и магия могут существовать раздельно. Поэтому для них я – полковник меченосцев. Понятно?

Чего уж тут не понять – нужно срочно искать приличный костюм, иначе Великий Князь Николай может меня просто не заметить.

Глава двенадцатая

Аудиенция

Иногда важнее не решить задачу, а точно знать, в каком случае следует отказаться от её решения

Из курса теории множеств

Жаль. Отчаянно жаль, что оценить это зрелище смогут лишь Данила да Первый Меч. Думаю, темно-зеленый плащ, почти такого же цвета сапоги из замши, на тон более светлый костюм и черная с золотом шляпа в сочетании с ремнем и перевязью тех же цветов должны были заставить по-новому посмотреть на детектива Алекса по крайней мере женскую половину Киева. Увы, всё это было взято на время.

Данила был оставлен в трактире, мы же с Первым Мечом отправились в Кремль. У ворот нас встречал старина Чернобородов. Кажется, то, что мы приглашены на аудиенцию к Великому Князю Николаю, начисто стерло нас из памяти капитана. Результатом встречи стал переход наших мечей к одноглазым стрельцам. Если они не будут их использовать в качестве зубочисток, у нас есть шанс увидеть их целыми. Вблизи врыколаки вовсе не кажутся одноглазыми. Просто глаза у них расположились настолько близко, что воспринимаются как один большой. Интересно, как они целятся? Насколько я понимаю, такая конструкция не способствует точности и кучности.

Капитан кремлевских стрельцов остался за воротами. А мы окунулись в красное и золотое – с головой.

– Алекс, не хочешь за елочкой спрятаться? – Первому Мечу было весело, а мне нет, до сих пор я думал, что стены Кремля охраняют тех, кто внутри, от тех, кто снаружи, а то, что я видел, наводило на мысли совершенно противоположного содержания. Гигантские арбалеты в ручищах врыколаков нашли себе место за каждой бойницей и были направлены прямо на нас. То есть – внутрь.

– А нас туда привели? Может, это кремлевская тюрьма?

– Может, и тюрьма. – Первый Меч мрачно глянул на бойницы и продолжил: – Причем многие хотели бы оказаться в ней пожизненно.