Горящее небо Аорна (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

— Прошу стороны придерживаться сущности претензий. Справедливость или несправедливость войны, территориальные претензии и прочие ваши внутренние дрязги остаются внутренними, — произнес консул, что в переводе с дипломатического означало: убивайте друг дружку, пока не надоест. Выдержав паузу, он добавил: — Далеко не всякая передача технологий запрещена. Союзу тоже предоставлен ограниченный доступ в информационную сеть. Если сами что-то выудили, дающее преимущество в войне — вам повезло. Меня интересует только одно: бесспорно доказанный факт передачи чисто военных ноу-хау с целью обеспечения превосходства одной стороны над другой. Докажете — я приму решение о санкциях. Или, на первый раз, вынесу предупреждение.

Максим внутренне охнул, стараясь не выдать закипающего возмущения. Пожалуй, дело не в личности консула-арбитра. Похоже, система такая. То, что армия Союза выжгла более тысячи квадратных километров Кашпирра, как и то, что авиация Кашпирра стерла с лица Аорна два города на юго-востоке, там число жертв — больше, чем в Хиросиме и Нагасаки, Содружество вообще не колышет. Ладно, если бы они приняли позу стороннего наблюдателя, сидели бы и не отсвечивали, ни во что не вмешиваясь. Но отдали протекторат Геруму, предоставили некоторый доступ к информации, тем самым спровоцировали тектонические социальные сдвиги… И наплевали на последствия.

Как у Аркадия и Бориса Стругацких назывался один из самых известных романов? Вот — «Трудно быть богом». Нет, легко, если ты — равнодушный бог.

И в земной истории упование на «доброго дядю» и прочее «заграница нам поможет» никогда ни до чего хорошего не доводило. Как говорилось в царские времена, у России всего два союзника — Русская императорская армия и Русский императорский флот. Как только они перестали быть таковыми, грянула Октябрьская революция, куда более страшная по последствиям для империи, чем возможные потери в войне с кайзером.

Максим отвлекся от происходящего и ничего не потерял, перетирались чисто процедурные вопросы. Совершенно непонятно было только, зачем его сюда притащили.

О нем консул вспомнил только под занавес.

— Свидетель Макш.

— Здесь, твоя справедливость, — Максим поднялся, чувствуя на себе прожигающий взгляд Хейши. Он предупреждал: одно лишнее слово, и придушу. Да, она женщина, но при этом — боевой офицер из штурмового батальона и дочь генерала из местного варианта КГБ. Это означает, что угроза вполне реальна. А уж исходящая от рассерженной женщины…

— Ты — свидетель со стороны истца?

— Так точно, — подтвердил Максим.

— В моей базе данных записано твое утверждение, высказанное при представителе Содружества, что войну между стороной истца и ответчика по данному спору лучше всего прекратить компромиссным соглашением. Официальная позиция Союза: война должна продолжаться до полного достижения всех ее целей. Повторяю процедурный вопрос: ты — свидетель со стороны истца?

— Так точно, твоя справедливость. Прошу учесть — я не гражданин ни одного из государств Коалиции или Союза, а уроженец планеты Земля, расположенной в сто девяносто светолет отсюда, привезенный на Аорн кораблем Герума для замещения погибшего киноактера Борюша.

— Протестую! — вякнул адвокат Кашпирра. — Свидетель генетически идентичен нам. Нет никаких доказательств его инопланетного происхождения.

— В случае повторного выступления без прямого вопроса арбитра представитель ответчика будет удален, рассмотрение дела завершится в его отсутствие, — отчеканил киборг консула, которому, кстати, тоже никто слова не давал.

— Продолжай, Макш, — кинул консул.

— На моей планете один политический деятель как-то сказал: компромисс — это решение, не слишком устраивающее обе стороны, потому что каждая из них жертвует частью своих интересов. Но в результате компромисса они придут к миру, который лучше войны. Я свидетельствую в пользу Союза, а как человек, воспринимающий конфликт с точки зрения внешнего наблюдателя, считаю: он разгорелся на чисто экономической почве. Грубо говоря, не поделили доходы. Поэтому спор должен быть погашен путем соглашения. Войну прекратить. Геруму и Коалиции запретить навязывать ценности, невозможные в Гардаре. Установить ограниченную квоту на использование ресурсов системы Угрея, чтоб жители Аорна, став полноценной космической державой, не казались нищими на вселенском празднике жизни. И чтобы нынешние доходы с экспорта шли на пользу всем, а не только элите, — Максим запнулся на секунду и продолжил: — Прости, консул, я простой летчик, не политик и не дипломат. Говорю, как думаю, без изысков. Мне сложно формулировать свои мысли, как это принято у юристов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он на миг обернулся к Хейше и перехватил «последнее китайское предупреждение» заткнуться. Подмигнул ей.

— Поскольку ответчик ставит под сомнение твои показания, согласен ли ты на выборочное сканирование памяти?

— Если это не больно и не щекотно, твоя справедливость.

В зале послышались смешки. Хейша прошипела: «Заканчивай свой КВН».

— Не больно, — заверил консул и закрыл заседание.

— П…здец! — подвела черту Хейша, в эту минуту — гораздо в большей степени старший майор, чем товарищ по заточению и изучению культуры Земли. — Если бы кто-то из наших ляпнул по ящику такое, получил бы пятнадцать лет расстрела без права переписки… я правильно поняла, такие у вас там наказания?

— Немного перемешала, но в целом верно.

— Ты даже представить не можешь, что натворил. Хрен из Кашпирра совершенно прав — у нас зреет раскол. Большинство в парламенте и правительстве — консерваторы-изоляционисты, как мой отец. Есть либеральное меньшинство, ему как бы тайно благоволит президент, но почему-то все эту тайну знают. Ты пропагандировал позицию либералов!

— Значит, не оригинален.

Они уже подходили к серо-зеленым корпусам бронетранспортеров, засовывая под куртки возвращенные пистолеты.

— Да! Но никто не смел вот так прямо нести это перед десятками миллионов телезрителей. Пойми ты, наконец. У каждого пятого кто-то погиб. Родственник, член семьи, знакомый знакомого. Уровень жизни снизился. Но, оказывается, нужно было всего лишь раскинуть мозгами и договориться? Так какого хера они голосовали за тех, кто не умеет договариваться, а только воевать?

— В твоих вопросах — и ответы. Кроме одной маленькой детали. Как изучавший историю войн на Земле, скажу с полным знанием дела: иногда невозможно предотвратить или прекратить войну, пока не дойдешь до предела, при котором идиотизм ее продолжения становится очевиден даже младенцу. Я только подтолкнул принятие очевидного. Не буду судить твоего президента, кто он — лох или государственный гений, но в любом случае у него имелись очень существенные предпосылки начать войну. А уж «мы не имели другого выхода» или все же имели — пусть спорят историки. Но потом, когда война уйдет в историю.

— Ты невыносимо упрям.

— А еще прозорлив. Панкийцы с легким сердцем пожертвуют утраченными землями Кашпирра, которые оккупировал Союз, как только достигнут своих целей. Для них кашпиррцы — манки, низшая раса. На их интересы им плевать, как и консулу на нас всех… Едешь со мной в одной машине?

— Почему нет?

— Если твоя оценка моей речи верна, твой отец имеет больше резонов меня ликвидировать, чем Коалиция. Но дочку не тронет.

— Едем вместе, — решила она и первой полезла в люк БТРа, указанного незнакомым полковником.

Куда их повезли, Максим не знал. По поворотам машин понимал, что маршрут — другой. Конечная цель неизвестна.

Оба молчали. Колонна шла без остановок, на предельной скорости. Даже если подложат мину или обстреляют, то скорость помешает точности.

Так и случилось.

Взрыв ударил не посреди корпуса, тогда бы шансов уцелеть не осталось, а впереди — под двигатель. Многотонная туша привстала на дыбы, потом тяжело грохнулась передком о мостовую.

Макса сбросило с сиденья. Спасибо каске, иначе голову пробил насквозь об острые углы бронекапсулы, а так только оглушило.

Как только вселенная перестала кружиться, отыскал глазами Хейшу. Увидел ее в проходе между сиденьями на полу. Ранена? Нет, сообразила и открыла днищевый эвакуационный люк.