Нашу память не выжечь! - Евгений Васильевич Моисеев

Второй мировой войны эсэсовцы-«сверхчеловеки» забили палками, удушили в газовых камерах, расстреляли и повесили сто двадцать три тысячи верных сынов стран сопротивляющейся Европы.

Теплый ветер полощет над вершиной холма флаги разных стран. Человеческий поток запрудил все проходы и проезды бывшего концлагеря. В нынешнем году, в день двадцатой годовщины своего освобождения, бывшие узники Маутхаузена торжественно отметили открытие памятника погибшим советским людям.

…Спадает белое покрывало. Звучит мелодия Государственного гимна Советского Союза. Тысячи глаз обращаются к белому обелиску, на котором изображен бронзовый узник, закованный в цепи. Он смотрит вперед. На его руках кандалы. Сбоку, как будто ищет защиты, в то же время прикрывая сердце человека рукой, прижалась к его плечу женщина в неудержимом порыве. А внизу, по обе стороны обелиска, застыли со склоненными знаменами скорбные группы сограждан погибших.

Невозможно оторвать глаз от монумента, который изваял скульптор Владимир Цигаль в память о тридцати двух тысячах советских людей, мучеников Маутхаузена, зверски убитых здесь фашистами.

Минута скорбного молчания. И вот уже десятки венков из живых цветов ложатся у подножия памятника. Цветы всегда были символом человеческой любви. И эту любовь к нашим людям, высокое уважение к памяти погибших принесли сюда бывшие политзаключенные Маутхаузена, прибывшие к этому дню на австрийскую землю из Франции и Польши, из Чехословакии и Бельгии, из Италии и Венгрии, из Германии и Израиля.

Венки возлагаются к памятнику Героя Советского Союза генералу Карбышеву. Дочь убитого кладет на могилу отца ландыши. Пожилая австрийка, у которой от рук нацистов погибли близкие, порывисто обнимает и целует Елену Карбышеву.

Цветы ложатся к памятникам убитых в Маутхаузене французов, поляков, евреев, румын. Цветы возлагаются на место будущего памятника казненным в концлагере чешским патриотам. Цветы несут на бывшую лагерную площадь к зданию крематория.

Через Маутхаузен прошло более трехсот тысяч человек. Его узниками были советские военнопленные и немецкие коммунисты, польские партизаны и бойцы французского маки, греческие республиканцы и подпольщики Норвегии. В Европе нет такой страны, такой большой или малой нации, представители которой не нашли бы мученической смерти за глухими гранитными стенами этого концлагеря.

Во время короткого митинга Ганс Маршалек напомнил о злодеяниях эсэсовцев, о братской солидарности антифашистов всех наций, поднявших в концлагере знамя Сопротивления. Предостерег против коварных призывов забыть прошлое.

После официальной части торжеств как давний здешний старожил веду товарищей из нашей делегации по памятным, слишком памятным всем бывшим узникам Маутхаузена, местам.

Вот знаменитый двадцатый блок. Он отделен от других бараков высокой каменной стеной. Когда-то здесь стояли две сторожевые вышки с часовыми – пулеметчиками. В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года семьсот заключенных, в большинстве своем советские военнопленные, брошенные сюда для уничтожения, напали на охрану, захватили пулеметы и бежали из лагеря. Лишь двенадцати из них удалось спастись.

Выходим за лагерные ворота. Прямо перед нами пропасть – там каменоломня. В каменоломне «Винерграбен» ежедневно гибли от голода, нечеловеческого труда и побоев десятки узников. Когда рабочие команды на исходе дня поднимались по лестнице в сто восемьдесят шесть ступеней наверх, эсэсовцы часто, ради «забавы», сбрасывали людей в пропасть.

Многим ли известно о том, что в конце 1942 года в концлагере Маутхаузен действовала подпольная антифашистская организация, основанная австрийскими коммунистами Габлером Колем, Маршалеком? Знают ли современные поколения имена чешского доктора Зденека Штыха, советского врача Александра Иосилевича, польского патриота Казимира Русинека, которые, рискуя собой, вырвали из лап смерти в лагерном лазарете десятки приговоренных к расстрелу? Известно ли им, что те тридцать тысяч узников, которые дожили до дня освобождения, своим спасением обязаны мужеству борцов внутрилагерного Сопротивления, поднявших в критические часы начала мая 1945 года флаг вооруженного восстания над Маутхаузеном?

Люди должны знать и помнить имена скромного советского инженера Валентина Сахарова, военнопленного майора Андрея Пирогова, австрийского антифашиста Генриха Дюрмайера, французского патриота Эмиля Валле. Они были организаторами вооруженной борьбы заключенных, когда над лагерем нависла угроза всеобщего уничтожения».

Глава 39. На манифестации в Штуттгофе, май 1968 г.

В 1968 году в составе советской делегации я впервые после войны приехал в Польшу. Мы – бывшие узники концлагеря из Москвы, Ленинграда, Харькова, Ростова-на-Дону, Казахстана, Воркуты, Сибири, Эстонии – прибыли в Штуттгоф, чтобы принять участие в манифестации, посвященной открытию памятника жертвам фашизма в Штуттгофе. Это знаменательное событие широко освещалось в прессе многих европейских стран. Привожу очерк «Штуттгоф, 12 мая 1968 г.», опубликованный в газете «Советская Эстония» 25 мая 1968 г., № 20.

«9 мая 1945 года третий рейх безоговорочно капитулировал. Прекратились военные действия на европейском континенте.

Но только 10 мая на территорию бывшего гитлеровского концентрационного лагеря Штуттгоф ворвалось подразделение лейтенанта Александра Егорова, неся свободу этому ужасному месту, которое почти шесть лет было вместилищем мук человеческих.

В этот день один из крупнейших фашистских концлагерей в Польше прекратил свое существование.

Штуттгоф был для гитлеровцев своего рода опытным полигоном массового уничтожения людей. Освенцим, Треблинка и Майданек появились позже…

…Май 1968 года. Яркое солнце, теплый ветер. Мы едем в Штуттгоф. Мы – это советская делегация бывших узников лагеря. Мы едем по широкой асфальтированной дороге. Вдоль шоссе толпятся деревья. Мы… узнаем их, двадцать три года назад эти деревья были свидетелями нашего исхода, нашего последнего марша по «дороге смерти».

Если б деревья могли говорить… Длинные колонны узников эсэсовцы гнали в Германию, оставляя за собой тысячи трупов. Будем точными. За десять дней марша по «дороге смерти» погибло пятнадцать тысяч человек из Штуттгофа, через его ворота прошло сто семь тысяч человек. Восемьдесят пять тысяч остались здесь навсегда.

Открытие памятника жертвам фашизма. Штуттгоф. Май 1968 г.

Сегодня, 12 мая 1968 года, польская земля чтит их память. Здесь, в Польше, не забывают о жертвах. Еще накануне в приветливой и по-летнему ласковой Варшаве мы видели сотни памятных досок, вмурованных в стены домов. И около каждой – цветы, свечи, почетный пионерский караул. На галстуках – траурный креп. Варшава помнит все. Тысяча пятьсот тонн человеческого пепла, вывезенного из гетто. Тюрьму Павияк. Развалины – восемьдесят пять процентов города было обращено в руины. Варшава помнит, что освобождение ей принесли советские воины, что шестьсот тысяч советских солдат погибло на польской земле в борьбе с гитлеризмом. На сегодняшней карте Польши нет Бреслау, есть Вроцлав, нет Данцига, есть Гданьск, нет Бромберга, есть Быдгощь.

Но два названия остались: Вестерплатте и Штуттгоф. Вестерплатте – маленький уголок земли, ставший символом мужества и стойкости польских солдат. Это здесь 1 сентября 1939 года, в 4 часа 45 минут, раздались первые выстрелы Второй мировой войны. Это здесь в бою с гитлеровцами пал первый польский солдат. Это здесь в течение семи дней тяжелые орудия немецкого крейсера «Шлезвинг-Гольштейн» перепахали каждую пядь земли. А люди держались.

Штуттгоф – мирная деревушка, давшая