Соблазн в шелках - Андреа Янг

– И на том спасибо, – сказала Клодия, снова вздрогнув, но уже по другой причине.

Если подумать, то обнаружить огромного паука в своем душе – прекрасный предлог для того, чтобы изобразить из себя беспомощную испуганную глупышку. Однажды она уже прибегала к подобной тактике: вбежала, едва прикрывшись купальным полотенцем, к одному мужчине категории IV, занимавшему номер через две двери от нее, и изобразила истерику. Только его не оказалось в это время дома, а его сосед категории II, объяснив, что Чейз находится в баре, предложил ей взамен свои услуги.

– Видно, так мне на роду написано. Вот я здесь рядом с мужчиной категории IV, которому все, кто был у меня до сих пор, и в подметки не годятся, а он ведет себя так, словно я пользуюсь неподходящим дезодорантом.

– А что, черт возьми, ты ожидала? Ведь ты сама его отпугнула.

– На меня нашло временное помрачение рассудка.

Однако после разговора о скорпионах он, судя по всему, решил несколько сократить ширину разделявшей их «нейтральной полосы».

Теперь ее обоняние улавливало теплый запах мужского тела и лосьона после бритья, и трепет овладел ею с новой силой.

Было очень соблазнительно притвориться, что закружилась голова или что она нечаянно споткнулась о камень, и создать условия для захватывающего соприкосновения тел.

– Даже не думай об этом. Он сразу же раскусит твои хитрости. И его доченька тоже. Тебе не удастся снова провести ее.

– Какое мне дело до того, что она подумает? Она вечно всем недовольна и просто несносна.

Аннушка шла далеко впереди и ни на что вокруг, кроме разве тропинки под ногами, не смотрела. Всем своим видом она говорила: «Мне все до смерти надоело. Не пора ли нам ехать?»

– Не следовало брать ее в поездку, – тихо сказал Гай, как будто прочитав ее мысли. – Пусть бы изнывала от скуки в отеле.

– На самом деле вы так не думаете.

– Это еще почему?

– Мне показалось, что вы затеяли эту поездку, чтобы показать ей страну.

В сандалию ей попал камешек. Она остановилась и, стоя на одной ноге, стала вытряхивать его.

В этот момент он нарушил границу «нейтральной полосы». Пока она вытряхивала камешек, подпрыгивая на одной ноге, он, чтобы поддержать, взял ее под локоть, хотя в этом не было никакой необходимости.

– А что, если я затеял эту поездку с совсем другой целью? – В голосе его появилась хрипотца, и если до этого Клодия не нуждалась в поддержке, то сейчас она ей явно потребовалась. Она вдруг поняла, что причиной его напряжения были не только натянутые отношения с дочерью.

– Вы согласились бы поехать вдвоем со мной? – очень тихо спросил он.

Боже мой, неужели я забыла свой здравый смысл в аэропорту Хитроу?

Оба они были похожи на две плотно закрытые крышками кастрюли, в которых что-то долго варилось, а теперь кто-то разом снял с них крышки. Вырвавшийся жар чуть не сбил ее с ног, и она была не готова к этому. Разве можно разговаривать на эту тему сейчас, здесь, когда его дочь может в любой момент оглянуться?

– Гай, ради Бога… – сказала она дрожащим голосом.

– Что – ради Бога?

Ради Бога, отпусти меня, пока у меня не подкосились ноги.

– Ради Бога, я могу стоять без посторонней помощи.

Она стряхнула с себя его руку и дрожащими пальцами водворила сандалию на место.

– Зачем, черт возьми, ты это сделала? Разве не тебе последние полчаса до смерти хотелось испытать дрожь от этого волшебного прикосновения?

– Да, но я не предполагала, что такое произойдет. Особенно здесь…

Она бросила виноватый взгляд на мелькавшую в двадцати ярдах впереди красную майку.

Хрипотца в его голосе усилилась.

– Ну так как? Вы согласились бы?

Черт побери! Что я должна делать? Заглянуть ему в глаза и пролепетать: «Да! О да!» – точно в сцене из какого-то сентиментального старого фильма?

– Я не думаю, что было бы правильно оставить ее в полном одиночестве, – сказала она, пытаясь унять дрожь в голосе.

– Она сама не хотела ехать.

Это не имеет значения. Девочка, конечно, не подарок, но она во многом запуталась и поэтому несчастна. Оставлять ее одну – не решение вопроса.

– Она подумала бы, что не нужна нам.

Не успела она сказать это, как тут же пожалела, что сказала. Ей не хотелось, чтобы ее иллюзии рассеялись каким-нибудь ответом вроде: «Мне совершенно безразлично, что она подумает». Она поспешила предупредить его ответ одним из своих глупых вопросов в качестве отвлекающего маневра.

– Хотите мятный леденец? – бодрым голосом спросила она, запуская руку в сумочку. – У меня были и фруктовые, но я их все съела.

На какое-то мгновение ситуация напомнила ей недавнюю сцену на пляже, когда она отпустила глупейшее замечание относительно фильма «Челюсти». Напряжение покидало его, как пар из открытой кастрюли. Он с недоумением смотрел на нее, словно пытаясь спросить: «Зачем вы это делаете?»

Она отогнула фольгу с упаковки мятных леденцов, но пачка открылась недостаточно широко, и, пока они пытались совместными усилиями открыть ее, их пальцы соприкоснулись.

Господи, помоги мне. Наверное, для меня дело приняло серьезный оборот, если я даже конфетами не могу угостить его без трепета.

Он не спеша взял леденец, и она порадовалась тому, что на ней надеты темные очки. Это ставни на окнах души. Которые по крайней мере скрывают расширение зрачков.

Не дав ему продолжить разговор, она торопливо пошла вперед.

Дорожка свернула налево вдоль стены из саманного кирпича, и, когда Клодия завернула за угол, ее ждала еще одна неожиданность. Она увидела совсем другую Аннушку. В кои-то веки она выглядела как любая нормальная девочка, которая радуется простым радостям жизни.

Пока Клодия за ней наблюдала, ее нагнал Гай.

– El hamdulillah, – холодно произнес он. – Сегодня она второй раз проявляет к чему-то интерес. Сначала это были серебряные пояса, а теперь осел.

К дереву был привязан старый сонный осел, и Аннушка гладила его голову.

– Может быть, она бы меня больше любила, будь у меня четыре ноги и хвост, – продолжал Гай.

В его насмешливом тоне она уловила отголосок того, что он сказал в бассейне, и сердце у нее защемило. По крайней мере ей показалось, что это было сердце. Что бы это ни было, она почувствовала отклик в «органе вожделения». Может быть, эти органы каким-то образом связаны друг с другом?

– Большинство девочек в этом возрасте любят животных, – сказала Клодия, пытаясь придать голосу ободряющую нотку. – Более того, большинство из них относятся к людям старше двадцати пяти лет как к особям другого вида. Жаль, что у нас нет с собой морковки. Интересно, понравится ли ему мятный леденец.

Она подошла к Аннушке и протянула ей пакетик с леденцами.