Трекер/Псайкер - Василий Груздев

мужик, тяжко вздохнув.

Дальше шли молча, иногда останавливаясь — только с третьего раза я смог заметить "секрет". Очевидно нас идентифицировали и пропускали. Вопросов никто не задавал. По рации ополченец ни с кем не связывался, а значит процедура стандартна и автоматизированая. Минут через десять мы вышли на вершину холма.

В низине со стороны фронта оказался город — сколько глаза не щурь, края не видно. Большая его, видимая часть, лежала в руинах. Почерневшие, рухнувшие небоскребы и усеянные гигантскими воронками кварталы. Здания в которых сложились словно бумажные домики, или вовсе рассыпались щебнем.

— Это они так, — кивнул я в сторону города.

— Это мы так, — печально поправил меня седой, — Там были заводы и прочая… структура. Куда смогли, дотянулись, дальше они воздух контролируют. Комар не проскочит.

— А по другому никак?

— Поначалу, думали "как". Когда гражданская война началась, мы их жалели. Люди же. Свобода выбора. Тьфу. Поздно поняли, что это битва за выживание, а не за идею. Либо мы, либо они. То есть ОН или ОНО — "Единение". Эти ведь, с чипами в башке, если приказ будет, могут о прошлой жизни соловьем заливаться... Человек человеком, а стоит изолировать, так машины бездушные. На глазах матери дитя убивать будут, даже не дрогнут.

— И так везде? — кивнул я на чернеющие руины.

— О нет, конечно, нет! Это место еще неплохо сохранилось, — усмехнулся мужик, — Северный континент, тот и вовсе почти под воду ушел. Пришлось теромоядом тамошних "единых" выжигать. Выбора не было. Если и здесь так погуляем, вслед за ним и сами окочуримся. Не простит нам этого матушка природа.

— Радиация? — вспомнил я, о повышенном фоне.

— И она тоже. Единственная слабость "Единения" — в том что оно боится смерти. Мы стерли с лица земли все, кроме этой метрополии. Если бы оно так не цеплялся за жизнь, само давно бы превратил эту планету в безжизненную пустыню. Но без нас нет и его — люди для него расходный материал. Мы же парень не столь щепетильны, в крайнем случае обратим эту планетку в тлен. Лишь бы этой сволочи не досталась.

Седой смеялся, так как нормальный человек смеется не будет. Кажется, будь его воля, он прямо сейчас бы спалил к чертям весь этот мир… Видимо шрам на лице, не единственная, и не самая глубокая рана, из тех что нанесла ему эта война. Больше вопросов задавать не хотелось — у мужика крыша и так съехала, не стоит лишний раз ее подталкивать. Интересно они здесь все двинутые? Да можно ли остаться нормальным, когда привычный мир рухнул, а все близкие тебе люди мертвы или сами уничтожают тех, кто не согласен влиться в "Единение"?

— Пришли, стоим, ждем, — скомандовал седой.

Вдалеке виднелась насыпь, на которой располагалась огневая точка. Странная многоствольная конструкция на ней, напоминала станковый пулемет. Местная модификация скоростного электромагнитного оружия?

Прошла минута и "из-под земли" выскочил худощавый светловолосый парень — вчерашний подросток. В руках его был прибор напоминающий сканер из супермаркета. Подошел и начал тыкать им в лицо моему конвоиру. Тот стянул шлем, безразлично ожидая окончания проверки, а затем подошла и моя очередь.

— Шлем снимай, не тупи! — рявкнул малолетний, а я подавив желание дать ему "леща", все же выполнил требуемое.

— Все ок, Шрам, — посмотрев на экранчик прибора, резюмировал белобрысый.

Седой тут же скинул мне мою винтовку, болтающуюся у него на плече. Раз и ПГ вернулся в мою кобуру.

— Забирай свое барахло, — прокомментировал свои действия мужик, а когда я замер с протянутой рукой рассчитывая вернуть гранату, помотал головой, — Верну как в бой пойдем… На всякий случай.

Что там за случай, уточнять я не стал — и так понятно, не доверяет. Возражать я не стал и проследовал за ним по качественно замаскированной в рельефе лестнице. Выкопанная прямо в земле, она была утрамбована, так что ощущалась словно каменная. Спустились в широкую траншею, и по ней метров сто, мимо замерших на позициях потрепанных бойцов, прошли в чересчур объемистый, с моей точки зрения, блиндаж.

— Жди здесь, за тобой пришлют, — бросил Шрам, и скрылся в проеме с противоположной стороны.

Комната, укрепленная пахнущей, свежесрубленной древесиной, была фактически пуста. Слева на лавках вдоль стен дрыхло несколько измученных солдат, а справа всего один, одетый в слегка великоватый ему, знакомый бронекостюм…

— Эй, Даг! — радостно воскликнул я, за что был грубо послан одним из проснувшихся солдат, но переживать об этом я и не думал — сам удивился, тому как обрадовался этой встрече.

— Да ладно, чувак, разве ты не должен быть уже в хабе? — удивился пилот.

— Должен, но Кэп сотворил, нечто нереальное! Ты прикинь, он сначала закидал БТР гранатами, сжег турель, а затем в одиночку ушатал весь экипаж... Двоих тяжелых, мать его, киберов из ПГшки затрелил! — меня захлестнули эмоции, — Наносеть четвертого ранга это нечто! У него дырка в пузе, а он голыми руками третьему голову откручивает! Жаль не выжил...

— Да, крутой трекер, — понимающе кивал Даггер.

Я запнулся, пытаясь осмыслить произошедшее. Не мой рассказ, а ту легкость и естественность с которой я выдал эту тираду…

Все эти ужасы, из-за которых меня корежило весь день, сейчас казались не такими уж и значительными. Нет, если представлю себя снова посреди этого кошмара оторопь берет, но если не заниматься самокопанием, то страх проходит мимо.

— А где остальные? — поинтересовался я.

— Нет остальных, — небрежно хмыкнул "летун", — Нас на полпути киберы, с предыдущего экипажа догнали, чудом прорвался.

И опять никаких эмоций кроме легкой досады. Покачал для приличия головой.

— Ясно. Наступление начнется через пол часа. А здесь я смотрю даже не чешутся…

— Чешутся. Атака будет синхронной по всем направлениям. Задача выбить по максимуму ПВО и криоцентр — там сотни тысяч подготовленных к переработке тел. У местных последний шанс. Лишат киберов возможности приумножится и "мегамозг" вернет им этот мир. Не справятся, через неделю численность киберов сравнится с армией повстанцев, через две превысит в полтора раза…

— Прям таки вернет? — усомнился я.

— Это же машина, — пожал плечами пилот, — Если нет способа победить, она просто отступится. Биться до конца, не имея шансов на победу — это прерогатива несовершенного человеческого разума.

Да… Вот и говори при этом о человечности. Так ли