Долгая зима - Лора Уайлдер Инглз

— Вижу, — согласился мистер Боуст. — Да только никак им, лошадям, запряжённым в этот тяжёлый драндулет, не обогнать гнедых Сэма Оуэна с его лёгкой коляской. Неужто этот парень не мог одолжить у кого-нибудь коляску?

— Он такой гордый, что готов проиграть на своём фургоне, чем выиграть на чужой коляске.

Коричневые лошадки были красивее всех. Они, казалось, не обращали внимания на тяжёлый фургон и так гордо встряхивали головами, словно земля была недостойна того, чтобы они на ней ступали.

"Какая досада, неужели из-за этого тяжёлого фургона они не смогут победить", — подумала Лора.

— Это несправедливо! — воскликнула она, крепко сжав кулаки.

Скачки начались. Вперёд мчались гнедые. Их блестящие ноги и крутящиеся вихрем колёса коляски, казалось, совсем не касались земли. Все коляски были одноместные, среди них не было даже ни одной двухместной. И только прекрасные коричневые "морганы", бежавшие позади всех, тащили тяжёлый фургон странствующего торговца.

— Лучшая упряжка в округе, и никаких шансов на победу, — огорчённо сказал один из зрителей.

— Ни малейших, — согласился другой. — Фургон слишком тяжёлый. Они скоро выдохнутся.

Но лошадки бежали дальше. Все восемь коричневых ног аккуратно и ровно шли рысью.

Над дорожкой появилось облако пыли, и упряжки скрылись из виду. Вырвавшись из пыльного облака, они показались на другой стороне круга. Одна коляска — нет, целых две! — отстали от фургона. Потом отстала ещё одна. Теперь перед ними шли только гнедые.

"Ой, бегите быстрее! Вы должны победить!" — мысленно умоляла Лора. Ей так хотелось заставить коричневых лошадок бежать быстрее, что казалось, будто её желание подталкивает их вперёд.

Лошадки приблизились к повороту, повернули. Гнедые бежали впереди. "Морганы" не могли ничего поделать, у них не было сил быстрее тащить тяжёлый фургон, но Лора всё ещё желала им победы.

"Скорей, скорей! Чуть-чуть скорей! Бегите же, бегите!" — повторяла она про себя.

Альманзо Уайлдер, сидя на высокой крыше, наклонился вперёд и что-то им сказал. И лошадки побежали быстрее! Их головы дотянулись до коляски мистера Оуэна и медленно её миновали. Их ноги мелькали очень быстро. Наконец коричневые головы медленно поравнялись с гнедыми. Теперь обе бежали наравне.

— Ничья! Будет ничья, — уверенно сказал кто-то.

Вдруг в воздухе мелькнул хлыст мистера Оуэна. Он щёлкнул ещё раз, и мистер Оуэн громко закричал. У Альманзо кнута не было. Крепко держа вожжи, он наклонился вперёд и опять что-то сказал. Быстро и ровно, словно ласточки в полёте, коричневые "морганы" обогнали гнедых лошадок и пересекли линию финиша. Они победили!

Толпа взревела и словно волной захлестнула Альманзо и его коричневых лошадок. Лора почувствовала, что у неё перехватило дыхание, колени дрожали. Ей хотелось кричать, смеяться и плакать, но больше всего хотелось сесть и отдохнуть.

— Они победили! Победили! Победили! — повторяла Кэрри, хлопая в ладоши. Лора молчала.

— Да, он заработал эти пять долларов, — сказал мистер Боуст.

— Какие пять долларов? — удивилась Кэрри.

— Некоторые зрители поставили пять долларов на лучшую упряжку, — объяснил папа. — Альманзо их выиграл.

Лора обрадовалась, что она этого не знала. Одна только мысль о том, что коричневые лошадки бегут ради приза в пять долларов, была бы ей противна.

— Он их вполне заслужил, — продолжил папа. — Этот молодой человек знает, как обращаться с лошадьми.

Скачки закончились. Делать больше было нечего. Лимонада в бочке осталось только на донышке. Мистер Боуст дал Лоре и Кэрри черпак лимонада, и они выпили его пополам. Он был слаще, чем раньше, но уже не такой холодный. Упряжки с колясками разъезжались. Папа сказал, что им пора идти домой.

Мистер Боуст пошёл с ними по Главной улице. Папа рассказал ему, что сестра Уайлдеров, которая работает учительницей в штате Миннесота, зарегистрировала себе гомстед к западу от нашего города и попросила Альманзо узнать, не найдётся ли здесь для неё места учительницы будущей весной.

— Я велел ей передать, чтобы она прислала прошение в школьный совет. Не вижу причины, почему бы ей здесь не поработать.

Лора с Кэрри переглянулись. Папа состоял членом школьного совета, и другие члены вряд ли будут возражать. Лора подумала: "Если я буду хорошо учиться и понравлюсь мисс Уайлдер, она, может быть, возьмёт меня покататься на этих красивых лошадках".

Чёрные дрозды

В августе стояла такая жара, что Лора гуляла с Мэри только рано утром. В эти часы солнце едва успевало подняться над горизонтом, и было ещё свежо. Но каждая прогулка казалась последней, потому что Мэри скоро их покинет.

Нынешней осенью она и в самом деле поедет учиться в колледж. И хотя её отъезда так долго ожидали, он всё равно казался невероятным. К тому же, никто не мог себе представить, куда отправляется Мэри, — ведь никто никогда никаких колледжей не видел. Но весной папа заработал почти сто долларов, а овощи, овёс и кукуруза обещали отличный урожай, и значит, Мэри и вправду сможет поехать учиться.

* * *

Однажды утром, возвращаясь с прогулки, Лора заметила, что к подолу платья Мэри прицепилась какая-то трава. Лора попыталась её оторвать, но не смогла.

— Мама! Посмотри, что это такое! — воскликнула она.

Мама тоже удивилась — она никогда такой странной травы не видывала. Верхушки её напоминали бородки ячменя, но были перекручены и заканчивались стручками в целый дюйм длиной. На конце стручка торчала тонкая твёрдая иголка, а стебель зарос жёсткими волосками. Иголка острая, совсем как настоящая, проткнула платье Мэри, а волоски пролезли вслед и мешали её вытащить.

— Ой! Меня кто-то ужалил! — воскликнула Мэри.

Трава проколола ей чулок над краем ботинка и впилась в кожу.

— Этого только не доставало! Интересно, что нам ещё преподнесёт наш гомстед? — озабоченно сказала мама.

Вернувшийся к обеду папа объяснил, что это испанская колючка. Если она вцепляется в губу или язык животного, её приходится оттуда вырезать. А если много этих колючек прицепится к овце, то овца может погибнуть.

— Вы заметили, девочки, где она растёт? — спросил он. — Её надо немедленно выжечь.

На обед мама приготовила молодой картофель с зелёным горошком, бобы и зелёный лук. Возле каждой тарелки стояло блюдечко с физалисом — земляничными томатами, которые едят с сахаром и сливками.

— Хорошо, когда на столе такие вкусные вещи, — сказал пап, накладывая себе вторую порцию картофеля с горошком.

— Да, теперь мы наедимся за всю прошлую зиму, — с воодушевлением подтвердила мама. Она очень гордилась своим огородом. — Завтра я начну солить мелкие огурцы, их уже очень много. А картофельная ботва разрослась так густо, что даже не видно, где её подкапывать.

— Если ничего не случится, мы запасём много картофеля на зиму! — пообещал папа.

— И кукуруза хорошая поспевает, — подхватила мама.

— Я ещё не видел такого богатого урожая кукурузы, — согласился папа. — С овсом дело обстоит хуже — его облюбовали чёрные дрозды. Не успеваю я сложить стог, как они объедают всё зерно, и остаётся одна солома.

Днём Лора увидела, что над прерией поднимаются клубы дыма. Это папа выжигал заросли колючки.

— Прерия с виду такая красивая и ласковая, — сказала Лора. — А получается, что с ней всё время надо воевать.

— Земная жизнь вообще сплошная битва, — ответила мама. — Не успеешь преодолеть одну напасть, как на смену ей является другая. Так всегда было, и так всегда будет. Чем скорее ты с этим примиришься, тем легче станет твоя жизнь и тем больше ты будешь благодарна за все её радости. А теперь, Мэри, давай примерять платье.

С помощью Лоры мама сшила Мэри воскресное зимнее платье для колледжа. В комнате было нестерпимо жарко. Солнце сильно нагревало тонкие дощатые стены и крышу, и от одного вида разбросанных повсюду кусков шерстяной ткани можно было задохнуться.

Мама очень нервничала. Новую выкройку она вырезала из газеты, но никак не могла приладить её к нужным размерам и после каждой примерки по нескольку раз распарывала и заново смётывала все швы на рукавах и на корсаже.

Раньше Лора не знала, что мама не любит шить. По маминому спокойному лицу и тихому голосу догадаться об этом было трудно. Но заметив её нетерпеливо поджатые губы, Лора поняла, что мама ненавидит шитьё не меньше, чем она сама.

Кроме того, когда они покупали материю на платья, миссис Уайт предупредила, что в Нью-Йорке снова входят в моду кринолины. Мистер Клэнси намеревался выписать их с Востока. Но пока кринолинов у них в городе не было.

— Право, не знаю, как теперь быть, — вздохнула мама.

Она надеялась, что миссис Боуст получила дамский журнал с выкройками "Годиз Ледиз Бук" за этот год, но в один из воскресных дней папа встретил в городе мистера Боуста и узнал, что последнего номера журнала у них нет.