СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века - Борис Соколов

Для 1930 года число персоналий в ОБД также достигает 1000. А вот для 1931 года он падает до 726, причем подавляющее большинство среди них составляют либо умершие среди «остарбайтеров», либо военнослужащие, погибшие уже после войны. Хотя есть среди уроженцев 1931 года и некоторое число воспитанников (сыновей) полков — сирот, о которых заботились красноармейцы, или сыновей старших офицеров и генералов, воевавших вместе с родителями.

Столь значительное, по меркам других армий, наличие в составе Красной Армии лиц пожилых или, наоборот, совсем юных возрастов объясняется, вероятно, тем, что многие готовы были добровольно идти в армию ради получения пайка. Кроме того, во время мобилизации непосредственно в части, в том числе среди «остарбайтеров», брали всех, способных держать оружие, в том числе и в непризывных возрастах. Приведенные данные позволяют предположить, что безвозвратные потери призывников возрастов за пределами когорты 1890–1929 годов рождения могли в совокупности достигать первые десятки тысяч человек, с учетом того, что статистически значимыми являются потери в возрастах 1930, а также 1882–1889 годов рождения. Естественно, призывники из этих контингентов сравнительно редко попадали на передовую. Их старались использовать в тыловых службах. Поэтому доля безвозвратных потерь среди них была значительно ниже, чем в основных призывных возрастах. Общее же число мобилизованных в непризывных возрастах могло достигать сотен тысяч человек, в том числе в ходе мобилизации непосредственно в части, во время мобилизации освобожденных «остарбайтеров», а также в дивизиях народного ополчения, где было немало лиц пожилых возрастов. Этот фактор существенно повышал мобилизационную способность СССР.

Число погибших военнослужащих в Закарпатской области можно оценить, исходя из того, что к моменту начала «добровольной» мобилизации жителей Закарпатья в Красную Армию численность населения здесь могла составлять 850–900 тыс. человек [474]. Некоторое число местных жителей было призвано в венгерскую армию, но вряд ли число погибших среди них превышало несколько тысяч человек. Население Закарпатья составляло менее одной пятнадцатой населения Венгрии. При этом преобладавшее в Закарпатье украинское население почти не призывалось в венгерскую армию из-за политической нелояльности. Венгры же составляли не более четверти населения Закарпатья, на них могло приходиться не более одной шестидесятой безвозвратных потерь Венгрии, составлявших около 160 тыс. человек. Из этого числа на жителей Закарпатья могло приходиться до 3 тыс. погибших. Население Закарпатья составляло около одной двухсотой населения СССР. Если бы оно с самого начала войны призывалось в Красную Армию, его потери можно было бы оценить в 100–120 тыс. погибших. Однако, учитывая, что закарпатцы воевали в Красной Армии лишь последние восемь месяцев войны и что потери среди необученных призывников были особенно велики, реальные потери вряд ли превышали 40 тыс. человек. Население Закарпатья примерно в 10 раз превышало население Тувы, а интенсивность участия двух территорий в войне была примерно одинаковой, так что оценка в 40 тыс. погибших закарпатцев кажется близкой к действительности.

В совокупности потери населения Закарпатья, Тувы а также лиц 1868–1889 и 1930 годов рождения можно оценить величиной около 100 тыс. человек. Тогда общие безвозвратные потери тех советских военнослужащих, которым в 1939 году было 10–49 лет, в границах на середину 1941 года можно оценить в 26,7 млн человек. Это примерно на 0,6 млн больше, чем потери Красной Армии, подсчитанные балансовым методом. Разница, скорее всего, возникает за счет недоучета мужчин переписью 1939 года и исчислением на территориях, присоединенных в 1939–1940 годах, в когортах 10–49 лет, скомпенсированного недоучета женщин. Тогда общий скомпенсированный учет можно оценить не менее чем в 1,2 млн человек, из которого на официальное исчисление 1941 года приходится около 140 тыс. человек. В этом случае скомпенсированный недоучет переписи 1939 года в когортах 10–49 лет в 1,06 млн человек, а общий недоучет в этих контингентах — в 4,8 млн человек. В других возрастных когортах недоучет наверняка был гораздо менее значительным. Его можно оценить в 10 % от недоучета в когортах 10–49 лет, т. е. примерно в 0,5 млн человек. Тогда общий недоучет переписи 1939 года можно оценить в 5,3 млн человек, или в 3,1 %. Этот результат вполне укладывается в данные о предыдущей переписи, 1937 года, результаты которой были забракованы. Комиссия по проверке результатов переписи 1937 года под руководством Я. А. Яковлева оценивала размер недоучета от 4,8 до 8,1 млн человек, т. е. от 3 до 5 % [475]. Можно допустить, что в действительности недоучет переписи 1937 года был ближе к 5 %, тогда как для переписи 1939 года показатель недоучета лежит скорее между 3 и 3,5 %. Этот показатель не может быть больше 3,5 %, и дополнительный недоучет приходится, скорее всего, на скомпенсированный недоучет тех мужчин когорт 10–49 лет, которые, будучи гражданскими, умерли от недоедания и болезней в военные годы и во время голода 1946–1947 годов. Такой недоучет мог составить до 0,7 млн человек, в том числе 0,35 млн мужчин. Поэтому мы примем недоучет для переписи 1939 года в размере от 3,1 до 3,5 % и соответствующий недоучет на присоединенных в 1939–1940 годах территориях.

Таким образом, наша оценка безвозвратных потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне в принципе не противоречит результатам переписей населения 1939 и 1959 годов.

Величина недоучета населения переписью определяется не столько доброй или злой волей организаторов переписи, сколько социально-политической и социально-экономической ситуацией в стране в момент проведения переписи. Поэтому степень недоучета населения не могла слишком сильно различаться в переписях 1937 и 1939 годов, учитывая, что промежуток между ними составил всего два года. К тому же именно на эти два года пришелся пик Большого террора, а это событие никак не могло способствовать повышению точности учета населения. И безусловному осуждению подлежит то, что Сталин репрессировал организаторов переписи 1937 года, обвинив их в значительном недоучете населения. Даже если недоучет действительно был, в этом не было их вины. 

Проверка оценки безвозвратных потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне по ОБД «Мемориал»

Полученную нами цифру потерь Красной Армии погибшими в 26,9 млн человек можно попытаться проверить по ОБД «Мемориал». Для этого надо попытаться сделать выборку и оценить, какой процент в выборке составляют умершие от ран. Данная категория потерь была учтена наиболее полно и точно. Умерших от ран насчитывается 1104 тыс. человек [476]. Для проверки нам необходимо определить, какую долю составляют умершие от ран среди всех погибших и пропавших без вести, в том числе и тех, кому посчастливилось пережить плен, а также тех, кто оказался в окружении, но не был в плену. По нашей оценке, плен пережили примерно 2,3 млн советских военнослужащих. Кроме того, около 940 тыс. человек числились окруженцами. По нашему мнению, до 450 тыс. окруженцев в действительности побывали в плену, но им удалось скрыть этот факт. Тогда общее число уцелевших среди пропавших без вести можно оценить в 2,8 млн человек. Заметим, что далеко не всем уцелевшим из пропавших без вести довелось дожить до конца войны. Многие из них были призваны в армию и были убиты или погибли по другим причинам, чему мы имеем достаточно примеров в ОБД. Если исходить из того, что общее число погибших и пропавших без вести советских военнослужащих можно оценить в 29,7 млн человек, то долю умерших от ран среди них следует оценить в 3,7 %. Можно не сомневаться, что в ОБД «Мемориал» эта доля окажется существенно выше, поскольку умерших от ран считали в Красной Армии гораздо точнее, чем убитых и пропавших без вести. Однако выявленный показатель поможет нам определить, какая оценка ближе к истинной — наша или официальная.

Но электронный архив ОБД на один запрос может выдавать не более 1 тыс. персоналий. По этой тысяче невозможно сделать репрезентативную выборку, поскольку в нее попадают те лица, которые находятся в документах, внесенных в банк данных в первую очередь. Например, если взять 1000 персоналий по показателю года рождения, то процент умерших от ран будет очень низок, поскольку львиная доля из показанных персоналий будет приходиться на донесения первых месяцев войны с резким преобладанием убитых и пропавших без вести. Поэтому мы пошли по другому пути. Мы нашли такие фамилии, которые являются не слишком распространенными, но не уникальными, и представлены в ОБД числом персоналий, хотя и меньшим тысячи, но достигающим порядка 700–900 персоналий. В этом случае в ответ на запрос электронный архив выдаст нам все персоналии, принадлежащие к совокупности лиц с данной фамилией, и это не будет зависеть ни от порядка ввода данных в ОБД, ни от программы электронного архива. Для анализа мы выбрали четыре фамилии: одну русскую, одну украинскую, одну белорусскую и одну мусульманскую. Эти фамилии: Петрищев, Иванчук (Иванчуков, Иваньчук), Юшкевич и Нуралиев (Нуралеев). В процессе исследования мы по возможности исключаем дубли, т. е. случаи, когда один и тот же человек фигурирует в базе данных повторно. Однако в тех случаях, когда человек сначала попал в плен, а затем был освобожден, вновь призван в армию и впоследствии опять погиб или пропал без вести, мы рассматриваем его в качестве самостоятельной персоны в случае его повторной пропажи без вести. Тут всегда будет присутствовать некий субъективный момент в определении числа дублей, поскольку нет абсолютно объективных критериев для их выделения. Персоны с одинаковыми именами и отчествами и годами рождения могут оказаться разными людьми. Наоборот, персоны могут отличаться годом рождения и отчеством, но на самом деле могут оказаться одним и тем же человеком.