По воле судьбы - Колин Маккалоу

А еще там был Абгар, царь арабов скенитов. Не знаю почему, но он не понравился мне с первого взгляда. Однако Красс доверял ему и не хотел слышать других мнений о нем. Абгар, оказалось, являлся клиентом Артавазда, царя Армении. Его рекомендовали Крассу как проводника и советника вместе с четырьмя тысячами легковооруженных скенитов.

Красс имел намерение вторгнуться в Месопотамию и ударить по Селевкии-на-Тигре — зимней резиденции царя парфян. Поскольку выступить предполагалось в зимнее время, он надеялся, что Ород с семьей будет там и что удастся захватить его в плен вместе с его сыновьями, прежде чем те разбегутся, чтобы поднять парфян против Рима.

Но армянский царь Артавазд и царь арабов-скенитов Абгар не одобрили этот план. Никто, заявили они, не может побить армию парфянских катафрактов и конных лучников на ровной местности. Зато эти воины в кольчугах, сидящие на гигантских мидийских лошадях, тоже закованных в латы, не способны сражаться в горах. Равно как и конные лучники, которым, когда у них кончаются стрелы, надлежит поворачивать и галопом нестись за другими. Поэтому, сказали Артавазд и Абгар, Крассу лучше идти к мидийским горам, а не в Месопотамию. Если вместе со всей армянской армией Красс нападет на земли парфян ниже Каспийского моря и захватит летнюю резиденцию Орода, Экбатану, он не проиграет, утверждали Артавазд и Абгар.

Я нашел этот замысел дельным и сказал о том Крассу. Но Красс отказался рассмотреть такой вариант. Сражения на равнине его не пугали. Честно говоря, я решил, что Красс попросту не захотел делиться с Артаваздом трофеями, добытыми в результате победной кампании. Тебе ведь известен нрав Марка Красса, Сервилия. В целом мире не хватило бы денег, чтобы утолить его жажду обогащения. Он был не против союза с Абгаром, не слишком сильным царем, не могущим претендовать на значительную часть трофеев. А царю Артавазду следовало бы отдать половину захваченного. По справедливости, какой славится Рим.

Как бы там ни было, Красс твердо сказал «нет». Ровная местность Месопотамии дает больше простора для маневрирования, твердил он. Ему вовсе не хочется, чтобы его люди взбунтовались, как люди Лукулла, завидев вдали гору Арарат и сообразив, что им придется карабкаться по крутым горным склонам. Кроме того, кампания в дальней Мидии могла начаться лишь летом. А его армия, сказал Красс, будет готова выступить в начале апреля. Если отложить поход до секстилия, энтузиазм легионов сойдет на нет. По моему мнению, надуманный аргумент. В солдатах Красса не замечалось ни капли энтузиазма.

Очень недовольный, царь Артавазд покинул Антиохию и отправился восвояси. Он надеялся с помощью Рима захватить Парфянское царство для себя. Но, будучи отвергнутым, решил соединиться с парфянами. И оставил Абгара при Крассе — шпионить. С того времени как Артавазд удалился, ему сообщалось обо всем, что делал Красс.

Затем в марте прибыли послы царя Орода. Их возглавлял старый человек по имени Вагис. Они выглядели очень странно, эти парфянские аристократы. Их шеи от подбородка до плеч были стиснуты спиралевидными золотыми воротниками. На головах — круглые шапки без полей, инкрустированные жемчугом и подобные опрокинутым кубкам. Их накладные фальшивые бороды крепились золотой проволокой к ушам, а усыпанные драгоценностями наряды нестерпимо сверкали. Я думаю, что Красс видел только золото, драгоценности и жемчуга. И прикидывал, сколько же всего этого должно быть в Вавилонии!

Вагис попросил Красса соблюдать договора, которые Сулла и Помпей заключили с парфянами. Все земли к западу от Евфрата — территория Рима, все земли к востоку — территория парфян.

Красс рассмеялся ему в лицо!

— Дорогой Вагис, — заявил он между взрывами смеха, — скажи царю Ороду, что я действительно подумаю об этих договорах, но лишь после того, как завоюю Селевкию-на-Тигре и Вавилонию!

Вагис помолчал. Затем поднял правую руку и показал ладонь Крассу.

— Скорее здесь вырастут волосы, Марк Красс, чем ты вступишь в Селевкию-на-Тигре! — произнес он.

У меня мороз прошел по спине. Фраза звучала как предсказание. Ты пойми, никто из восточных правителей и вельмож не любил Марка Красса. Он игнорировал гипертрофированную обидчивость этих людей, казнивших каждого, кто осмеливался при них усмехнуться. Некоторые из нас пытались урезонить его, но все эти попытки незамедлительно пресекал Публий Красс, сын Марка Красса. Он обожал отца, считал, что тот во всем прав и не может ошибаться. Публий эхом вторил отцу, а отец прислушивался лишь к сыну, так что голос разума не мог пробиться.

Карта 4. Красс на Востоке.

В начале апреля мы тронулись в путь, избрав северо-восточное направление. Армия, угрюмая, мрачная, еле-еле тащилась. Эдуйские конники, не проявлявшие бодрости даже в плодородной долине реки Оронт, достигнув скудных окрестностей Киррха, совсем увяли, будто кто-то их опоил, да и галаты выглядели не лучше. Фактически наш поход более походил на похоронную процессию, чем на марш к вечной славе. Сам Красс ехал отдельно от армии — в паланкине, ибо на столь тряской дороге вмиг развалился бы любой экипаж. Честно говоря, я сомневаюсь, что с ним все было в порядке. Публий Красс неотлучно находился при нем. Нелегко проводить кампанию шестидесятитрехлетнему человеку, особенно не участвовавшему в военных действиях почти двадцать лет.

Абгара с нами не было: он ушел вперед за месяц до общего выступления. С ним условились встретиться в городе Зевгма, на берегу Евфрата, к которому мы подошли в последних числах апреля (марш, как я уже говорил, был очень неторопливый). Зимой Евфрат обычно пребывает в спокойствии. Я никогда не видел такой широкой и величавой реки! Но мы надеялись легко перейти ее по понтонному мосту, который умело и быстро навели наши инженеры.

Однако нашим надеждам не суждено было сбыться, как многому прочему в этом обреченном походе. Вдруг налетели сильнейшие бури. Опасаясь, что река вздуется, Красс отказался отложить переправу. И солдаты на четвереньках ползли по понтонам, ежеминутно рискуя свалиться в бушующую пучину. Вокруг то и дело сверкали молнии толщиной с морские канаты. Гром пугал лошадей, они всхрапывали, брыкались. Воздух стал наполняться каким-то адским желтым свечением со сладковатым странным ароматом, похожим на запах моря. Все это было ужасно. А бури не утихали, сменяя одна другую в течение нескольких дней. Дождь лил так, что земля раскисла, а река поднималась все выше. Но форсирование продолжалось.

Я никогда не видел более дезорганизованной армии, чем наша, когда мы наконец переправились на другой берег. Все промокло, включая зерно. Артиллерийские веревки разбухли, древесный уголь для кузниц пришел в негодность, палатки защищали от ливня не лучше свадебной кисеи, а фортификационная древесина растрескалась. Вообрази, у тебя четыре тысячи лошадей (Красс не разрешил кавалеристам взять по две лошади), две тысячи мулов и несколько тысяч волов — и все они обезумели. Понадобилось два рыночных интервала, чтобы их успокоить. Шестнадцать драгоценных дней. Потратив их на марш, мы бы уже подходили к Месопотамии. Легионеры были не в лучшем состоянии, чем животные. Поход, говорили они между собой, проклят. Да и сам Красс тоже проклят. И все, кто сейчас с ним, обречены на смерть.

Прибыл Абгар с четырьмя тысячами легковооруженной пехоты и кавалерией. У нас состоялся военный совет. Цензорин, Варгунтей, Мегабокх и Октавий, четверо из пятерых легатов Красса, предлагали все время двигаться вдоль Евфрата. Это безопаснее, и на пути много пастбищ, а также возможностей раздобыть провиант. Я вслух поддержал их точку зрения, а мне за мои старания было указано не советовать старшим.

Абгар возражал против такого маршрута. Евфрат ниже Зевгмы уклоняется к западу, а это крюк, удлиняющий путь. Зато от места впадения в него реки Билех он течет в нужном нам направлении, то есть на юго-восток.

Поэтому, сказал Абгар, мы можем выиграть четыре-пять дней марша, если пойдем через пустыню к реке Билех. Там, повернув резко на юг, мы очень скоро дойдем до Евфрата и окажемся в Никефории. Если проводником будет он, добавил, улыбаясь, Абгар, мы не заблудимся, а марш через пустыню достаточно короток, и армия очень легко его перенесет.

Марк Красс согласился с Абгаром, а Публий Красс согласился с отцом: мы сократим путь, если двинемся через пустыню. Снова и снова четыре легата пробовали убедить Красса не принимать такого решения, но тот стоял на своем. Он укрепил Карры и Синнаку, объявил Красс. Эти форты в случае чего послужат для легионов опорой, хотя вряд ли им представится такой случай. Да, разумеется, кивнул Абгар, источая дружелюбие. Так далеко на север парфяне не заберутся.

Но конечно, парфяне оказались именно там. Заботами все того же Абгара. В Селевкии-на-Тигре знали о каждом нашем шаге, а царь Ород был намного лучшим стратегом, чем бедный Марк Красс, помешанный на деньгах.