Пруд двух лун - Кейт Форсит

При мысли о том, что ей представится возможность выбраться за давящие стены дворца, у Изабо радостно подпрыгнуло сердце. Ей казалось, что эти серо-синие стены подбираются к ней все ближе и ближе. Первая ее мысль была о Лазаре. Окажется ли гнедой жеребец там, где она его оставила? Сможет ли она отыскать его? На следующее утро она завязала в салфетку немного хлеба и фруктов и отправилась к мосту через ущелье, по обеим сторонам которого стояли солдаты. Она шла с низко опущенной головой, опасаясь солдат, но, оказавшись на другом берегу, оперлась локтями на перила и с удовольствием огляделась вокруг.

Гладь залива блестела на солнечном свете, величественные шпили Риссмадилла взмывали в голубую высь. На скалах у основания утеса белоснежно пенилась вода, обрушиваясь в ущелье, отделявшее великанский каменный палец от суши. На противоположном берегу виднелся город, построенный из того же самого голубоватого камня, что и дворец. У причалов покачивались сотни кораблей. В дальнем конце залива она заметила ворота, открывавшие систему шлюзов, контролировавшую вход в гавань. За ними виднелось какое-то голубоватое мерцание, которое могло быть только морем.

Это зрелище потрясло ее до глубины души. Море, прекрасное и опасное море, о котором она столько читала, находилось лишь в часе ходьбы от нее, плещась о дамбу, которую многие годы назад построили морские ведьмы. Ей страстно захотелось взглянуть на него поближе — Мегэн говорила, что его воды простирались, насколько хватало глаз и даже еще дальше.

Но сегодня Изабо намеревалась углубиться в леса Равеншо, где она оставила Лазаря. Эти леса подходили вплотную к парку, окружавшему дворец, образуя вокруг его границ надежную преграду. К северу тянулись нескончаемые холмы Рионнагана, на востоке находилась сторожка и дворцовые ворота, выходящие на городскую площадь. Изабо прошла по длинной аллее, обсаженной деревьями, потом пересекла лужайку и направилась к лесу. Как только дворец скрылся из виду, она начала изучать местность. На берегу залива двое мальчишек ловили рыбу; по парку бродил егерь с арбалетом, висящим на спине, и двумя гончими; под деревьями паслись козы, за которыми присматривали две девочки в огромных белоснежных чепцах. Высоко в небе парил ястреб, с когтей которого свисали малиновые ленточки. Кроме них, на многие мили вокруг не было ни одной живой души. Лазарь... довольно нерешительно мысленно позвала Изабо. Ответа не было. Она дошла до границы парка и сквозь маленькую калитку, сделанную в стене, прошмыгнула в лес.

Там было очень тихо. Изабо медленно, но уверенно шла вперед. Она болела так долго, что очень ослабла и не хотела изнурять себя слишком долгим утомительным путешествием. По давней привычке она оглядывалась в поисках цветов и трав и аккуратно выкопала несколько таких, которые, как она решила, Риордан Кривоногий был бы рад иметь в своем маленьком садике.

В конце концов она добралась до поляны, где спрятала магическое седло и уздечку. К ее огромному облегчению, они в целости и сохранности находились в дупле огромного дерева, которое охраняло защитное заклятие. Завернутое в одеяло, седло было сухим, и ни мыши, ни донбеги не устроили гнезда в его набивке. Она хорошенько протерла и седло, и уздечку пропитанной маслом тряпочкой, которую позаимствовала в конюшнях, пока никто не видел.

Было чуть раньше полудня, и Изабо очень устала. Она присела в тени дерева и перекусила, наслаждаясь солнечной рябью на своей спине. Лазаря нигде не было видно, и она забеспокоилась, сможет ли когда-нибудь отыскать его снова.

Изабо уже начала раздумывать, не прогуляться ли ей к морю, когда, наконец, услышала долгожданное протяжное ржание. Вскочив на ноги, она мысленно закричала: "Лазарь,Лазарь! " — и увидела гнедого жеребца, несущегося к ней между деревьями. Он остановился перед ней как вкопанный, и она бросилась ему на шею. Он ткнулся бархатным носом ей в плечо и нежно дунул, потом потерся о нее головой.

У Изабо на глазах выступили слезы.

— Я так по тебе скучала, — сказала она ему, и он ударил копытом о землю и заржал.

Воспользовавшись упавшим сухим стволом, как подножкой, она вскочила на коня, и они понеслись по лесу к гигантскому валу, защищавшему сушу от океана. Взобравшись на его вершину, Изабо впервые хорошенько рассмотрела море.

Между ней и водой лежала полоса бесплодного песка, усыпанного ракушками и сухими водорослями и изборожденного извечным узором, оставленным волнами. Далеко-далеко под лучами солнца блестела вода — аквамариновая и опаловая у берега и сине-лиловая у горизонта. Там и сям в пропахшем солью воздухе парили белокрылые птицы. Она присела и долго смотрела на ленивые волны, теперь понимая, почему первые поселенцы Эйлианана назвали его «Мьюир Финн» — Прекрасное Море.

Тени уже начали вытягиваться, когда гнедой жеребец отвез ее обратно в Риссмадилл, высадив ее недалеко от границы леса, чтобы никто его не заметил. Девушка обвила руками его шею и долго прижималась к нему щекой. Потом он поскакал обратно в заросли, а она отправилась в долгий обратный путь к дворцу. На ходу она автоматически наклонялась и собирала растения, как делала всю свою жизнь. Вскоре ее передник был до краев полон цветами, листьями и корешками, так что ей пришлось связать его за кончики и нести на спине, как мешок. Браня себя за то, что не смогла вести себя как обычная деревенская девушка, она все же пронесла мешок через парк, уверенная, что Латифа и Риордан Кривоногий будут довольны.

На противоположном берегу Дан-Горм уже начал кое-где поблескивать огнями, а воды Бертфэйна сияли, раскрашенные цветами заката. Голубая и чистая, Гладриэль в одиночестве плыла над самым горизонтом, дожидаясь появления второй луны. Где-то далеко в темнеющем небе хрипло прокричал ястреб, заставив ее вздрогнуть. В тесной каморке Риордана Изабо смыла с лица и рук конский пот. Она развязала свой передник, и старый конюх принялся перебирать цветы и корешки, причмокивая от удовольствия. Изабо сокрушенно подумала, что она, должно быть, была рассеянной, как никогда — передник был битком набит крестовником. Хотя и полезное растение, оно было сорняком и росло во всех канавах и полях, доставляя садоводам немало хлопот. Многие крестьяне использовали его отвар, чтобы лечить запоры, но чересчур крепкий настой мог привести к куда большим проблемам. Она пожала плечами, но все же завернула желтые бутончики обратно. Молодые листья очень помогали от мастита, а одна из служанок Банри только накануне искала такое лекарство. Должно быть, она бессознательно набрала их, тогда как ее сознательные мысли были совершенно о другом. Старый конюх был так рад корешкам и цветам, которые она принесла ему, что не задал ей ни единого вопроса о том, где она была и почему вернулась вся в конском волосе. Вместо этого они завели беседу о растениеводстве, и Изабо пообещала приносить ему новые растения каждый раз, когда ей позволят выйти за пределы дворца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});