Твари империи (СИ) - Фомичёв Сергей Александрович

— Доброе утро, капитан, — произнёс старший, отбрасывая назад капюшон.

Его спутники чуть поклонились и приложили правые ладони к груди, как бы присоединяясь к приветствию. При этом раздался глухой лязг железных пластин, что навело капитана на мысль о кольчугах. Кроме них опытный взгляд Тайхара угадал под плащами мечи. Вместе с осторожным поведением эти детали свидетельствовали в пользу того, что перед ним воины. А если воины вырядились монахами, или монахи взяли в руки оружие, то возможно затеяли что-то недоброе.

Несмотря на свое положение изгоя, Тайхар, однако, трех воинов не испугался. Во-первых, за много лет бегства все его страхи переплавились в своего рода ожесточение. Во-вторых, его нынешний наниматель выглядел серьезным игроком, который не позволит просто так поломать с трудом налаженную схему. А в-третьих, гости его поприветствовали, значит хотели поговорить. Так что время на то, чтобы разобраться с причиной визита, как и с самими визитерами, у него имелось.

— Чем обязан? — капитан рукой показал монахам-воинам на свободную лавку и грубые табуреты.

Старший кивнул и, подрезав ладонью плащ, уселся напротив Тайхара, двое пристроились в стороне, присев вполоборота, чтобы не выпускать из поля зрения дверь. Рассаживаясь, они едва заметно поправив ножны под плащами, чем подтвердили недавнюю догадку капитана.

— Меня зовут Сторкап, — представился старший. — Это мои спутники Лис и Бенро. У нас к вам дело, капитан.

— Я не беру фрахт, если речь об этом, — сразу очертил границы возможного разговора Тайхар.

— Вы не берете фрахт, — согласился монах. — Мы это знаем. Однако мы не купцы, как вы могли заметить по нашей одежде.

Сторкап улыбнулся наидобрейшей улыбкой, точно увидел играющего с солнечным зайчиком котёнка. Тайхара деланная доброта не обманула.

— Не трудно догадаться, — мрачно заметил он. — И дело вовсе не в одежде, её может надеть любой. Но ни один купец или промышленник в этом городе не обратился бы ко мне, даже если мой корабль будет единственным свободным для фрахта на всём побережье. Вы знаете, что его называют Проклятым? А знаете почему?

Капитану захотелось поскорее избавиться от гостей и доесть яичницу с беконом, поэтому он решил не затягивать разговор.

— Мы знаем и об этом, — спокойно ответил старший. — Собственно, нам нужно именно ваше судно, а не какое-то другое. И мы даже в мыслях не держали его нанимать.

— В чём же дело?

— Дело простое, — Сторкап вновь улыбнулся. — Не согласитесь ли вы, капитан, взять на борт трёх пассажиров, чтобы доставить их на Ореховый остров?

— Неожиданное предложение.

Тайхар задумался. Они всё же сумели его озадачить. И вовсе не сумасбродной идеей отправиться на остров, куда он отвозит зачарованных детей. Эти люди явно знали что-то связанное с его проклятой работой. Капитан чувствовал, что они могли приоткрыть завесу над тайной.

Несёт ли это какую-либо угрозу ему самому, его кораблю, экипажу, нанимателю, в конце концов? Кто знает? По крайней мере, среди условий контракта не было запрета брать на борт попутных пассажиров. Возможно хитрая тварь даже не предвидела такого поворота. Не такая уж она, выходит, и хитрая.

— Вина не хотите? — предложил Тайхар, скорее чтобы выиграть время, чем из вежливости. — Оно кислое и разбавленное, но жажду вполне способно утолить.

— Нет, не хотим, спасибо, — ответил за всех Сторкап. — Так что вы скажете о нашем предложении? Мы хорошо заплатим, не сомневайтесь.

Похоже это было приглашением к торгу.

— Деньги не интересуют меня, — отрезал Тайхар, подливая вино в оловянную кружку. — Но это не означает, что мне нечего с вас взять.

Теперь смутились гости. Они обменялись взглядами.

— Чего же вы хотите? — неуверенно спросил Сторкап. — Товаров-то у нас никаких не припасено.

Тайхар ещё раз подумал, глотнул вина и произнёс:

— Допустим, вы заплатите знанием.

— Знанием?

— Или так, или ищите другое судно, — равнодушно бросил Тайхар. — Но смею заверить, кроме меня никто не возьмётся доставить вас на Ореховый остров.

— Знанием какого рода? — осторожно уточнил Сторкап.

— Если подумать, зачем вам на остров? — спросил Тайхар и сам же ответил. — Вряд ли вас интересуют морские котики или тюлени, или допустим, птицы. Северные дикари там не появляются, не с кем торговать, некого обращать в свою веру. Только мой странный груз и его непонятное назначение могли привлечь внимание людей вроде вас. Ведь так? Поэтому, дл начала, вы расскажете мне всё, что знаете об этом деле. Об острове, о зачарованных детях, о целях их перевозки. Ведь что-то вы уже знаете, верно? Иначе не явились бы в Килу.

— Что ж, наш путь открыт для вас и знания не являются тайной, — довольно запутанно ответил Сторкап. — Мы готовы поделиться информацией. Однако нам не хотелось бы говорить об этом здесь, в таверне.

— До отплытия ещё будет время поговорить, — сказал Тайхар. — Следующий рейс послезавтра. Вы голодны? Здесь неплохо готовят.

— Спасибо, мы поели в дороге.

Капитан достал из потайного кармашка ключ и положил на стол.

— Можете остановиться в моём доме на улице Костров. Спросите малую башню старых Мельничных ворот, вам покажут. В ней я и обитаю. До вечера я управлюсь с делами, тогда и поговорим. Но ужинать лучше здесь — у меня нет ничего, кроме сорпского мальта и сыра к нему.

— Вам не стоит беспокоиться о нашем ужине, — Сторкап наклонил голову. — Но приглашение мы с благодарностью принимаем.

— Так или иначе, вечером вы расскажете мне всё, что знаете об этом деле. А теперь позвольте мне завершить завтрак. А заодно и обед.

Старший взял ключ. Все трое поднялись и молча вышли из комнаты. Тайхар с минуту поразмышлял над внезапной оказией, а потом вернулся к еде и вину.

***

В Киле капитана Тайхара чурались так, как в иных местах Киеры старались избегать городского палача, шагающего на исполнение приговора в своей мрачной одежде и колпаке с прорезями для глаз. Но тайну личности палача власти обычно хранили, поэтому после работы он переодевался и становился одним из горожан, а вот капитана знали в лицо. Люди, завидев его, сторонились, отводили взгляд, многие заранее переходили на противоположенную сторону улицы, или даже сворачивали в сторону, если считали улицу недостаточно широкой. Лавочники продавали товар не торгуясь, стараясь побыстрее избавиться от неприятного покупателя.

Это было не смертельно, однако, неприятно. Даже загрубевшая за годы отчасти добровольного отчасти вынужденного изгнания личность Тайхара не могла полностью игнорировать атмосферу всеобщего презрения. Особенно если учесть, что не так давно всякий встречный кланялся ему, если не с уважением, то с подобострастием.

На Ярмарочной улице, которая в Киле служила вместо торговой площади, избегать капитана у обывателей не получалось. В толчее непросто увидеть чужое лицо заранее, чтобы свернуть. Пробираясь сквозь толпу Тайхар то и дело ловил случайные взгляды, в которых начальный испуг сменялся злобой или презрением. Если капитан и не принял данность сердцем, то разумом уже привык и к тому, и к другому. Впрочем, если бы не конкретная цель, он бы и не подумал соваться сюда.

На углу Ярмарочной и улицы Угольных копей, на коврике, вышитом необычным угловатым узором, сидел, скрестив ноги, мудрец по прозвищу Кожа. Его лицо представляло собой сплошной рубец от ожога. Словно голову бедолаги когда-то сунули в пылающий горн или в чан с кипящим маслом. Один его глаз видел плохо через узкую щель, второй не видел совсем. Тот, кто впервые встречался с Кожей принимал поначалу его лицо за восковую маску, вроде той, в какой играют злых духов бродячие актеры, но затем приглядевшись пристальнее столбенел от ужаса. Однако таковых становилось все меньше. Время шло, город был невелик, мало-помалу люди привыкали к ужасному виду и даже бросали убогому монетку-другую.

Кожа просил подаяния, но просил так изящно, что не шёл ни в какое сравнение с прочими нищими и калеками. Каждому жертвователю он воздавал словом. Ободряющим или остерегающим, весёлым или мрачным, но всегда приходящимся к месту и ко времени. По сути, он получал не милостыню, а плату за изрекаемую мудрость.