Тайна за семью печалями - Галина Владимировна Романова

опознал ее.

– Вот! А фото Осиповой вы ему показывали? Или ее мужа?

– Нет. Пока нет.

– И чего медлишь, Градов? Ждешь, когда преступник повторит неудавшуюся попытку?

– Подозреваемая под стражей, – буркнул он недовольно в ответ.

– У нее могут быть сообщники, – мрачно изрекла она и отключилась.

Глава 28

Виктор Савельевич Яровой уже минут десять смотрел на облако, повисшее над их автосервисом. Облако как облако. Таких по небу висит – не сосчитать. Но почему-то именно это привлекло его внимание и странным казалось лишь потому, что не двигалось с места. Словно нарисовал его кто наверху. Словно приклеил. Так же не бывает, чтобы облака висели в небе и не двигались. А это висит. Чудеса! Но какие-то нехорошие, странные чудеса.

Он со вздохом вернулся в слесарку. Стянул с рук рабочие перчатки, аккуратно сложил их и убрал в ящик. Еще на завтра сгодятся. Не слишком много работы сегодня было. Особенно и запачкать не успел. Протер руки специальным средством. Взялся расстегивать пуговицы на спецовке. Надо было переодеваться и ехать домой. Все уже почти ушли. Сторож один остался, парни с мойки да он вот еще.

Он не спешил. Он медлил намеренно. Ноги домой не шли. И дело было даже не в полоумном соседе, который повадился к нему каждый вечер на ужин. Считал, что Савельевич ему за корешей обязан. Садился на лучшее место в кухне за столом. Руки на нем раскладывал и начинал требовать жратвы. А когда Виктор Савельевич что-то приготовит, заставлял наперед его самого отведать.

– Мало ли… Вдруг ты, сосед, и меня решил на тот свет отправить.

Виктор Савельевич не роптал.

Во-первых, считал такое отношение к себе справедливым. Три человека ушли на тот свет из-за этой злополучной дыни. Выбросил бы в тот вечер ее в мусор, и не было бы ничего.

А во‐вторых, он был даже рад такому наглому горластому гостю. Все не в одиночестве вечера коротать. Гена минут десять – пятнадцать бузил, как за стол садился. Потом утихал и разговаривал с ним вполне себе по-человечески. И даже помог ему выбрать модный телевизор. И вместе с ним в магазин на такси поехал и все продавцу, молодому парню, угрожал шутливо. Что, мол, если что не будет работать, он тогда ему ого-го, что сделает.

Парень был вышколенным, терпеливым. Вежливо улыбался и подталкивал их к кассе. Телевизор Виктор Савельевич купил. Дома поставил на лучшее место. И часа два потом слушал бестолковые инструкции захмелевшего Гены. Он ведь обмыть покупку потребовал, да.

Бутылку Виктор Савельевич ему поставил, но сам пить с ним категорически отказался.

– Не до веселья мне, сосед, – ответил он лаконично и стукнул себя по груди. – Печет тут все… За что? Кому я перешел дорогу, чтобы меня так-то вот…

Сосед тут же принялся рассуждать.

– Ты либо что-то видел, но сам не догадываешься, насколько это важно, – это была первая догадка Гены, – либо что-то слышал.

– Нет.

– Либо тебе отомстить решили за что-то. За какую-то поломку с тачкой. А? – выдвинул сосед вторую версию.

– Нет. Сто процентов нет, – уверенно отмахнулся от него Яровой. – У меня одни благодарности.

– Тогда точно ты свидетель. Просто оказался не в том месте не в то время. И сам об этом не знаешь. А когда тебя носом ткнут, ты скажешь: а-а, точно…

Носом его пока никто не ткнул. Следствию он все рассказал, что знал. Много было вопросов об аварии шестилетней давности. Кто приезжал, что он исправил. Кто еще был на сервисе. Он и про мойщика Серегу рассказал и даже подсказал, где того отыскать. Кстати, он о нем уже рассказывал. Только тогда никто особо не слушал его. А теперь вот заинтересовались.

– Не нашли мы там вашего бывшего коллегу, – глядя ему в глаза со значением, заявил молодой майор, явившись вчера к обеду прямо в сервис. – И вообще нигде не нашли. Нет его.

– А где же он может быть-то? Уехал куда?

– Среди живых его нет. Помер он. Погиб на работе. Машина с домкрата сорвалась, придавила.

– Господи! – Виктор Савельевич ахнул и за сердце схватился, где с памятного вечера пекло и пекло. – Как же так-то… Давно?

– Не очень, – не стал вдаваться в подробности майор. – Но все как-то странно, не находите?

Лично он ничего странного не видел в том, что Серега именно так погиб. Он был безалаберным, всегда техникой безопасности пренебрегал. Странным он находил чей-то повышенный интерес лично к себе.

– Командир, работаешь? Помощь срочно нужна. Проблема.

В дверном проеме слесарки возник мужской силуэт. И застыл. Прямо как это самое облако, что висело, не двигаясь.

– Что хотели?

Виктор Савельевич выдвинул ящик, куда убрал перчатки. Если человеку нужна срочная помощь, он не откажет. Тем более что домой он не торопится. Дома снова Генка придет и жрать запросит. А чтобы его сегодня накормить, надо в магазин заворачивать. А он туда после всех событий опасается заходить. Другой выбрал. А туда ехать дольше. И наверняка сейчас там пробки.

– Что-то застучало под капотом, громко так. Я сам-то не соображаю, тебя посоветовали, командир. Ты ведь Яровой Виктор Савельевич?

– Он самый.

Советовать именно его сейчас в сервисе было особо некому. Сторож из новеньких. Всех сторонился. Ни о ком ничего не знал. Мойщики тоже. Они вообще часто менялись. Может, со стороны кто посоветовал парню обратиться именно к нему? Что-что, а репутацию себе хорошую Виктор Савельевич заработал уже давно.

– Ну, идем, взглянем, что с твоей машиной.

Он уже натянул перчатки и шел к выходу, прямо на мужской силуэт – стройный и высокий. Подойдя, подивился. На парне был мотоциклетный шлем. Зачем, если приехал на машине? Какой у мотоцикла капот? Чему там стучать? Он, конечно, и в мотоциклах разбирается. Чинил не раз. Но сейчас парень явно врал. Зачем?

– Что затормозил, командир? – тихо и вкрадчиво поинтересовался парень, когда Савельич остановился в паре метров от него. – Идем.

– Машина, говоришь… – хмыкнул Яровой. – Под капотом застучало?

– Именно.

Тот продолжал стоять в дверном проеме слесарки. Ни назад, ни вперед не двигался. То ли с мыслями собирался. То ли просто не хотел его из помещения выпускать. Решил убить его прямо на пороге.

Что парень в черном костюме и шлеме явился по его душу, Яровой уже понял и драться с ним не собирался. Силы не равные. Тот молодой, высокий, видно, что жилистый. А он стар, и если и не немощен, то и не силен. И тогда он решился на то, что единственное мог сделать