Сотни украденных жизней - Ирен Ресс

для девушек новая стрижка равно новая жизнь.

– Так и получается. – пробормотала я. – Но обычно люди меняют причёску, потому что хотят перемен, а меня перемены настигли сами. Короткие волосы скорее следствие.

Я отвернулась от зеркала и взглянула прямо в тёмные бездонные глаза, которые уже поймали мой взор и пожирали в ответ.

– Мне так нравится, что ты не задаёшь глупых вопросов, вроде: не жалко ли мне волос. У тебя получается говорить то, что нужно.

Я отошла от тумбочки и сделала неуверенные шаги в сторону Давида и его тёмных глаз. Именно сейчас я почувствовала, что у меня никого не осталось. Рядом был только он. В своей жизненной ситуации я тоже во многом походила на призрака, и это в моей голове ещё больше сближало нас двоих. В сознании пробежала странная мысль вцепиться в него и не отпускать. Но разумная часть мозга понимала, что всё это скоро кончится. Отпустить придётся.

– Тебе так только кажется. Я просто стараюсь быть честным.

Тишина на несколько секунд обволокла пространство вокруг нас и от неё стало душно.

– Я хочу горячий шоколад. Как тогда, когда мы познакомились. И да, я сначала пойду приму ванну. Спасибо.

– А, да, конечно, иди. – неловко и запинаясь ответил он.

Я взяла свои чистые вещи, зашла в ванную и повернула горячий кран. Звук текущей воды всегда успокаивал меня, а пар, медленно наполнявший комнату, расслаблял. Я почувствовала себя как в сауне, хотя даже никогда там не была. Просто показалось, что если бы мне пришлось побывать в сауне, то это было бы именно так. Я открыла просторный шкафчик над раковиной и начала рассматривать разноцветные флакончики. Меня немного удивило, зачем двум мужчинам, нужно было столько косметики. Но посмотрев на год производства, я предположила, что она оставалась стоять здесь ещё со времён пребывания здесь матери семейства. Все эти одинокие флакончики с нетерпением ждали своего часа, пока кто-нибудь не откроет их и не на нанесёт на волосы, лицо или не добавит в ванну. Сегодня был их звёздный час.

Я медленно оторвала ногу от холодного пола и окунула её в горячую воду, мышцы затрепетали от счастья. Уже через минуту я полностью погрузилась в этот рай на земле и, кажется, забыла обо всём на свете. Шампунь, которым я помыла голову, так приятно пах и делал волосы безумно гладкими, что уже смывая его, я не могла перестать гладить мокрые пряди. Было лишь слегка непривычно, из-за того, что они резко обрывались у плеч. Потеряв ощущение времени, я растеклась по ванной и стала почти единым целым с водой. Только когда вода начала остывать я медленно поднялась и боковым зрением заметила своё отражение в зеркале. Неужели за один день можно было настолько измениться? Словно на меня и вправду смотрел не сбежавший от полиции подросток, а уверенная девушка.

Я слегка промокнула полотенцем свою влажную кожу и надела чистую одежду. Я почувствовала себя, как природа после долгой зимы. Я ожила. Когда дверь из ванной открылась, всё ещё горячий пар начал вырываться наружу. Я села на диван рядом с Давидом, уткнувшимся в телефон. На маленьком столике стояла кружка с горячим шоколадом.

– Я не рассчитывал, что будешь там так долго. Он уже остыл.

– Это отлично. Если бы он был горячим, я бы сразу же расплавилась.

Я взяла кружку и слегка отпила этот безумно сладкий, но не становящийся от этого хуже, напиток.

– Знаешь, даже если завтра что-то случится и вселенная вдруг схлопнется – я ни о чём не жалею. Мне сейчас так хорошо, что я просто этого не замечу.

– Не говори так, а то я разозлюсь.

Я нахмурила брови.

– Я просто стараюсь быть честной. – повторила я сказанное им ранее.

Он снова обжёг меня глазами. Этот день для меня был очень богат на разные температурные перепады. Давид, будто смирившись с чем-то, глубоко выдохнул. Я заметила, что он перестал так часто улыбаться, как делал это раньше.

– Я завтра пойду в дом к тому человеку. Я найду и разобью то, что нужно. Уверен в этом.

От этих слов мне захотелось начать умолять его не делать этого или хотя бы попросить отложить. Только сегодня всё стало прекрасно, однако вся красота рассыпалась в мгновенье ока. Но я знала, что мы не имеем права не делать этого. И он знал. Мы это чувствовали, хоть и понятия не имели, кто нас обязал. Не было у нас представления и о том, что случится после.

– А как я смогу узнать, что стало с моим отцом?

Он пожал плечами.

– Я пойду с тобой.

Давид так же, как и я секунду назад захотел меня отговорить, но не стал этого делать. Я сама не до конца понимала, хотела ли узнать про отца или использовала это как предлог, чтобы самой стать свидетельницей чего-то страшного и грандиозного. Было ощущение, что судьба самой вселенной решится завтра у меня на глазах.

Мои влажные волосы намочили футболку. Давид заметил это и предложил мне использовать фен. Мне было лень даже вставать с дивана, так что я отказалась.

– Тебя вообще своё здоровье не беспокоит? Ты только вчера сильно замёрзла, а сейчас сидишь в прохладной комнате с влажными волосами.

– Ну не веди себя так будто я маленький ребёнок! Ты мне не мамочка, ясно? – сказала я шутливо-грозным тоном, чтобы нейтрализовать излишнюю серьёзность Давида, но это сработало.

– То, что я думаю о твоём здоровье, ещё не означает, что я считаю тебя ребёнком. – сухо ответил он, не принимая во внимание мои старания.

– И всё равно не буду сушить волосы! – продолжила я тем же тоном.

– Ну не суши.

Я вопросительно посмотрела на него:" Ты сейчас издеваешься? Ты специально так односложно ответил? И как мне теперь разрядить атмосферу?" Слишком много слов было в этом взгляде, но Давид всё же заметил, что что-то не так.

– Почему ты на меня так смотришь?

– Раздражаешь. Отстань от меня. Где фен?

– А? Что? – После таких слов Давид казалось очнулся от своих мыслей и вернулся в этот бренный мир.

– Ты мне фен предлагал, может скажешь где он? – громко произнесла я.

– Наверху в комоде. – с непониманием смотря на меня, ответил он.

– Спасибо! – ответила я и убежала наверх.

С феном в руках мне пришлось ходить в поисках розетки. Потом мне пришло в голову, что сушить волосы с зеркалом гораздо удобнее. Я снова спустилась вниз и вернулась в ванную. Давид продолжал сидеть на диване, но теперь уткнувшись