Последний политик. Внутри Белого дома Джо Байдена и борьба за будущее Америки - Franklin Foer

Хамдуллу выслушивать путаные требования своего бывшего врага.

Несмотря на то что Донахью скрипел зубами, общаясь с Хамдуллой, командир талибов, казалось, чувствовал товарищество со своим сослуживцем. Их общение напоминало человеческие отношения. Хамдулла начал раскрываться и, казалось, жаждал сочувствия генерала. Он признался Донахью, что беспокоится о том, что в Афганистане произойдет катастрофическая утечка мозгов, поскольку американские самолеты эвакуировали многих его талантливых соотечественников.

В ходе видеоконференции с генералом Милли, вернувшимся в Пентагон, Донахью рассказал о страхах Хамдуллы. Его описание вызвало смех у председателя Объединенного комитета начальников штабов.

"Не надо наезжать на меня, Донахью", - проворчал Милли.

"Не беспокойтесь обо мне, сэр", - ответил он. "Я не куплю то, что они продают".

 

-

К тому времени, когда Басс покинул встречу с Донахью и Вейсли, выглянуло утреннее солнце. Басс попросил осмотреть ворота аэропорта, где скопились афганцы. После ночного перелета его разбудил запах фекалий и мочи, звуки выстрелов и рупоров, выкрикивающих инструкции на дари и пушту. Пыль забила ему глаза и нос. Он чувствовал жар, исходящий от человеческих тел, теснящихся в узких пространствах, в тонких тенях.

По мере того как Басс приближался к воротам, атмосфера становилась все более напряженной. Морские пехотинцы и сотрудники консульств, некоторые из которых прилетели в Кабул из других посольств, пытались вытащить из толпы обладателей паспортов и виз. Но каждый раз, когда они вклинивались в нее, казалось, вызывал яростную реакцию. Вытащить американцев на улицу означало выиграть в лотерею, а это попахивало космической несправедливостью по отношению к тем, кто остался позади. Иногда гнев выходил из-под контроля, и тогда солдаты закрывали входы, чтобы дать разочарованным утихнуть.

Самым беспорядочным из входов были ворота Аббатства. Они находились на другом берегу канала, по колено погруженного в фекальную воду. Афганцы прыгали в грязь, и их нужно было перебрасывать через стену, высотой чуть больше роста взрослого мужчины. В ярости растоптанные тела тонули в реке дерьма.

Джон Басс смотрел на отчаяние в его самой грубой, печальной, кипящей форме. Изучая человечество, окружающее аэропорт, а затем возвращаясь к зданию, которое стало его импровизированным офисом, он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь сделать все это хоть немного менее ужасным.

 

-

Басс снял комнату в казармах турецкой армии, которая предложила управлять и охранять аэропорт после того, как американцы окончательно уйдут. Каждое утро его будильник звонил в четыре тридцать. Он брызгал водой на лицо и проходил 150 метров до своего офиса. Как только он выходил за дверь, он прислушивался, нет ли выстрелов. Если она была повсеместной, он знал, что день будет особенно сложным. Это означало, что талибы уже пытаются запугать неспокойные толпы и заставить их подчиниться.

Его дни, как правило, проходили по одной схеме. Начинались они с неохотной помощи талибов. Затем, когда приближалось время обеда, талибы становились горячими и голодными. Внезапно они прекращали пропускать эвакуированных через свои контрольно-пропускные пункты. Затем, так же внезапно, в шесть или семь часов, когда солнце начинало садиться, они снова начинали сотрудничать.

Каждый день ему приходилось посвящать свой уставший мозг разработке новых схем, чтобы удовлетворить переменчивые требования талибов. В один день талибы беспрекословно пропускали автобусы, в другой - требовали заранее ознакомиться с расписанием пассажиров. Сотрудники Басса создали систему официальных плакатов, которые размещали в окнах автобусов. Талибы пропускали их в течение нескольких часов, а затем объявляли эту систему ненадежной.

Басс продолжал изучать карту в поисках новых маршрутов, чтобы провести эвакуированных через плотные, непроходимые толпы. Талибы согласились позволить афганским сотрудникам посольства собраться на заправке, а затем пройти через неиспользуемый вход на северо-западной стороне комплекса, получивший название "Ворота славы". Но доступ к "Славе" быстро открывался и закрывался.

В течение дня Басс бросал все дела и присоединялся к видеоконференциям с Вашингтоном. Он стал постоянным гостем в ситуационной комнате. Байден засыпал его идеями о том, как пропустить через ворота больше эвакуированных. "Почему бы нам не организовать их встречу на парковках?" "Разве мы не можем выехать из аэропорта и встретить их?" Басс обсуждал вопросы Байдена с коллегами, чтобы определить их правдоподобность, которая обычно была низкой. Тем не менее он ценил, когда Байден оказывал давление, следя за тем, чтобы не упустить очевидное.

Прежде всего Байден хотел узнать, можно ли перенести крайний срок выхода из аэропорта на 31 августа. В телевизионном интервью Байден пообещал, что Соединенные Штаты не уйдут, пока не вывезут из страны всех американских граждан. Шансов выполнить его обещание было немного, учитывая, что посольство все еще пыталось связаться с небольшой горсткой граждан.

Басс, однако, не мог быть более категоричным в том, что уходить нужно по графику. Возможно, Халилзад смог бы уговорить руководство "Талибана" согласиться на отсрочку. Но Басс знал, что солдаты "Талибана", которые несут службу на контрольно-пропускных пунктах, уже знают дату ухода американцев. Если США задержатся дольше, чем было обещано, найдутся талибы, которые воспримут американский контингент в аэропорту как враждебных захватчиков. И он хотел убедиться, что планировщики в Вашингтоне никогда не забудут, что американские солдаты и дипломаты находятся в окружении старого врага, в комплексе, который не может быть менее защищенным. Оставаться было риском, который нельзя было оправдать. Это был даже не риск.

 

-

Напряженные недели в международном аэропорту имени Хамида Карзая вытеснили кошмары. Несмотря ни на что, Басс продолжал работать, даже когда многие его коллеги испытывали трудности. Некоторые просто не могли смириться с жестокостью, которой требует работа, постоянно отказывая семьям, когда отцы в слезах, а дети падают в обморок от страха. Басс приглашал консульских работников со всего мира. Многие из них находили эту работу слишком эмоционально изнурительной. В течение дня он сочувственно благодарил их за тяжелую работу, а затем сажал на отлетающие самолеты.

В конце первого дня пребывания в аэропорту он просмотрел свою электронную почту. Представитель Госдепартамента сообщил о его прибытии в Кабул. Неожиданно друзья и коллеги завалили его просьбами о спасении афганцев. Он начал выписывать имена, которые выуживал из электронной почты, на доску в своем кабинете. К тому времени, когда он закончил, он заполнил все щели на поверхности размером шесть на четыре фута. Он отступил назад и посмотрел на собранную коллекцию людей. Хотя он и передал бы эти имена для обработки, он знал, что вероятность того, что он сможет помочь, крайне мала. Приказы из Вашингтона не могли быть более четкими. Основная задача состояла в том, чтобы загрузить самолеты гражданами США, обладателями виз и паспортов из стран-партнеров, в основном европейских.

В голове у него