Иллюзии без иллюзий - Игорь Кио

Затрудняюсь предположить, как выглядел бы Фрадкис в условиях гораздо большей коммерческой свободы. Все-таки самостоятельным финансовым лицом он никогда не был.

В тель-авивской квартире Фрадкиса висит моя фотография с надписью: «Л. Н. Фрадкису — главному соучастнику всех наших аттракционов». По-моему, точнее не скажешь.

Когда в восемьдесят девятом году наметились некоторые условия, позволявшие зажить самостоятельной жизнью и не зависеть от многих идиотов-начальников, то я незамедлительно подал заявление об уходе из Союзгосцирка. В Союзгосцирке к тому времени сделался, по-моему, полный бардак, и управляли им такие руководители, что сопротивления моему уходу, в общем, никакого и не было. Уходите — ну и уходите. Подумаешь! Я создал собственное дело: экспериментально-творческое объединение «Шоу-иллюзион Игоря Кио». Название не очень-то мне и нравится, придумал его мой директор Юлий Захарович Малакянц, с которым я познакомился за несколько лет до того, когда он первый еще в прежние времена дал мне возможность зарабатывать деньги. Пригласил меня на так называемые «чёсы», сначала на Дальний Восток, потом в Магадан, потом в Читинскую область, потом куда-то еще. Мы с ним сделали сотни концертов на сцене, и я впервые, в отличие от цирка, имел возможность официальным или полуофициальным путем заработать много денег. Когда я начинал свое дело — позвал Юлика директором. Он финансист и хорошо во всем этом разбирается. Малакянц вообще человек очень способный, очень энергичный, не могущий сидеть на одном месте, излучающий, как минимум, просто трехсотпроцентную энергию. Человек интересный. И товарищ мой по сегодняшний день. Но Юлик не созидатель, а в основном гениальный эксплуатационщик. Поэтому сегодня, когда мы уже вместе не работаем, оставаясь в отличных отношениях, он устраивает концерты Райкина, Хазанова — умеет это делать виртуозно — и зарабатывает деньги. Потом пришли новые люди — и я создал еще одну фирму. Я пригласил Андрея Качаровского — молодого человека, который работал администратором в нашем иллюзионе. Исполнительного и хорошего парня, попытавшегося придать какое-то коммерческое направление нашей деятельности. На первых порах это удавалось неплохо, потом несколько хуже. Тогда Андрей привел Александра Михайловича Волкова, который, по идее, должен был бы тоже стать коммерсантом, потому что жить-то мы начали самостоятельно, всё за свой счет, никаких государственных дотаций, спонсоры — редкость. И ощутили прелесть свободы, но и большие сложности. За свой счет жить трудновато…

Но ни у Малакянца, ни у Андрея Качаровского, ни у Александра Волкова не оказалось, увы, торговой жилки. Однако в лице Александра я приобрел серьезного, можно сказать идеального, помощника в моей основной работе.

Мой старший ассистент Анатолий Яковлевич Мандригель — человек уже пожилой — ко времени появления Волкова серьезно болел — и мне требовался работник, который бы отвечал за техническое оснащение шоу, за состояние аппаратуры, за дисциплину, за четкость работы, за общее состояние дела. И я быстро понял, что Саша Волков в этом смысле — приобретение.

Толя Мандригель начал работать еще у отца.

Отец гастролировал в Днепропетровске, а Толя жил рядом с цирком и, будучи пятнадцатилетним мальчишкой, влюбился в цирк — и безвозмездно всем помогал: кому ассистировал, кому оказывал личные услуги (если надо, бегал за водкой), ездил на завод, где изготавливали аппаратуру, ухаживал за животными, в общем, превратился в униформиста-энтузиаста. И отец взял его так называемым разовым ассистентом. Мандригель, конечно, мечтал поехать с Кио дальше. О том, чтобы брать несовершеннолетнего, и речи быть не могло. Но когда реквизит загрузили в товарные вагоны и состав должен был вот-вот тронуться, Мандригель залез в один из вагонов — и отправился с цирком в далекий путь от Днепропетровска до Свердловска. Это был рискованный поступок с его стороны, но, тем не менее, он его совершил. Когда отец об этом узнал, он уже не смог отказать парню — и Мандригель с тех пор работал у Кио. И проработал сорок с лишним лет.

Когда Мандригель был мальчишкой — согласитесь, очень давно, — в цирках проводились обязательные политинформации, политзанятия. И был случай, когда Толю, который, с точки зрения партийных руководителей, проводивших занятия, не казался политически подкованным и не сумел ответить на большинство их вопросов, спросили уже в отчаянии от его неподготовленности: «Ну ты хоть знаешь, кто у нас в стране самый главный человек?» — и он совершенно спокойно ответил: «Конечно, знаю». — «Кто?» — «Кио и Сталин».

Кроме Мандригеля, можно вспомнить и других замечательных ассистентов (а для иллюзиониста это всегда более чем важные помощники). Они никак не просто униформисты. Это люди, которые помогают нам сыграть тот или иной трюк, — и они должны быть очень профессиональными людьми. Именно такими и были у отца Иван Татаринский, Иван Брюханов, Петр Липковский и другие. В мою бытность — Толя Колоденко, который сейчас стал замечательным артистом. Когда-то я задумал сделать новый трюк с появлением медвежонка: мне ребенок-подсадка дарил цветочки и игрушечного медведя, я клал его в коробку, а затем вместо игрушечного появлялся живой медвежонок. Толя Колоденко прежде ассистировал дрессировщику Иосифу Монастырскому, имел опыт работы с медведем — и когда мы купили маленького медвежонка, начал репетировать с ним участие в задуманном трюке. Время шло — требовалось периодически менять «исполнителей», и каждый раз к нужному времени мы, благодаря усилиям Колоденко, получали достойную замену. Параллельно он готовил свой сложный номер «Медведь на свободной проволоке», где медведь выполнял такие же трюки, как и люди-канатоходцы. Анатолий Колоденко уже шесть лет живет яркой и самостоятельной артистической жизнью, поскольку номер его нарасхват — он гастролировал в Южной Америке, во Франции, Италии, Испании. В Толином номере уникальная дрессура: медведь работает на проволоке, а Толя вообще стоит в стороне — это считается высшим классом дрессировщика. И для импресарио очень выгодно, когда в номере всего один медведь и один дрессировщик.

Мы по-прежнему поддерживаем добрые отношения с Колоденко — и когда он в России, стоит мне его пригласить в Театр эстрады (или был случай — я работал в Кремлевском Дворце съездов), как Толя сразу откликается и приезжает участвовать в наших программах со своим медведем. «Московский комсомолец», который любит громкие заголовки, заметку о нашем выступлении во Дворце съездов назвал в своем стиле: «Медведи в Кремле».

Грешно не вспомнить и о женщинах-помощницах, которые еще и украшали арену своим присутствием. Красивые женщины — это всегда было сильной стороной аттракциона Кио. Когда-то в Париже я спросил у художественного руководителя варьете «Лидо», где работали танцовщицы одна красивее другой: «Скажите, по какому принципу вы набираете труппу?» Он ответил: «По самому простому, банальному. Мой принцип таков — главное, чтобы каждый присутствующий в зрительном зале мужчина хотел каждую из артисток, появляющихся на сцене». По-моему, таких артисток всегда было очень много и у отца, и у меня. Однажды в Тбилисском цирке меня привели, извините, в туалет — и показали стенку, где не всякие политические глупости, как сейчас принято, начертаны, а написано каким-то черным углем: «Слушай, кагда Кио приедит?» У отца в разные годы были лучшие ассистентки: Ангелина Бугрова, Зоя Арабажиева, Любовь Тихонова, будущая народная артистка СССР Элина Быстрицкая, моя мама, конечно, которая блистала… В моей программе в шестьдесят седьмом году работала будущая «кавказская пленница» Наталья Варлей, затем очаровательная ленинградка Лида Ясинская — высокая, красивая женщина, которая всех напрочь сводила с ума, Ира Булавкина — молодая москвичка, которую я, шестнадцатилетнюю, случайно увидел в буфете Московского цирка и пригласил на работу, и через два месяца она уехала со мной на гастроли в Соединенные Штаты. Она оказалась очень талантливой артисткой — сделала прекрасный номер с хулахупами. Ира уже много лет жена Владимира Довейко-младшего. Лена Чиченкова, прелестная девочка из Батуми, эффектная Света Перевезенцева из Донецка стали украшением программы на долгие годы. Из работавших со мной девушек не могу не назвать Любу Макарову из балета, рижанку Таню Борину, Жанну Власову, Женю Никоненко, которая стала ныне хозяйкой модного салона женской одежды в Москве, Свету Травникову и Нину Тоцкую из Ленинграда, совсем молодых Катю Дорогину из Перми и Ларису Князеву из Москвы. Я чувствую себя виноватым, что не называю всех-всех. Но в лице названных отдаю должное Красивой Женщине — неотъемлемой части аттракциона Кио.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});