Вернуть невесту. Ловушка для попаданки (СИ) - Ардова Алиса

— Хорошо, Ольма. Поняла.

Закрепила вуаль, подождала, пока воробей окопается в кармане, последний раз посмотрела на себя в зеркало… Кажется, все. Пора идти.

Матушка ждала меня возле своей спальни. Как всегда, безукоризненно одетая и причесанная, сдержанно-спокойная — разве что чуть более бледная, чем обычно.

— Нари…

— Все в порядке.

Я сжала в своей ладони ее холодные, слегка подрагивающие пальцы и повела к парадным хозяйским покоям, где остановился Видан.

— Леди Мьирра, госпожа Эннари по приказу главы клана, — распахивая двери, зычно выкрикнул незнакомый слуга, одетый в цвета Фениксов.

Мы переглянулись и вошли в комнату.

Замершего у окна стройного рыжеволосого мужчину я узнала сразу, недаром всю ночь просидела над энциклопедией. Деттар Никс из клана Химер — младший брат Джаланы и с недавних пор близкий друг нашего главы. Так и думала, что Видан именно его привез с собой в качестве «группы поддержки».

Мощный, широкоплечий, светловолосый, с правильными, но очень жесткими чертами лица, резкой линией рта и хмурым взглядом, он смотрел не на меня — на Мьирру. Буквально пожирал ее взглядом, жадно и яростно, как ускользнувшую из-под носа вожделенную добычу. Впрочем, длилось это пару секунд, не больше. Затем Видан повернулся ко мне и в глазах его не осталось ничего, кроме пробирающего до костей холода.

— Ты… — выплюнул он, сжимая кулаки. — Как посмела явиться к своему главе в вуали? Снять! Немедленно.

Вдруг показалось, что в комнате душно. Сердце застучало где-то в висках, заставляя напрячься и без того до предела натянутые нервы.

Спокойно, Аня, спокойно, ты же предполагала, что так может случиться.

В империи, действительно, некогда существовало правило, запрещавшее приходить к старшему рода с закрытым лицом. Возникло оно много веков назад, когда кланы непрерывно враждовали, делили власть, и было жизненно важно видеть, кто перед тобой: свой или чужой. Не готовит ли он покушение, не шепчет ли, спрятавшись за личиной, смертельное заклятие, способное в мгновенье ока уничтожить все и всех вокруг.

Неспокойные времена давно миновали, а обычай остался — негласный и уже не обязательный к выполнению, но тем не менее официально не отмененный. Соблюдать его или нет, решал глава. Так что Видан имел право требовать, чтобы его подопечная сняла вуаль, хотя никакого тайного заклинания девушка, лишенная магии, уж точно произнести не могла.

Я ощущала, как напряжен воробей — словно маленькая грозовая туча готов разразиться громом и молниями. После того, как птиц вместе с эликсиром попробовал моей крови я начала улавливать его эмоции. Смутно, еле различимо, но все же. А вот с Фарном такого эффекта не случилось, наверное, для человека порция оказалась маловата. А как хорошо было бы знать, что он чувствует по отношению ко мне. Хотя бы примерно

Ладно, Тхот с ним, с Драконом, не до него сейчас.

И Хобба, как назло, все еще нет.

Мысленно потянулась к пернатому, останавливая, сдерживая. Нельзя ему показываться и проявлять себя, пока полностью не войдет в силу. Опасно.

Миг — и воробей затих, подчиняясь моей безмолвной, но очень настойчивой просьбе.

Так… А теперь, соберись, Анюта.

Сейчас никак нельзя ошибиться и открывать лицо тоже нельзя. Грим изменил мою внешность, но свет души не спрячешь без вуали, Фарн может зайти в любой момент и обязательно его увидит.

Вдох-выдох, вежливый поклон, взгляд исподлобья, тихий, сбивчивый лепет:

— Лорд Видан, я болею и выгляжу… не так, как раньше. Не хочу смущать вас своим видом.

— Вот, я же говорила, — торжествующе подхватила сидевшая в дальнем углу Кетра. — Эннари стала самой настоящей уродиной. Только болезнь здесь ни при чем, это ее настоящая внешность. Теперь искра погасла, и она не может больше использовать магию, чтобы обманывать окружающих. Пусть обязательно уберет вуаль. Кайд… то есть все должны видеть ее истинное лицо. Это справедливо. Правда, Эндер?

Кузина посмотрела на брата, ища у него поддержки, и снова впилась в меня взглядом.

Я захлопала ресницами и растерянно потупилась. Чем беспомощнее и несчастнее буду казаться, тем быстрее от меня отстанут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отец… — в свою очередь поднажала Кетра.

Опекун колебался. Покосился на Деттара, поджал губы. Я ему не нравилась, более того — жутко раздражала, но спорить на глазах у Никса с жалкой девчонкой, безобидной лишенкой ему тоже не хотелось.

Секунда…

Другая…

Похоже, Видан уже готов был отступить, но тут вмешалась матушка.

— Нари не желала вас оскорбить. Она носит вуаль, исполняя последнюю волю своего отца. Зеон просил ее об этом. Пожалуйста, будьте милосердны.

Вот как раз милосердным глава Фениксов быть не собирался. Более того, упоминание имени покойного мужа Мьирры подействовало на него, как красная тряпка на быка. Мужчина побагровел, глаза превратились в две щелочки, ноздри начали раздуваться — того и гляди дым повалит.

— Бывший глава всегда славился странными решениями, а перед смертью, очевидно, совсем рассудком помутился, — процедил он сквозь зубы. — Хвала Двуединому, теперь у нас нет необходимости выполнять его бредовые распоряжения…

— Видан…

— Довольно!

Опекун уже не слушал Мьирру и ждать, когда я исполню его приказ, тоже не намеревался — нетерпеливо махнул рукой, и в меня ударила волна магии, срывая вуаль.

Я пошатнулась, вскинула ладонь в безнадежной попытке удержать тонкий кусочек шелка, который невесомой бабочкой взвился вверх. В «карманном» убежище резко дернулся воробей…

— Янт, что вы себе позволяете?

За спиной раздались быстрые, уверенные шаги, и в ту же минуту чужая сила, что петлей захлестнула меня, стягиваясь все сильнее, лопнула, как мыльный пузырь. Ткань вновь опустилась на лицо, а глава попятился, словно под порывом ураганного ветра.

— Нари!..

— Эннари, с вами все в порядке?..

Хобб с Граэмом заботливо подхватили меня под руки, а Фарн стремительно прошел вперед и встал напротив Видана, продолжая говорить:

— Воздействовать магией высшего уровня на слабейшего, того, кто лишен искры, недопустимо. Недостойно главы рода. О вашем поведении будет сообщено повелителю и совету магов.

Голос его звучал четко и твердо, на лице застыло выражение властной надменности, но я чувствовала: наследник злится. Да что там злится — он просто в бешенстве. Сквозь привычную бесстрастную маску проступала просто-таки ледяная ярость. Я никогда раньше не видела Кайдена таким.

— Но эйрэ, — упрямо мотнул головой Видан. — Девчонка ослушалась прямого приказа, я имею право наказать. Вы вмешиваетесь в дела другого клана и…

— Эннари получила мое разрешение на ношение покрова, — перебил его Фарн. — В знак уважения к лорду Зеону. Всем известно, что он был другом повелителя. То, как вы выполняете свой долг по отношению к его дочери, вызывает множество вопросов.

Мужчины замерли, сверля друг друга пристальными взглядами. В воздухе повисло почти физически ощутимое напряжение.

— Я… — нахмурился опекун. — Я…

— Похвально, что наш будущий правитель так заботится о подданных. О каждом из них, даже самом ничтожном, лишенном сил и магии, — внезапно подал голос молчавший до этого Никс. Неспешно, даже как-то лениво выдвинулся на середину комнаты, остановился рядом с Виданом. — Девушка утратила искру, изменилась внешне, смущена этим и неохотно показывается людям. Думаю, ее можно понять и простить. Не так ли, дружище?

Он положил руку на плечо Феникса, то ли успокаивая, то ли удерживая от необдуманных поступков. Кивнул Василиску и Дракону, улыбнулся мне. Снисходительно, почти ласково.

И надо бы радоваться его поддержке, а меня лютым холодом сковало, стоило заглянуть в прозрачные, абсолютно равнодушные глаза — будто стеклянные, без единой эмоции. И сразу почему-то захотелось спрятаться за Фарна. Странное, необъяснимое такое желание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо, — процедил Видан. — Можешь оставить это. Разрешаю.

И он ткнул пальцем в вуаль.